Сказка про приключения

Кто всех одолеет

 Жил на свете старый король. Он был богатый король. У него даже была своя придворная колдунья, и король очень гордился чудесами, какие могла творить эта колдунья.

И вот однажды король велел отправить во все концы королевства послание с обещанием отдать свою младшую дочь и полкоролевства в придачу тому, кто одолеет королевскую колдунью. Но с условием, что если кто за это возьмется, да не выполнит, тому голову с плеч.

А в этом королевстве жили три брата. Звали их Билл, Том и Джек. Родители их были бедные люди, и вся семья ютилась в убогой хижине, что стояла в самом глухом уголке королевства.

Когда до них долетела королевская весть, все трое братьев решили попытать счастья.

Первым собрался в дорогу старший брат, Билл.

Путь был дальний, и мать приготовила ему с собой побольше еды.

И вот Билл покинул родительский дом и шел, пока не встретил седого, сгорбленного старичка.

— Доброе утро, Билл, — приветствовал его старичок.

— Утро как утро, — ответил Билл.

— Куда путь держишь? — спрашивает седой, сгорбленный старичок.

— А тебе что?

Вот так ответил Билл, и пошел дальше, и добрался наконец до королевского дома, и вызвал к себе короля.

— Ты зачем пришел? — спрашивает его король.

— Да вот хочу попытать — может, сумею одолть вашу колдунью, — отвечает Билл. Тогда король говорит:

— Что ж, начнем испытание, — и зовет свою колдунью. — Посмотрим, кто кого одолеет!

— Да тут и смотреть не на что, — говорит Билл, окидывая взглядом сухонькую, малеькую старушонку.

Лучше б он подумал, прежде чем говорить такие дерзости. Тяжелей каменной башни навалилась на него злая колдунья, эта сухонькая, маленькая старушонка. А что тут удивительного? Она была много старше его, ей уж, наверное, стукнуло не одну тысячу лет. Ну и, само собой, колени у бедного Билла подкосились, и он рухнул на землю.

И вот второй брат, Том, собрался в дорогу к королевскому дому. И мать сказала ему:

— Не ходи, Том, вдруг ты тоже не вернешься.

— Нет уж, раз решил, то пойду, — сказал Том. Мать приготовила ему еды, и он отправился в путь, и тоже повстречал седого, сгорбленного старичка, и дальше с ним случилось все то же самое, потому что он не захотел сказать старичку, куда держит путь. Король так же, как и в тот раз, позвал свою колдунью и сказал Тому: кто кого одолеет, тот и победитель. И еще, если Том хочет, то может выставить вместо себя кого-нибудь другого. Но Том окинул взглядом сухонькую, маленькую старушонку и дерзко выступил вперед. Ну и, само собой, с ним случилось то же, что и со старшим братом.

Настал черед Джеку идти к королевскому замку. И он попросил матушку приготовить ему в дорогу еды. Но матушка сказала:

— Не ходи, Джек, сыночек! Ты единственный у нас остался.

Но Джек сказал, что он должен пойти. Мать так горько плакала, что никакой еды ему в дорогу не приготовила. И он взял с собой лишь сухой хлеб и отправился в путь.

Вскоре он тоже повстречал седого, сгорбленного старичка.

— Доброе утро, Джек, — приветствовал его старичок.

— Доброе утро, батюшка, — говорит Джек, — доброе утро, дядюшка.

— Куда путь держишь, Джек?

— Да вот ищу корабль, который посуху пойдет, дядюшка. Не хочешь ли позавтракать со мной, батюшка?

— Сначала возьми вот эту палку, Джек, — говорит старичок, — и ступай по той самой дороге, какой я пришел сюда. Иди, пока не дойдешь до чистого источника. Опусти в источник эту палку и держи, пока вода в источнике не обратится в вино. На берегу ты найдешь серебряный кувшин и кубок. Дальше сам догадайся, что тебе делать. А к тому времени, как ты вернешься сюда, корабль будет готов.

Что ж, Джек пошел и без труда отыскал чистый источник, опустил в него волшебную палку и держал ее там, пока вода не обратилась в вино. Наполнил серебряный кувшин вином и вернулся к старичку. Они вместе позавтракали сухим хлебом и запили его вином. А корабль на колесах был уже готов, и старичок сказал:

— Садись на этот корабль, Джек, скажи: “Плыви, мой корабль, плыви!” — и корабль поплывет. Да не забудь, ты должен сажать на свой корабль всякого, кого повстречаешь по дороге к королевскому дому. И еще помни: каждого, кто сядет на твой корабль, ты должен спросить, как его зовут.

Вот Джек сел на корабль и сказал:

— Плыви, мой корабль, плыви?

И корабль поплыл. Когда они проплывали через высокие горы, Джек увидел человека, который спиной валил толстенные деревья. Джек удивился и спросил:

— Эгей, как тебя зовут?

— Кто-всех-одолеет!

— Кто всех одолеет? Конечно, ты? Садись ко мне на корабль.

Кто-всех-одолеет сел на корабль, и дальше они поплыли вместе. Когда они проплывали через зеленый луг, Джек увидел большое стадо и человека, который хватал и ел подряд без разбору и свиней, и овец, и коров.

— Эгей, как тебя зовут? — крикнул Джек.

— Кто-всех-больше-съест?

— Кто всех больше съест? Наверное, ты? Садись ко мне на корабль.

Кто-всех-больше-съест сел на корабль, и дальше они поплыли втроем. Когда они спустились в лощину, Джек увидел человека, который опустошал подряд все источники и ручьи.

— Эгей, как тебя зовут? — крикнул Джек.

– Кто-всех-больше-выпьет?

— Кто всех больше выпьет? Пей себе на здоровье! Хочешь ехать с нами?

Кто-всех-больше-выпьет сел на корабль, и Джек сказал:

— Плыви, мой корабль, плыви?

И корабль поплыл дальше. Потом Джек увидел бегущего человека. Сначала человек бежал на одной ноге, потом на другой. Джек спросил:

— Эгей, как тебя зовут?

— Кто-всех-перегонит?

— Кто всех перегонит? Ну, ясное дело, ты? Садись к нам на корабль.

Кто-всех-перегонит тоже сел на корабль, и они поплыли прямо, пока не доплыли до человека, который стоял с ружьем и целился вверх, словно хотел подстрелить зайца в небе.

— Эгей, как тебя зовут? — крикнул Джек.

— Кто-всех-дальше-стреляет! — Кто всех дальше стреляет? Надеюсь, ты! — говорит Джек. — Поедем с нами!

Меткий стрелок тоже сел на корабль, и Джек сказал:

— Плыви, мой корабль, плыви! И они поплыли дальше, пока не доплыли до человека который смотрел вдаль, приложив руку ко лбу.

— Эгей, как тебя зовут? — спросил Джек.

— Кто-всех-дальше-видит!

— Кто всех дальше видит? Наверное, ты! Поедем с нами.

Кто-всех-дальше-видит сел на корабль, и они поплыли дальше, пока не приплыли к королевскому дому. И Джек крикнул:

— Эгей!

Из дома вышел король и спросил:

— Ты зачем пожаловал? Джек сказал:

— Хочу попытать счастья — может, сумею одолеть вашу колдунью и завоевать сердце младшей леди принцессы.

— А ты помнишь условие: если ты или твои помощники не одолеют мою колдунью, голова твоя слетит с плеч? — спрашивает король.

— Как же, помню! — ответил Джек.

— Что ж, тогда начнем испытание, — говорит король и зовет свою старую колдунью.

А Джек позвал Кто-всех-одолеет, и первое испытание кончилось вничью, как вы, наверное, и сами догадались.

— Что ж, — говорит король, — а теперь кто больше съест?

Джек недолго думая позвал своего друга Кто-всех-больше съест.

Сначала им привели быка, и Кто-всех-больше-съест вмиг его проглотил. Потом двух коров, потом несколько свиней и, наконец, полдюжины овец. Кто-всех-больше-съест мигом проглотил их, пока старая колдунья еще только с быком возилась.

— Молодец, — сказал король. — А вот выпить больше, чем моя колдунья, тебе не удастся?

— Попытаемся, — сказал Джек и позвал своего приятеля Кто-всех-больше-выпьет.

И тот выпил сначала ручей, потом озеро и добрался вскоре до реки. Но королю было жалко реку, и он сказал:

— Все ясно. А кто кого перегонит?

Джек позвал Кто-всех-перегонит, король дал ему своей колдунье по яичной скорлупе и велел добежать до океана, зачерпнуть соленой воды и вернуться назад. Кто-всех-перегонит добежал, конечно, первым, зачерпнул соленой воды, побежал назад и на полдороге встретил старуху колдунью еще с пустой скорлупой.

— Ох, устала, — сказала колдунья.

— Я тоже, — сказал он.

— Давай посидим отдохнем, — предложила она, — не стоит надрываться ради других.

Они выбрали уютную зеленую лужайку и сели отдохнуть.

— Ты положи голову вот сюда, — говорит старуха, — да поспи часок.

А надо вам сказать, что у старой колдуньи в кармане была такая волшебная косточка, которую стоило подложить спящему под голову, и он не проснулся бы, пока эту косточку опять не забрали бы. И вот колдунья дождалась, когда Кто-всех-перегонит крепко заснул, и сунула ему под голову эту косточку. Потом перелила морскую воду из его скорлупы в свою и побежала назад к королевскому дому.

А Джек уже начал беспокоиться и попросил своего друга Кто-всех-дальше-видит посмотреть, где же Кто-всех-перегонит. Кто-всех-дальше-видит поднес руку к глазам и сразу увидел его.

— Он спит на зеленой лужайке на полдороге отсюда, а под головой у него лежит волшебная косточка. Если ее не убрать, он не проснется.

— Кто-всех-дальше-стреляет! — позвал Джек. — Выстрели и вышиби эту косточку! — попросил он.

Кто-всех-дальше-стреляет выстрелил, вышиб косточку и Кто-всех-перегонит тут же проснулся. Проснулся, вскочил на ноги, схватил пустую скорлупу, добежал до океана, набрал соленой воды и на полпути назад нагнал старуху колдунью. Он нарочно толкнул ее под руку, и злая колдунъя разлила всю соленую морскую воду.

А какой конец у этой истории, вы, наверное, и сами догадались. Джек и младшая принцесса обручились скорей, чем успела вернуться в королевский замок старая колдунья. И когда я уходил от них, они были очень довольны и счастливы.

Четыре желания

 Давным-давно жил в провинции Пхенандо старый крестьянин. И было у него четыре сына. Вот как-то раз позвал старик сыновей и говорит им: – Слышал я, что на белом свете есть много чудес. Подите посмотрите, правду ли говорят добрые люди. А через три года домой возвращайтесь.

Поклонились братья отцу и разошлись в разные стороны: один на север пошёл, другой на юг, третий на восток, а четвёртый на запад. Долго ли, коротко ли, возвратились братья в родные края. Стал их отец расспрашивать, что они на чужбине видели, чему научились. Вышел вперёд старший брат и сказал:

– Есть на севере удивительные люди: видят они всё, что от глаз людских спрятано, любую вещь достать умеют. Три года жил я среди этих людей и всему, что они умеют, научился.

Подошёл к отцу второй брат:

– И на юге удивительный народ живёт: за тысячу ли (Ли – мера длины, равная примерно 0,4 км.) песчинку малую видит. Я тоже теперь всё, что захочу, увидеть могу.

Третий брат усмехнулся, поклонился отцу и сказал:

– А я на востоке жил, и научили меня стрелять без промаха – больше никаких чудес я не видывал.

– И я тоже чудес не видал, – сказал младший брат. – Научили меня на западе сшивать всё, что хочешь, да так, чтобы глаз человеческий ниток видеть не мог. С тем я домой и воротился.

Выслушал отец сыновей и решил устроить им испытание. Подозвал он к себе второго сына и говорит:

– В ста ли отсюда скала стоит, а на скале дерево. Что на том дереве в ветвях спрятано?

Посмотрел юноша вдаль и сказал:

– Там в ветвях гнездо серенькое, а в гнезде три яичка лежат.

– А ну-ка достань те яички, – сказал отец старшему сыну. Протянул руку старший сын, и в тот же миг оказались у него в руке три яичка.

Посмотрел отец на третьего сына:

– Ну, сынок, теперь твой черёд. Выстрели в яички, да так, чтобы каждое на две половины раскололось.

Взял третий брат лук и стрелы, прицелился, пронзил одной стрелой все три яичка – и каждое пополам раскололось. А младший брат уже наготове стоит – нитку с иголкой держит, чтобы те яички сшивать.

Сшил младший брат скорлупу. Взял отец яички, так и сяк вертит – никак шва найти не может.

Улыбнулся старик.

– Молодцы, – говорит. – Много чудесного вы узнали, многому научились. Теперь мне и смерть не страшна: не пропадёте вы в жизни.

Поклонились старику сыновья и вышли из дому – людей посмотреть и себя показать: давно ведь в деревне не были. Дошли они до угла, смотрят, на стене бумага висит: «Пропали у вана (Ван – король, князь) сокровища несметные – гордость нашей страны. Кто найдёт те сокровища, что хочет просить может – любое желание исполнит великий ван».

Прочли братья бумагу, вернулись домой и обо всём отцу рассказали. Выслушал их отец и говорит:

– Найдите сокровища, сыновья. Они ведь не вану, стране нашей принадлежат, народу нашему.

Стал второй брат во все стороны смотреть. Посмотрел на север – ничего не увидел, поглядел на запад – и там ничего, и на востоке ничего нет, а на юге, на далёком острове, что на тысячу ли от Кореи стоит, увидал он сокровища несметные. Спрятаны сокровища в скале высокой, и скалу ту дракон охраняет.

– Ну, сынок, доставай сокровища, – говорит старик старшему брату.

Покачал головой старший брат и сказал:

– Не могу я один сокровища поднять – тяжелы они очень. Придётся, видно, всем нам за ними плыть.

Смастерили братья большую лодку и поплыли к далёкому острову. А пока плыли, второй брат за драконом следил, повадки его изучал.

Как подъехали братья к острову, стал их второй брат наставлять:

– Целыми днями дракон не ест, не пьёт, у скалы лежит, сокровища караулит. Только раз в десять дней отлучается он, чтобы в море выкупаться. Завтра как раз такой день – выберем подходящий момент и похитим сокровища.

Вытащили братья лодку на остров, спрятались получше и стали ждать. Вот залез в море могучий дракон, а братья подкрались к скале, вытащили сокровища, погрузили в лодку и пустились в обратный путь.

Вернулся дракон к скале – пропали сокровища. Оглядел он море, заметил вдали лодку, а в ней четырёх братьев. Взревел дракон страшным голосом и в погоню пустился.

Увидали его юноши.

– Выручай, – говорят третьему брату.

Взял третий брат лук, натянул тетиву и пустил стрелу прямо дракону в сердце. Зарычал дракон, забил могучим хвостом и ко дну пошёл. А на небе гром загремел, по морю волны огромные заходили. Ударила волна в лодку и выбила одну доску. Начала лодка тонуть, а младший брат кричит:

– Не бойтесь, братья, залатаю я нашу лодку!

Стал он лодку латать, а братья ему помогают: один доску держит, другой нитку в иголку вдевает.

Заделал младший брат пробоину, да так, что и не видно, где она была. Добрались братья до родной стороны. Вышли на берег, а их там уже народ ждёт, «мансе» кричит.

Отдали братья сокровища вану, а ван и говорит:

– За то, что спасли вы сокровища несметные, исполню я любое ваше желание.

Поклонился тогда вану старший брат и сказал:

– Нет у меня другого желания, кроме того, чтобы отдал ты крестьянам землю.

Поклонился потом второй брат и сказал:

– Нет у меня другого желания, кроме того, чтобы дал ты каждому крестьянину новое платье.

Вышел вперёд третий брат и попросил освободить крестьян, что за долги в тюрьмы были посажены, а четвёртый – справедливых судей назначить.

Делать нечего, пришлось вану исполнить желания братьев.

Обрадовались крестьяне, стали благодарить юношей, а они отвечают:

– Не нас благодарить надо, отца нашего. Он нас уму-разуму научил, на добрые дела наставил.

Две лягушки

Давным-давно, когда город Киото ещё был столицей Японии, жила в Киото лягушка.

Жила она не где-нибудь, а при храме, в маленьком полувысохшем колодце во дворце.

Хорошо ей там было: дно мягкое, липкое, сырое.

Но вот наступило жаркое лето. Такое жаркое, что всё кругом повысохло — лужи, канавы, ручьи. И старый колодец, конечно, тоже совсем пересох. Дно потрескалось, стало сухое и твёрдое. Даже не верилось, что в колодце сидишь.

«Придётся переезжать! — подумала бедная лягушка. — Но куда же? Поблизости всё кругом высохло. Пойду-ка я в город Осака. Осака, говорят, у моря, а я моря никогда не видела. Хоть погляжу, какое оно!»

Выбралась лягушка из колодца и тихонько поскакала по дороге в город Осака.

А в городе Осака жила другая лягушка. В большом круглом пруду ей жилось привольно. Она зарывалась с головой в мягкий ил или плавала в мутной воде среди качающихся водорослей, а в солнечный день грелась на тёплом гладком камне.

Но и в Осака тоже стало очень жарко. Там тоже высохли и канавы, и ручьи, И пруды. Высох и тот круглый пруд, в котором жила лягушка. Дно совсем обмелело. Всю жизнь жила лягушка в пруду и вдруг очутилась на суше — ни воды, ни ила, одна сухая пыль.

«В Осака засуха! — подумала лягушка. — Надо куда-нибудь перебираться. Пойду-ка я в город Киото. Киото, говорят, столица Японии. Заодно посмотрю на столичные дворцы и храмы».

Подумала так лягушка и поскакала не спеша по дороге в Киото.

И случилось так, что обе лягушки отправились в путь в один и тот же день и даже в один и тот же час — рано утром. Одна поскакала из Киото в Осака. Другая из Осака в Киото. Скакали лягушки не торопясь: скок — и посидят, скок — и посидят. И так как вышли они в путь в одно и то же время и каждая из них скакала не быстрее и не медленнее другой, то, значит, и встретиться они должны были как раз посередине дороги.

А как раз посередине дороги между Осака и Киото стоит гора Тэнодзан. Вот лягушки прискакали к этой горе, отдохнули немного и стали потихоньку взбираться вверх по склону. Взбирались они, конечно, очень медленно, потому что не привыкли скакать по горам. Пыхтя и надуваясь, лезли они всё выше и выше. Друг друга они ещё не видели, потому что между ними была гора. Наконец лягушки добрались до самой вершины. Тут-то они столкнулись головами.

— Вот так так! — сказала киотоская лягушка.

— Вот так так! — сказала осакская лягушка.

— Я лягушка из Киото и скачу в Осака. А вы? — спросила киотоская лягушка.

— Я лягушка из Осака и скачу в Киото. У нас в Осака такая засуха!

— В Осака засуха? В Осака засуха? — всполошилась киотоская лягушка. — Как и в Киото? Как и в Киото?

— А разве в Киото тоже жарко?

— Как же, как же! У нас в Киото не то что лужи, а даже и колодцы пересохли.

— Значит, незачем нам и скакать дальше, — печально сказала осакская лягушка. — Если у вас засуха и у нас засуха, так уж лучше погибать у себя дома.

Лягушки замолчали и задумались. Обидно возвращаться с полдороги!

Думали они, думали и решили друг друга проверить. Мало ли что тебе наговорят прохожие!

— Я вот что думаю , — сказала киотоская лягушка. — Уж если я взобралась на этакую гору, так хоть погляжу отсюда на город Осака. Ведь с горы, должно быть, можно увидеть и море.

— Вот это хорошо придумано! — сказала осакская лягушка. — Посмотрю-ка и я с вершины горы. Ведь отсюда, пожалуй, можно увидеть и дворцы и храмы города Киото.

Обе лягушки поднялись на задние лапки, вытянулись во весь свой лягушечий рост, выкатили свои лягушечьи глаза и стали глядеть вдаль.

Смотрели, смотрели, и вдруг киотоская лягушка шлёпнулась на землю и сердито сказала:

— Да что же это такое? Ничего нового, ничего интересного! Точь-в-точь наш Киото! Все говорят: море, море! А никакого моря я в Осака не вижу.

И осакская лягушка тоже рассердилась:

— Что же это такое! Какая же это столица! Точь-в-точь наш Осака. Я-то думала увидеть столичные дворцы и храмы. А на самом деле ничего там нет интересного, всё как у нас.

— Ну, если так, надо возвращаться в Киото! — сказала киотоская лягушка. — Будем ждать дождя дома.

— Ну, если так, надо возвращаться в Осака! — сказала осакская лягушка. — Если пойдёт дождь, и дома мокро будет.

Лягушки простились, повернули каждая в свою сторону и зашлёпали вниз по горе. И как только скакнули разок-другой, так и потеряли друг друга из виду, потому что между ними снова поднялась острая вершина горы.

Тем всё и кончилось: киотоская лягушка вернулась в Киото, а осакская лягушка — в Осака. И до конца своей жизни думали они, что город Киото как две капли воды похож на город Осака, а город Осака — на город Киото.

Но только это неверно. Совсем не похожи эти города.

Так в чём же дело?

А в том, что киотоская лягушка видела вовсе не Осака, а свой родной Киото, а осакская лягушка видела вовсе не Киото, а Осака.

Ведь у лягушек глаза на макушке. И поэтому когда они стали на задние лапки и задрали головы кверху, то глаза у них оказались сзади.

Вот они и смотрели не вперёд, а назад: каждая лягушка смотрела туда, откуда пришла.

Только сами они об этом не знали.

И вот осакская лягушка вернулась в Осака, в свой пруд, и грустно сказала своим лягушатам: — Что Осака, что Киото — всё одно болото! И лягушата горько заплакали. Оттого и говорят: “Дети лягушки — те же лягушки”.

А киотоская лягушка вернулась в Киото, на старое место, забралась опять в свой колодец и сказала соседкам-лягушкам:

— Никакого моря на свете нет!

Оттого и говорят: «Колодезная лягушка моря не знает».

Крылатый конь

Жил в давние времена крестьянин, и было у него три сына. Все силы недюжинной. Старший разъяренного быка может усмирить, голыми руками поймать дикого кабана. Средний — лучше всех на коне скачет. Младший — хоть и годков ему мало — старается ни в чем от старших не отстать. Деревня, где они жили, на крутом берегу стояла: то и дело на нее морские разбойники нападали. Случилась однажды беда: исчез из горной пещеры волшебный меч. Мечом этим мужчины от пиратов деревню спасали. Выйдут на гору, взмахнут мечом, сверкнет он — и враги в страхе бегут, побросав оружие. И вот не стало волшебного меча: его враги из пещеры выкрали. Пришел тогда старший сын к отцу и говорит:

— Хочу я, отец, меч наш волшебный вернуть, у врагов отобрать.

Сказал он так и отправился в путь. День и ночь шел, сколько рек и гор перешел — и не скажешь. Вдруг смотрит — ущелье. В ущелье — домик с черепичной крышей. Вошел юноша в ворота, а во дворе старец сидит, борода у него седая, длинная. Говорит старец:

— Знал я, что ты придешь, коня крылатого приготовил. Может он в день тысячу ли проскакать.

Сказал так старик, палкой об землю стукнул. В тот же миг белый конь появился: с каждой стороны у него по крылу.

— До чего красивый! — воскликнул юноша.

Вскочил на коня, а конь вихрем вперед полетел.

Обеими руками вцепился юноша в гриву коня, того и гляди на землю свалится. Ударил его ногами в бока, конь на дыбы взвился, юношу сбросил. Подошел старик к юноше и говорит:

— Не управиться тебе с крылатым конем. Возвращайся лучше домой.

Просит юноша, умоляет старика позволить еще раз попробовать оседлать коня, но старик ни в какую. Так и вернулся юноша в деревню. Ругает его отец:

— Я послал тебя за волшебным мечом, а ты ни с чем возвратился. Опозорил меня! О горе! Горе!

Подошел тут средний сын к старику и говорит:

— Дозволь мне отправиться за волшебным мечом!

— Отправляйся, — молвил старик.

Сел средний сын на коня, поскакал. На пути то реки, то горы. Преодолел их юноша. Через три дня до пещеры добрался, где старец живет. Спрашивает старец:

— Ты кто и откуда путь держишь?

— Я брат того юноши, что вчера у вас был, — отвечает средний брат.

— Нынче поздно уже, заночуешь здесь, а завтра за волшебным мечом отправишься.

Утром птички юношу разбудили. Выглянул он во двор, а там конь крылатый. Весь золотом так и сверкает. Вскочил юноша на коня, поскакал меч волшебный

искать. Доскакал до обрыва на берегу широкой реки, неожиданно конь остановился, и вылетел юноша из седла прямо в реку. Вернулся средний брат домой, головы от стыда не смеет поднять. Ругает его отец:

— Долой с глаз моих, трус, видеть тебя не хочу!

Подошел тут к отцу младший сын и говорит:

— Дозволь, отец, и мне попытать счастья.

Сказал и до земли поклонился. Ответил тогда отец:

— Старшие братья и то воротились ни с чем, где уж тебе, младшему, меч раздобыть? К тому же всего два дня до полнолуния!

— А я через тигриное ущелье поеду.

— Так ведь туда известные охотники ходить не отваживаются. Нет, не отпущу я тебя, — говорит отец. Младшего сына он больше старших любил.

— Отпусти! — просит мальчик, а сам чуть не плачет. — Бабушка, когда умирала, наказывала волшебный меч отобрать у врагов!

— Так и быть, — согласился отец. — Отправляйся. — И обнял своего любимца.

Попрощался мальчик с односельчанами, в путь отправился. А путь долгий и опасный. Пробирается мальчик сквозь чащобу, вдруг смотрит — тигр в поисках добычи рычит. Залез мальчик на дерево, глянул на тигра и думает: На тигре я быстрее, чем на коне, доберусь! Спрыгнул с дерева прямо на спину тигру. И помчал его тигр к пещере белобородого старца. Вмиг домчал. Поглядел старец на мальчика и спрашивает:

— Неужто на тигре примчался?

— На тигре, — ответил мальчик и говорит: — Мне коня крылатого надобно!

Только сказал — конь тут как тут, землю копытом бьет.

— Ой, до чего красивый! — воскликнул мальчик. Потрепал коня по гриве, подковы осмотрел.

Понравился старцу мальчик: и разумный и проворный. Обрадовался он и сказал:

— Наконец-то нашелся у коня достойный хозяин!

Рассказал старец мальчику, где меч волшебный искать.

— Прощай же, почтеннейший, — проговорил мальчик.

— Торопись, — молвил в ответ старик. — Завтра — полнолуние!

И помчал быстрокрылый конь мальчика к пещере, где враги меч спрятали. Смотрит мальчик — впереди река, широкая да глубокая. Замедлил было конь ход, а мальчик его изо всех сил ногами в бока ударил. Перелетел конь через реку, поскакал дальше. Долго скакал. Вот и гора Куренсан — гора Девяти драконов. Спешился мальчик. Подошел осторожно к пещере, смотрит, а ее каменная сова стережет — ведь там меч волшебный запрятан. Вспомнил мальчик, что ему старец наказывал. Взял несколько капель росы, сове на клюв накапал. Очнулась сова от сна, золотой ключ выронила из клюва. Взял его мальчик, открыл железную дверь, в пещеру вошел. Драгоценные камни сверкают — глазам больно. А среди каменьев меч волшебный лежит. Взял его мальчик и говорит:

— Вот оно, наше спасенье. — Поцеловал мальчик меч, сел на крылатого коня и поскакал домой.

А в это время морские разбойники на деревню напали. Вернулся мальчик -бой в самом разгаре. Взмахнул он мечом, врагов стал крушить — только меч сверкает. Побежали чужеземцы с поля боя. А односельчане стоят и глядят, как бесстрашно воюет мальчик. Теперь навсегда враги были изгнаны из родной деревни. Подошел мальчик к отцу, низко поклонился и говорит:

— Отец! Теперь нам никакие враги не страшны! Вот он, волшебный меч,спаситель наш, возьми его!

— Ты отобрал у врагов волшебный меч, этого не смогли сделать даже твои старшие братья. Отныне ты и храни его!

— Крылатый конь да желание навсегда избавить народ наш от врагов помогли мне! — ответил мальчик и снова поклонился отцу.

Так благородный мальчик и меч волшебный принес, и коня крылатого Чхоллима добыл!

Неразменный рубль

У зажиточного крестьянина было три сына. Двое старших были людьми толковыми и искусными в любой работе, третий же, младший, уже с детских лет слыл придурковатым: ни с каким делом он не мог как следует справиться. Перед смертью отец дал сыновьям такое наставление:

— Дни мои, как я чувствую, клонятся к закату, и, когда я отойду в иной мир, вы, старшие мои сыновья, разделите между собой поровну все имущество; если желаете, разделите пополам и землю. А если только один из вас захочет здесь хозяйничать, пусть выплатит другому половину стоимости нашей земли. Ты же, Пеэтер, мои младший сынок, не годишься ни в хозяева, ни в работники, поэтому надо бы тебе отправляться искать счастья по белу свету. Твоя крестная мать подарила тебе в день коестин — старую рублевую монету. Она назвала эту монету неразменным рублем и велела отдать ее тебе когда ты будешь покидать родительский дом. Крестная сказала так: «Пока у моего крестника будет в кармане эта заветная монета, он не будет знать никаких забот — счастливчика не может коснуться ни горе, ни нужда». Возьми же себе в наследство подарок крестной и постарайся прожить с его помощью.

На другой день отец скончался. Сыновья закрыли ему глаза и похоронили его. Старшие братья еще не были женаты, поэтому остались вместе хозяйничать в отцовском доме. Младшему же брату они дали сумку с едой, которой хватило бы на неделю, и сказали:

— Иди, ищи себе счастья!

Пеэтер, посвистывая, вышел из ворот и направился на восток, думая при этом: «Солнышко, всходя по утрам, будет указывать мне, куда идти, так что с пути я не собьюсь».

Пока в сумке были припасы, юноша беззаботно шагал по дороге, распевая песни и насвистывая и все больше удаляясь от родного дома. Через несколько дней он, поев, увидел, что сумка его пуста, Но так как он был сыт, то нисколько этим не огорчился. На другое утро, проснувшись, он потянулся к мешку, но там было так же пусто, как у парня в животе. Уныло прошагав несколько верст, он присел отдохнуть и стал раздумывать, как бы раздобыть еды. Правда, рубль лежал у него в кармане нетронутый, но как это могло помочь здесь, в безлюдном месте, где не у кого было купить хлеба. Путник растянулся на траве и положил голову на камень, надеясь, что, может быть, во сне его осенит удачная мысль.

Проснувшись, он увидел, что рядом с ним сидит незнакомый старик с длинной белой бородой и с одним глазом. Этот единственный глаз сверкал у него посередине лба, над носом, а там, где у людей находятся глаза, у старика торчали две большие бородавки, похожие на рожки барана. Три черные собаки, одна больше другой, лежали у его ног.

Старик пристально посмотрел своим единственным глазом на Пеэтера и спросил:

— Земляк, не хочешь ли купить у меня собак? Я тебе продам их дешево.

— Мне и самому есть нечего, — ответил Пеэтер, — чем же я буду кормить собак? Старик, улыбнувшись, промолвил:

— Ну, это пусть тебя не тревожит. Мои собаки у тебя есть не попросят, они еще и тебя прокормят.

— Так это охотничьи собаки? — спросил Пеэтер. — Они ловят в лесу всякую дичь и несут хозяину?

— Нет, мои собаки лучше любых охотничьих, — ответил старик. — А если ты не хочешь покупать кота в мешке, я сейчас покажу тебе, какую пользу они приносят своему хозяину.

Он прикоснулся пальцем к голове меньшей из собак и крикнул:

— Беги-неси-есть!

Собака вскочила, помчалась с быстротой ветра и мгновенно скрылась из глаз. Не прошло и получаса, как она вернулась с корзинкой в зубах.

Велика была радость Пеэтера, когда он увидел, что корзинка наполнена самой вкусной едой: здесь была свинина, свежая рыба, колбаса и лепешки. Парень наелся до отвала.

Старик промолвил:

— Всe что у тебя останется из еды, ты должен отдать собакам: корзинку надо очистить так, чтобы ней ни крошки не осталось.

Пеэтеру было жаль бросать кушанья собакам, но он не посмел ослушаться старика, который помог ему утолить голод.

— Эту маленькую собаку я, пожалуй, купил бы, — сказал Пеэтер нерешительно, — будь у меня побольше денег. Но, кроме одной рублевой монеты, у меня за душой ничего нет. Если ты согласен продать собаку за эту цену, тогда ударим по рукам!

Старик согласился, но сказал:

— Этих собак нельзя продавать поодиночке в разные руки, не то случится беда и с хозяевами собак, и с ними самими. Но раз у тебя нет больше денег, я за этот рубль готов продать тебе меньшую собаку, а в придачу подарю тебе и остальных. Думаю, ты будешь доволен покупкой. Как ты уже слышал, первую собаку зовут Беги-неси-есть, среднюю — Растерзай, а самую большую — Ломай-железо. Если с тобой нежданно что случится и понадобится помощь собак, кликни именно ту, которая тебе будет нужна, и твое желание исполнится. Эта, что поменьше, будет каждый день тебя кормить, а две другие защитят от врагов.

И старик крикнул собакам:

— Вот ваш новый хозяин!

Собаки завиляли хвостами и стали лизать Пеэтеру руку, словно хотели показать, что поняли приказ.

Прощаясь, старик прикоснулся ко лбу Пеэтера пальцем, и юношу точно молния пронизала насквозь. В тот же миг старик исчез: растаял ли он в воздухе или рассыпался в прах-этого Пеэтер не мог бы объяснить. Пеэтер сказал про себя: «До этого дня я жил словно в густом тумане, а теперь вышел на яркий свет!» Собаки зорко глядели ему в глаза и виляли хвостами, словно хотели сказать: да, ты прав!

Юноша еще долго думал об удивительном происшествии, потом встал и двинулся дальше. Вечером, случайно сунув руку в карман, Пеэтер нашел там свою рублевую монету. Он никак не мог понять, как она туда попала: он ясно помнил, что отдал рубль старику в уплату за собаку и тот у него на глазах опустил монету себе в карман. Как же она могла вернуться обратно?

Вечером Беги-неси-есть по его приказу притащила полную корзину еды, так что хватило с избытком и хозяину, и собакам; то же самое произошло и на следующее утро. Но удивительная история с рублевой монетой не выходила у Пеэтера из головы, и он решил сегодня же сделать еще одну пробу. У повстречавшегося ему крестьянина он обменял свой кафтан на лучший и отдал мужичку в придачу свой рубль. Пройдя версту, он опять нашел монету у себя в кармане!

Теперь Пеэтер понял, каким свойством обладал неразменный рубль: отданный при покупке, он всегда возвращался к своему хозяину. Пеэтер стал каждый день покупать себе одежду и другие необходимые вещи или же просто разные пустяки, как делают богатые люди, но подарок крестной всегда оставался у него в кармане. Каким образом рубль из чужих рук возвращался к нему, Пеэтер не знал. Он думал с радостью: «Я могу, если захочу, обойти весь свет — нигде у меня не будет недостатка ни в пище, ни в деньгах».

Скитаясь с места на место, Пеэтер попал однажды в дремучий лес. Почуяв что-то недоброе, собаки подняли морды и так поглядели на хозяина, точно хотели сказать: здесь дело неладно, будь осторожен! Пеэтер все же пошел дальше. Он видел, что собаки становятся все беспокойнее, но ничего особенного вокруг не замечал.

Вдруг до него издали донесся грохот колес, будто тяжелый воз медленно катился по булыжнику. Грохот все приближался, и наконец из-за деревьев показалась карета с четверкой вороных коней. Можно было подумать, что в ней везут покойника: карета была покрыта черным и кучер одет во все черное. У лошадей головы и уши были опущены, как будто и лошади чувствовали скорбь,

Заглянув через окошко в карету, Пеэтер увидел красивую молодую женщину в черном платье. Она горько плакала, утирая слезы тонким белым платочком.

Пеэтер спросил кучера, что все это значит, но ответа не получил. Тогда Пеэтер крикнул грозно:

— Негодяй! Останови лошадей и отвечай! Не то я сам открою тебе рот, чтоб ты научился разговаривать с людьми!

Кучер поглядел на Пеэтера и его больших собак и решил, что тут шутки плохи. Остановив лошадей, он стал рассказывать.

— В этом лесу, -говорил он, -живет страшный зверь — наполовину медведь, наполовину птица; чудовище одинаково хорошо умеет и бегать по земле, и летать по воздуху. Оно пожирает по всему королевству людей и животных и давно уничтожило бы все живое в стране, если бы ему каждый год не приносили в жертву невинную девушку, которую зверь в одно мгновение проглатывает целиком. Ежегодно по приказу короля со всей страны собираются шестнадцатилетние девушки жребий решает, кто из них будет принесен жертву. В этом году роковой жребий пал на единственную дочь короля, которую теперь и везут чудовищу на съедение. И хотя король и все его подданные глубоко скорбят об этом, тут ничем не поможешь: в жертву должна быть принесена именно та девушка, на которую пал жребий, кто бы она ни была — богачка или нищая, знатного рода или низкого звания.

Тяжело стало на сердце у Пеэтера, когда он услышал рассказ кучера и увидел, как убита горем несчастная королевна. Он тут же решил проводить девушку в ее последний путь. Карета медленно двинулась дальше, а Пеэтер со своими собаками пошел за ней следом.

Когда они достигли подножия высокой горы, окруженной лесом, кучер остановил лошадей и попросил королевну выйти из кареты: здесь была граница, отделявшая жизнь от смерти. Без единого слова, точно овечка, вышла королевна из кареты и стала подниматься на гору. Пеэтер хотел последовать за ней, но кучер закричал:

— Эй, земляк, брось дурачиться! Хоть ты и погибнешь здесь так же, как и девушка, но делу этим не поможешь!

На это Пеэтер возразил;

— Это дело мое, тебя оно не касается!-и твердым шагом направился вслед за девушкой.

Королевна сквозь слезы с благодарностью взглянула на него, а черные собаки одобрительно завиляли хвостами, словно хотели сказать: вот это смелый поступок!

Не успели они подняться и на одну треть высоты горы, как раздался шум и гром, словно приближалась сильная гроза. С вершины горы бежал по склону вниз ужасный зверь с туловищем медведя, но по размерам больше самой крупной лошади; вместо шерсти его тело покрывала чешуя, на голове было два кривых рога, а на спине два длинных крыла. Из пасти страшного зверя торчали огромные зубы в пол-аршина длиною, похожие на кабаньи клыки, на лапах — длинные острые когти. Не добежав до королевны нескольких десятков шагов, страшный хищник высунул длинный язык, собираясь, как змея, ужалить девушку, прежде чем ее проглотить.

Но в то же мгновение Пеэтер смело крикнул:

— Растерзай!

Услышав человеческий голос, чудовище яростно сверкнуло глазами, а из пасти его повалил пар, точно в бане, когда на горячие камни плеснут водой. Но черная собака, выполняя приказ хозяина, с быстротой молнии набросилась на зверя и вступила с ним в борьбу. Ловко увернувшись от страшных когтей и клыков хищника, собака скользнула между его ног, впилась зубами ему в брюхо и терзала его до тех пор, пока не вывалились внутренности, а клыки собаки не вонзились в самое сердце чудовища. Зверь грохнулся наземь, так что гора задрожала, и вскоре испустил дух. Собака же, несмотря на то что была раз в десять меньше зверя, съела его целиком, со шкурой и костями, так что осталась только пара рогов да четыре длинных клыка, которые Пеэтер подобрал и сунул в свой мешок.

После этого он поспешил на помощь королевне, которая от испуга лишилась чувств. Пеэтер принес в своей шляпе воды из родника и до тех пор смачивал лоб и щеки девушки, пока та не пришла в себя.

Как будто очнувшись от сна, девушка сначала не могла припомнить, что с ней произошло. Но увидев, что страшный зверь исчез и ей больше не грозит смертельная опасность, она упала на колени перед своим избавителем и со слезами радости на глазах благодарила его.

Затем королевна попросила юношу сесть с ней в карету и отправиться к ее отцу, чтобы получить заслуженную награду, по-королевски щедрую. Но Пеэтер поблагодарил за ласковое приглашение и ответил:

— Я еще молод и неопытен, поэтому сейчас не осмеливаюсь предстать пред королевские очи. Я хочу постранствовать, поглядеть на белый свет, а через три года, если буду жив и здоров, вернусь опять сюда.

Так они и расстались. Королевна села в карету и поехала обратно во дворец, Пеэтер же продолжал свой путь в далекие чужие края.

Между тем кучеру пришла на ум недобрая мысль. Услышав, о чем говорила королевна с Пеэ-тером, он решил выдать себя за ее спасителя и получить богатую награду. Когда они въехали в густой лес, где близ дороги за крутым обрывом зияла глубокая пропасть, кучер остановил лошадей, слез с козел и сказал королевской дочери:

— Ваш избавитель ушел своей дорогой, вряд ли он когда-нибудь вернется и станет требовать от вас и вашего отца награды за труд. Я считаю, что вы должны выдать эту награду мне: ведь это я надоумил парня помочь вам, иначе он и не пошел бы за вами следом. Когда мы прибудем домой, скажите вашему отцу, что это я спас вас и убил адского зверя. Тогда награда будет выплачена мне.

Но королевская дочь ответила:

— Это была бы явная ложь! Будет тяжкой несправедливостью, если человек, заслуживший награду, лишится ее и вознаграждение дадут тому, кто ничего не сделал. Боже меня спаси от такого греха. Кучер нахмурился и крикнул злобно:

— Ну что же, будь по-вашему! Но живой вы из моих рук не уйдете. Готовьтесь к смерти!

Королевна упала перед ним на колени и стала умолять о пощаде. Но каменное сердце злодея не смягчилось. Он сказал грубо:

— Выбирайте одно из двух, что вы сочтете лучшим: либо вы скажете отцу, что это я убил чудовище, либо, если вы не хотите лгать, я сброшу вас в пропасть и там ваш язык навсегда онемеет! А дома скажу, что страшилище вас проглотило, как и многих других девушек, и с делом будет покончено.

Королевна увидела, что у нее не останется никакой надежды на спасение, если она будет противиться злодею, и обещала солгать отцу, как кучер ее научил. Он еще и заставил ее подтвердить клятвой, что она выдаст ложь за правду и ни одной живой душе ни единым словом не обмолвится о том, что здесь сегодня произошло.

Отупев от отчаяния и страха, королевна подчинилась воле негодяя. Но чем ближе подъезжала она к дому, тем тяжелее становилось у нее на сердце. И все же она не смогла нарушить клятву и вынуждена была назвать кучера своим избавителем.

Неописуемо велика была радость короля и всего народа, когда оплакиваемая ими девушка вернулась живая и невредимая и принесла весть о том, что чудовище уничтожено и никому больше не грозит опасность. Люди сбросили траурные одежды и нарядились в праздничные платья. Король со слезами обнимал свою дочь и долго от радости не мог вымолвить ни слова. Когда же язык снова стал ему повиноваться, он поблагодарил спасителя дочери протянул ему руку и сказал:

— Честь и хвала тебе, отважный человек! Ты не только спас от смерти мое единственное дитя но и избавил всю страну от злейшего врага. За это великое благодеяние я уплачу тебе награду, а кроме того, отдам тебе самое драгоценное мое сокровище Ты должен стать мужем моей дочери и моим зятем. Но так как моя дочь еще слишком молода, свадьбу мы сыграем только через год.

Кучера немедленно нарядили в богатое платье и назначили королевским придворным. Он стал жить в почете и роскоши и даже забыл о том времени когда был простым слугой.

Королевна же страшно испугалась, когда узнала, что отец обещал ее отдать мнимому спасителю в награду. Она грустила и часто плакала втайне, когда никто не видел ее слез. Связанная тяжелой клятвой, она никому не могла рассказать правду о своем спасении, а тем более открыть то, что день и ночь мучило ее душу: что она не сможет выйти замуж за своего доброго избавителя.

Когда прошел год, она попросила у отца разрешения отложить свадьбу еще на год. Жених был недоволен, но так как король исполнил просьбу дочери, тот вынужден был согласиться. Но когда второй год подходил к концу и дочь опять явилась к королю с просьбой отложить свадьбу, король загорелся гневом.

— Ты — неблагодарное существо! — воскликнул он. — Почему ты не хочешь выйти замуж за храбреца, который спас тебя из пасти злого чудовища и избавил все мое королевство от тяжкого бича?!

Дочь побледнела как смерть и упала к его ногам. Она смогла только сказать:

— О как я жалею, что чудовище два года назад меня не проглотило!

Эти слова, полные горькой жалобы, пронзили сердце отца, как раскаленные стрелы. Он поднял дочь посадил ее к себе на колени и сказал:

— Дорогое дитя, я исполняю твою просьбу в последний раз. Но через год никакие силы не избавят тебя от замужества, потому что я своим королевским словом обещал тебя в супруги твоему спасителю.

Дочь поблагодарила отца за новую милость. Она все еще надеялась, что милый юноша, который вырвал ее из когтей смерти, выполнит свое обещание возвратиться через три года.

Но и третий год подошел к концу куда скорее, чем она ожидала и надеялась, а о приезде юноши ничего не было слышно. Королевна знала, что просить отца о новой отсрочке нельзя, поэтому с тревогой смотрела на приготовления к свадьбе, плакала втихомолку и просила помощи у Бога.

В ночь перед свадьбой ей приснился одноглазый старик с седой бородой. Он утешал ее и говорил:

— Будь мужественной, не бойся ничего! Несправедливость не укроется от очей высшего существа, даже если людям она останется неведомой.

Проснувшись, королевна почувствовала в своей душе новую силу и надежду.

И вот случилось так, что в тот самый день, когда в королевском дворце праздновали свадьбу и весь город ликовал, в городские ворота вошел какой-то неизвестный юноша с тремя черными собаками. Он спросил, почему народ так радуется и веселится, и ему ответили, что сегодня королевская дочь выходит замуж за того смельчака, который три года назад вырвал ее из пасти страшного зверя.

Пришелец спросил:

— Скажите мне, где же этот человек?

— Где же ему быть, как не в королевское дворце? — ответили юноше. — Ведь жених всегда сидит рядом с невестой.

Тогда юноша крикнул гневно:

— Пустите меня к королю, я докажу ему, что он выдает свою дочь за бессовестного обманщика. Пустите меня к королю!

Стража, стоявшая у королевского дворца, сочла его безумным. Юношу схватили, заковали в кандалы по рукам и ногам и бросили в тюремную башню с железной дверью, чтобы помешанный не омрачал праздничного веселья.

Пеэтер понял, что взялся за дело необдуманно, и стал раскаиваться в своей горячности. Ведь пока он будет томиться в заточении, королевна станет женой другого. Тут он услышал за стеной царапанье и собачий визг. «Мои верные собаки, — подумал он, — стараются пробраться ко мне. Не удастся ли мне с их помощью спастись?»

К счастью, ему пришло в голову позвать третью собаку. И в то же мгновение, как он крикнул:

«Ломай-железо!» — самая большая его собака уперлась лапами в решетку окна, и железные прутья развалились, как сухой хворост. Собака прыгнула к Пеэтеру, перекусила цепи на его ногах и руках, словно это были нити из пакли, и выскочила в окно, а Пеэтер — следом за ней.

Выскочив из темницы, он стал думать, что же предпринять дальше, чтобы королевская дочь не досталась обманщику. Почувствовав голод, он крикнул первой собаке: «Беги-неси-есть!» Собака умчалась с быстротой ветра и вскоре вернулась с корзинкой в зубах. Кушанья, наполнявшие корзинку, были покрыты тонким белым платочком, а в уголке платочка завязан золотой перстенек. На перстне Пеэтер увидел имя королевны, и это вселилo в него новую надежду.

А с платочком и перстнем дело было так.

Король пировал со своими знатными гостями за праздничным столом; справа от короля сидела его дочь, а слева-жених, бывший кучер, которому предстояло стать зятем короля. Вдруг вбегает черная собака с пустой корзиной в зубах, устремляется прямо к королевне, смотрит просящими глазами на девушку и лижет ей руку, словно хочет сказать: положите мне что-нибудь в корзинку!

У королевны руки задрожали от радости: она тотчас же узнала эту красивую собаку, принадлежащую ее избавителю. Королевна взяла со стола мяса и рыбы, несколько кусков сладкого пирожного и уложила все это в корзину. Кроме того, сняла с пальца обручальное кольцо, завязала его в уголок платка и покрыла этим платочком корзину.

Собака тотчас же убежала. Королевна шепнула отцу несколько слов на ухо, после чего король встал, взял дочь за руку и удалился с ней в другую комнату. Немного погодя туда пригласили пастора.

Король спросил пастора, обязан ли человек сдержать клятву, которую он дал под угрозой смерти, чтобы спастись от руки убийцы? Пастор ответил:

— Клятва, которую человек дал против своей воли, повинуясь насилию, не имеет никакой цены перед лицом закона божеского и человеческого. Такая клятва ровно ничего не значит.

Тогда королевна открыла свою тайну и рассказала все, что с ней произошло в лесу три года назад. Король тут же приказал слугам отправиться по следам собаки, найти ее хозяина и привести его во дворец.

Вскоре человек этот был разыскан и вместе с тремя собаками приведен к королю. Королевна сразу же узнала в нем своего спасителя, бросилась ему на шею и воскликнула:

— Сегодня вы еще раз спасаете меня от злого зверя! Тысячу раз благодарю вас за это благодеяние!

Затем король вернулся с дочерью к гостям, а Пеэтеру велел подождать в другой комнате, пока его не пригласят.

За столом король спросил:

— Какого наказания заслуживает человек, который утаивает отважный поступок другого и присваивает себе награду, заслуженную другим?

Бывший кучер подумал: «А ну-ка, покажу, какой я мудрый судья!» И ответил на вопрос короля:

— Самое справедливое наказание такому преступнику — привязать ему на шею мельничный жернов и утопить злодея в морской пучине!

— Очень хорошо, именно такой приговор и должен быть ему вынесен! — ответил король и приказал позвать незнакомого юношу.

Увидев Пеэтера с его тремя черными собаками, кучер побледнел, как стена, упал перед королем на колени и стал умолять о пощаде.

— Ты, низкий человек, — сказал король, — сам изрек себе приговор и должен понести такое наказание, о каком ты сейчас говорил. Но чтобы из-за тебя не омрачалось наше празднество, ты будешь сидеть в темнице, пока не кончатся свадебные торжества.

Кучера немедленно увели, заковали в цепи и заточили в темницу.

Пеэтер вынул из мешка доказательства своего подвига — рога и клыки страшного чудовища, и радостные крики вырвались из уст гостей. Король усадил Пеэтера рядом с собой в кресло, где раньше сидел кучер, и приказал в тот же вечер обвенчать молодую пару. Через четыре недели, когда празднества закончились, кучер понес заслуженное наказание, к которому он сам себя приговорил.

Однажды, явившись к королю, Пеэтер стал говорить о том, что хотя ему, простому крестьянину, и посчастливилось неожиданно достигнуть высокого положения, но у него остались дома еще двое братьев. Пеэтер попросил у короля позволения взять их к себе, чтобы не только ему одному пользоваться богатством и роскошью, но чтобы и его братьям жилось легче. Король согласился и тотчас же послал гонца за старшими братьями своего зятя.

В тот день, когда старшие братья прибыли и Пеэтер их ласково встретил, самая большая черная собака заговорила человечьим языком.

— Теперь, — сказала она, — наша служба кончилась. Мы были обязаны оставаться у тебя до тех пор, пока не увидим, вспомнишь ли ты теперь, живя счастливо, о своих родных братьях. Слава Богу! Ты, как и подобает человеку благородному, во всем исполнял свой долг!

И собаки вдруг превратились в лебедей, а те расправили могучие крылья и улетели. Куда — этого до сих пор никто сказать не может.

Пеэтер как зять короля жил в почете и роскоши и помогал своим братьям, которые со временем стали зажиточными людьми. Неразменный рубль он подарив на крестины первенцу своего старшего брата, сказав при этом:

— Когда мальчик вырастет и задумает покинуть отчий дом, дайте ему с собой в дорогу этот подарок. Он поможет юноше найти свое счастье, как помог когда-то и мне.

Принцесса Дангобер

Жил когда-то король, звали его Дангобер. Была у него златокудрая дочь, такая красавица, что из всех стран приезжали к ней свататься женихи. Но она оставалась равнодушна к их ухаживаниям, и многие из них, потеряв надежду ей понравиться, лишили себя жизни.

Один из женихов оказался волшебником. Он превратил принцессу в скорпиона и отнес в свой замок, висевший на золотых цепях между небом и морем. Этот замок находился в ста милях от Северного полюса, его стены были выложены серебряными шестифранковиками, а углы отделаны чистым золотом. Подступы к замку зорко охранялись.

Король Дангобер, который нежно любил свою дочь и очень горевал после ее исчезновения, велел повсюду огласить: тот, кто сумеет освободить принцессу, получит ее в жены и наследует королевскую корону.

По его указу самые искусные плотники страны построили корабль, чтобы отвезти к заколдованному замку смельчаков, которые попытались бы освободить принцессу. Явилось много народу из разных мест и разного звания: моряки и пахари, принцы, угольщики, генерал и даже один тряпичник.

В тот момент, когда корабль снимался с якоря, король сказал стоявшим на борту:

— У замка четыре двери, и через все четыре нужно пройти, чтобы увидеть принцессу, превращенную в скорпиона. Первая дверь — железная и охраняется крылатым змеем, вторая — рыкающим львом, у третьей двери стоит чудище о семи головах, последнюю дверь день и ночь стережет великан. Вы видите теперь сами, что взялись за трудное дело, и если хотите благополучно закончить его, не действуйте наобум.

Корабль ушел в море, унося с собой искателей приключений. Они были очень веселы в пути, потому что на судне было всего вдоволь, были даже три железные лодки с веслами из чистого серебра— в этих лодках должны были причалить к замку те, кто будет освобождать принцессу.

Погода стояла хорошая, дул попутный ветер. Путешественники плыли и плыли, но нигде не видели замка, висящего в воздухе. Добравшись наконец до Северного полюса, капитан сошел на берег и узнал от местных жителей, что слишком далеко заехал. Судно повернуло и ушло на поиски.

Прошло дня три, и угольщик, вместе с другими внимательно глядевший по сторонам, вызвал капитана.

— Капитан,— сказал он,— я сам хорошенько не знаю, что там вдали сверкает так, что глазам больно смотреть? Как вы думаете— это замок, который мы ищем, или просто светящееся облако?

Матросы взобрались на реи, а капитан взял подзорную трубы и увидел замок, висящий на золотых цепях между небом и морем. Корабль направился к замку и через час бросил якорь на расстоянии пушечного выстрела от него. Спустили одну из железных лодок с серебряными веслами, несколько человек сели в нее и проехали под сверкающим зданием, не заметив вначале никакой железной двери. Наконец угольщик разглядел ее и первый взобрался наверх попытать счастья.

Он увидел крылатого змея, который, словно быстрая чайка, кружил над замком. Искатели приключений попробовали было бросать ему рыбу и мясо, рассчитывая убить его в то время, как он будет хватать пищу. Но змей к ней даже не притронулся и неотступно охранял дверь.

На другой день поставили перед ним бочку водки, в которой плавали куски хлеба, и он их отведал. На следующий день принесли вторую бочку. В течение двух дней крылатый змей пил до отвала, но пьяный он стал еще злее и, наверное, сожрал бы всех моряков, если бы они для безопасности не прикрылись железной решеткой. Наконец змей уснул, и угольщик с помощью двух моряков убил его копьем.

Первая дверь была свободна.

Вторую дверь сторожил рыкающий лев, у которого из ноздрей вырывалось пламя. Ему стали бросать куски мяса, смоченные вином, и он с жадностью проглотил их. Но чем больше он ел, тем злее и страшнее становился, так что в первый день искатели приключений напрасно пытались к нему подступиться. На следующий день в лодку сели капитан, два матроса, принц и тряпичник. Они притащили льву быка и барана, вымоченных в наливке. Он проглотил все и наконец уснул. Прикрываясь железной решеткой, словно щитом, смельчаки тяжело ранили льва, но никак не могли его прикончить, и он, разъярившись еще больше и рыча от боли, в течение пяти дней не отходил от двери. Сквозь его рыканье донеслось из замка пение сирены.

На пятый день капитану удалось убить его ударом копья.

Тогда они подошли к третьей двери. Ее охраняло чудовище о семи головах. Оно скрывалось в глубине темной пещеры, но, когда выходило на свет, нагоняло своим страшным видом такой ужас, что все опрометью бросались бежать.

Наконец искатели приключений собрались с духом и, прикрываясь железной решеткой, пробили дверь. Чудище страшно рычало, но один из моряков ударил его в грудь, а угольщик топором отрубил ему голову.

В этот день чудище лишилось трех голов и забилось в глубь своей пещеры. Так как храбрецы в темноте не могли его разглядеть, они должны были вернуться на корабль.

На следующий день они снова подошли к замку, и, как только зверь показался, капитан отрубил одну за другой еще две головы.

— Ну вот, — сказал угольщик, — теперь у него осталось всего две головы! Их отсеку я, потому что я отрубил первую голову.

— Нет, — возразил капитан, — прикончить его должен я.

Он отрубил зверю еще одну голову и приказал своим спутникам убрать решетку и выпустить на волю чудище, оставшееся с одной головой; он хотел убить его без посторонней помощи. Но когда капитан приблизился, чудище схватило его поперек туловища и перегрызло пополам. Прикрывшись железной решеткой, искатели приключений снова набросились на зверя, и наконец упала его последняя голова. После этого они вернулись на корабль, очень опечаленные гибелью своего капитана.

Осталось освободить только четвертую дверь, которую охранял великан. Тряпичник сказал спутникам:

— Поступайте по моему указу и не мешайте мне, я помогу вам прикончить великана.

По совету тряпичника спутники посадили его в мешок с тряпьем и бросили к ногам сторожившего дверь великана. Великан, думая, что в этом мешке грязное белье, не обратил на него никакого внимания и стал обороняться от нападающих. Им пришлось плохо, потому что свирепый сторож разметал всех. Но когда он пытался вырвать у нападающих решетчатую дверь, служившую им щитом, тряпичник прорезал ножом дыру в мешке и выстрелом из пистолета убил великана.

Потом тряпичник проворно выскочил из мешка, открыл четвертую дверь и, пройдя длинный ряд покоев, вошел в комнату, где на столе лежал огромный скорпион. Едва тряпичник дотронулся до него рукой, как скорпион превратился в прекрасную девушку с золотистыми волосами до самых пят.

И сирена была тут же и пела таким приятным голосом, что все с восхищением ее слушали. Вместе с ней принцесса села в лодку к своим освободителям и взошла на борт корабля. Помощник капитана принял на себя командование, а замок, висевший между небом и морем, привязали толстыми канатами к корме, и корабль поплыл к Северному полюсу, где с нетерпением поджидал конца опасного предприятия король Дангобер. Увидев, что с дочери сняты чары, он очень обрадовался, и когда ему рассказали, как все произошло, он сказал принцессе:

— Заслужил твою руку тряпичник Я, конечно, предпочел бы иметь зятем принца, но по справедливости должен сдержать свое слово.

Тряпичнику было приятно и лестно стать зятем короля, он понравился и принцессе, которая теперь была неразлучна с сиреной.

Сыграли знатную свадьбу, пригласили на нее всех поселян и тех, кто совершил путешествие на корабле.

Король передал тряпичнику свою корону и все свои владения. Однако не было в замке нового короля ничего лучше сирены. Думаю, что она живет и распевает там и поныне.

Иллюстрации: Ю.Устинова.

Горошинка

Жили-были на свете муж и жена. Хорошо жили, да только не было у них детей. Просили они бога, чтоб послал им сыночка, хоть самого маленького. И вот родился у них сын – маленький, как зёрнышко гороха.Так и стали звать его Горошинкой.
Только родился Горошинка, как говорит:
– Матушка! Дай мне хлеба. Есть хочу!
Дала ему мать целый каравай. Съел он его – мало! Ещё просит. Мать дала. А потом ещё и ещё. Съел Горошинка девяносто караваев и говорит:
– Приведи ты мне, матушка, ослицу и собери отцу поесть. Я ему в поле отвезу.
– Мал ты ещё!
– Приведи, сама всё увидишь.
Привела мать ослицу, дала Горошинке лукошко с едой. Подпрыгнул Горошинка, уцепился за ослицу, влез ей в ухо и погоняет:
– Эй, пошла!
Слушается его ослица. Встретились им цыгане. Видят они: ослица одна идёт.
И говорят:
– Возьмём её себе.
А Горошинка как из уха закричит:
– Не троньте её, есть у неё хозяин!
Решили цыгане, что ослица заколдованная, испугались и убежали.
А Горошинка приехал на поле и кричит:
– Стой!Послушалась его ослица, остановилась. Удивился отец. Вдруг слышит:
– Батюшка, я тебе поесть привёз.
Ещё больше удивился отец, помог Горошинке выбраться. А тот и говорит:
– Поешь, батюшка, а я пока поле вспашу.
– Мал ты ещё.
– А ты погляди, как я управлюсь.
Забрался к волам на ярмо и как закричит:
– Эй, пошли, пошли!
Послушались его волы. Не успел отец поесть, как Горошинка всё поле вспахал. Отвёл Горошинка волов в тень и сам прилёг отдохнуть к одному из волов в кормушку. Тот его и проглотил. Смотрит отец, а сына нигде нет.
Стал он его звать:
– Горошинка! Ты где?
Горошинка в ответ:
– У вола в брюхе, батюшка! Убей его! Я тебе двадцать волов верну.
Убил отец вола, вспорол ему брюхо, но так и не нашёл Горошинку. Ночью пришёл волк, съел воловьи кишки, да и Горошинку проглотил.
Пошёл волк в лес, а Горошинка как закричит:
– Пастухи, пастухи! Волк! Держите волка!
Выбежали пастухи, бросились на волка и убили его. Стали ему брюхо вспарывать, а Горошинка как закричит:
– Меня не заденьте!
Обыскали пастухи волчье брюхо, а Горошинку так и не нашли.
Сделали они из кишок барабан, и оказался Горошинка в барабане.
Напали на пастухов разбойники. Испугались пастухи, убежали, а барабан бросили. Уселись разбойники под деревом и давай добычу делить.
Главарь говорит:
– Это – тебе, это – ему, а это – мне.
Горошинка из барабана:
– А мне?
– Кто это? Кто не согласен?
Главарь дальше стал делить:
– Это – тебе, это – ему, а это – мне.
Горошинка снова:
– А мне?
Разозлился главарь:
– Кто это?
Горошинка как ударит в барабан! Увидели разбойники, что барабан сам играет, – и врассыпную. Всю добычу бросили.
Горошинка продырявил барабан и вылез наружу. Собрал он разбойничью добычу и домой направился. Обрадовались отец и мать: сын живой, да ещё столько добра принёс!
Говорит Горошинка:
– Батюшка! Я же тебе обещал, что за одного вола двадцать верну.
И зажили они в радости и довольстве.
Однажды пришли в деревню разбойники. Захотелось одному из них пить, и постучал он в дом Горошинки. Вышла на крыльцо мать и подала разбойнику воды в чаше. А чаша-то была из тех, что разбойники награбили. Разбойник узнал чашу и спрашивает:
– Откуда у тебя моя чаша?
Испугалась женщина и заперлась в доме. Говорит разбойник своим друзьям:
– Вот где наши сокровища! Сегодня ночью мы их добудем.
Мать рассказала всё Горошинке. А тот ей и говорит:
– Матушка, не гаси огонь!
И устроился возле очага, положил рядом хворост, а на огонь котёл со смолой поставил. Ночью слышит: забрались разбойники на крышу и начали шептаться. Главарь сунул голову в дымоход и говорит:
– Вот здесь и заберёмся в дом. Спустите меня на верёвке.
Горошинка тем временем мигом развёл огонь, хвороста подбросил, смола и закипела. Главарь как закричит:
– Горю! Подымайте!
Но не успели разбойники его подхватить. Плюхнулся главарь прямо в котёл и в ту же минуту сварился заживо. А остальные в страхе разбежались. С тех пор их больше никто и не видел.

Мастер Птица

Мы ехали из пустыни в город Куня -Ургенч. Кругом лежали пески. Вдруг я увидел впереди не то маяк, не то фабричную трубу.
— Что это? — спросил я шофёра-туркмена.
— Старинная башня в Куня-Ургенче, — ответил шофёр.
Я, конечно, обрадовался. Значит, скоро мы выберемся из горячих песков, очутимся в тени деревьев, услышим, как журчит вода в арыках.
Не тут-то было! Ехали мы, ехали, но башня не только не приближалась, а, наоборот, как будто отодвигалась всё дальше и дальше в пески. Уж очень она высокая.
И шофёр рассказал мне такую историю.
В далёкие времена Куня-Ургенч был столицей Хорезма, богатой, цветущей страны. Со всех сторон Хорезм окружали пески. Из песков налетали на страну кочевники, грабили её, и не было никакой возможности уследить, когда и откуда они появятся.И вот один мастер предложил хорезмскому царю построить высокую башню. Такую высокую, чтобы с неё было видно во все концы. Тогда ни один враг не прокрадётся незамеченным.
Царь собрал своих мудрецов и попросил у них совета. Мудрецы подумали и решили так:
«Если с башни будет видно во всех концы, значит, и сама башня тоже будет видна отовсюду. И врагам станет легче до нас добраться. Башня укажет им путь. Поэтому совершенно ясно, что мастер — государственный изменник. Ему нужно отрубить голову. А строительство башни воспретить».
Царь не послушался мудрецов. Он приказал построить башню.
И тут случилось неожиданное: башню ещё не достроили, а вражеские набеги кончились. В чём же дело?
Оказывается, мудрецы рассудили правильно: башня была видна отовсюду. Но враги, увидев её, думали, что до Хорезма совсем близко. Они бросали в песках медлительных верблюдов, которые везли воду и пищу, на быстрых конях мчались к манящей башне и все до одного погибали в пустыне от жажды и голода.
Наконец один хан, предводитель кочевников, погубив лучшее своё войско, разгадал секрет хорезмийцев. Он решил отомстить.
Не зажигая ночных костров, прячась днём во впадинах между песчаными грядами, хан незаметно привёл свою орду к самому подножию башни.
Старый мастер ещё работал на её вершине, укладывая кирпич за кирпичом.
— Слезай, пёс! — крикнул ему разгневанный хан. — Я отрублю твою пустую голову!
— Моя голова не пуста, она полна знаний, — спокойно ответил мастер. — Пришли-ка мне сюда наверх побольше бумаги, клея и тростника. Я сделаю из тростника перья, склею из бумаги длинный свиток и запишу на нём всё, что знаю. Тогда моя голова и в самом деле станет пустой и ты, отрубив её, ничего не потеряешь: у тебя останутся мои знания.
Хан согласился. Мастер спустил с вершины башни верёвку, к ней привязали пакет с бумагой, клеем и тростником. Старый мастер склеил из бумаги и тростника большие крылья и улетел.
Тогда хан сказал своему летописцу:
— Запиши в историю всё, что произошло, чтобы наши внуки знали, на какой мерзкий обман, на какую низкую ложь, на какое гнусное вероломство способны эти хорезмийцы.
А летописец ответил:
— Конечно, мастер обманул тебя. Он сделал не свиток, а крылья и полетел на них. Но это уже не просто обман, а высокий разум. И наши внуки будут восхищаться человеком, который научился летать.
— Ничего не записывай в историю! — разозлился хан. — Пусть никто не знает, как нас одурачили.
Прошли века. Люди забыли, как звали грозного хана, как звали царя и его трусливых мудрецов. Но каждому мальчишке в Куня-Ургенче известно, кто был мастер и что он совершил, словно это случилось совсем недавно.
Звали его Уста Куш, что в переводе значит Мастер Птица.

Серебряная монетка

Жила-была монетка; она только что вышла из чеканки, чистенькая, светленькая, покатилась и зазвенела: «Ура! Теперь пойду гулять по белу-свету!» И пошла.

Ребёнок крепко сжимал её в своём тёпленьком кулачке, скряга тискал холодными, липкими пальцами, люди, постарше, вертели и поворачивали в руках много раз, а молодёжь живо ставила ребром и катила дальше. Монетка была серебряная, меди в ней было очень мало, и вот она уже целый год гуляла по белу-свету, то есть по той стране, где была отчеканена. Потом она отправилась путешествовать за-границу и оказалась последнею туземною монеткою в кошельке путешественника. Но он и не подозревал о её существовании, пока она сама не попалась ему под руку.

— Вот как! У меня ещё осталась одна наша родная монетка! — сказал он. — Ну, пусть едет со мною путешествовать! — И монетка от радости подпрыгнула, и зазвенела, когда он сунул её обратно в кошелёк. Тут ей пришлось лежать с иностранными товарками, которые всё сменялись; одна уступала место другой, а наша монетка всё оставалась на своём; это уж было некоторого рода отличием!

Прошло несколько недель; монетка заехала далеко-далеко от родины, но куда — не знала. Она только слышала от соседок, что они француженки или итальянки, что они теперь в таком-то или таком-то городе, но сама не имела о том никакого представления: не много увидишь, сидя в мешке, как она! Но вот однажды монетка заметила, что кошелёк не закрыт; ей вздумалось выглянуть на свет Божий, и она проскользнула в щёлочку. Не следовало бы ей этого делать, да она была любопытна, ну и это не прошло ей даром! Она упала в карман брюк; вечером кошелёк из кармана вынули, а монетка осталась, где лежала. Брюки вынесли в коридор чистить, и тут монетка вывалилась из кармана на пол; никто не слыхал, никто не видал этого.

Утром платье опять снесли в комнату; путешественник оделся и уехал, а монетка осталась. Вскоре её нашли на полу, и ей предстояло опять поступить на службу; она очутилась вместе с тремя другими монетками.

«Вот славно-то! Опять пойду гулять по свету; увижу новых людей, новые обычаи!» подумала монетка.

— Это что за монетка? — послышалось в ту же минуту. — Это не ходячая монета. Фальшивая! Никуда не годится!

Тут-то и начались для монетки мытарства, о которых она потом рассказывала.

— «Фальшивая! Никуда не годится!» Меня так и пронизало насквозь! рассказывала она. — Я же знала, что я чисто серебряная, хорошего звона и настоящей чеканки! Верно люди ошиблись, — не могли они так отзываться обо мне! Однако, они говорили именно про меня! Это меня называли фальшивою, я никуда не годилась! «Ну, я сбуду её с рук в сумерках!» сказал мой хозяин и сбыл таки. Но при дневном свете меня опять принялись бранить: «Фальшивая!», «Никуда не годится!», «Надо её поскорее сбыть с рук!»

И монетка дрожала от стыда и страха всякий раз, как её подсовывали кому-нибудь вместо ходячей туземной монеты.

— Ах, несчастная я монетка! Что толку в моём серебре, в моём достоинстве, чеканке, когда всё это ни к чему! В глазах света останешься тем, за кого он тебя примет! Как же должно быть ужасно иметь нечистую совесть, пробиваться вперёд нечистыми путями, если мне, ни в чём неповинной, так тяжело потому только, что я кажусь виновною!.. Переходя в новые руки, я всякий раз трепещу того взгляда, который бросят на меня сейчас: я, ведь, знаю, что меня сейчас же отшвырнут в сторону, бросят, точно я обманщица!

Раз я попала к одной бедной женщине; она получила меня в уплату за тяжёлую подённую работу. Но ей-то уж никак не удавалось сбыть меня с рук, — никто не хотел брать меня; я была для бедняги сущим несчастьем.

«Право, поневоле придётся обмануть кого-нибудь!» сказала женщина. «Где мне, при моей бедности, беречь фальшивые деньги! Отдам-ка её богатому булочнику; он-то не разорится от этого! Но всё-таки нехорошо это! Сама знаю, что нехорошо!»

«Ну, вот теперь я буду лежать на совести у бедной женщины!» вздохнула я. «Неужели же я, в самом деле, так изменилась от времени?»

И женщина отправилась к богатому булочнику; но он слишком хорошо знал все ходячие монеты, и мне не пришлось долго лежать там, куда меня положили, — он швырнул меня бедной женщине в лицо. Ей не дали за меня хлеба, и мне было так грустно, так грустно сознавать, что я отчеканена на горе другим! Это я-то, я, когда-то такая смелая, уверенная в себе, в своей чеканке, в хорошем звоне! И я так пала духом, как только может пасть монетка, которую никто не хочет брать. Женщина же принесла меня обратно домой, добродушно-ласково поглядела на меня и сказала: «Не хочу я никого обманывать тобою! Я пробью в тебе дырку, пусть каждый знает, что ты фальшивая… А впрочем… Постой, мне пришло на ум — может быть, ты счастливая монетка? Право, так! Я пробью в тебе дырочку, продёрну шнурок и повешу на шейку соседкиной девочке — пусть носит на счастье!»

И она пробила во мне дырочку. Не особенно-то приятно быть пробитою, но ради доброй цели можно перенести многое. Через дырочку продёрнули шнурок, и я стала похожа на медаль. Меня повесили на шейку малютки; малютка улыбалась мне, целовала меня, и я всю ночь провела на тёпленькой невинной детской груди.

Утром мать девочки взяла меня в руки, поглядела на меня и что-то задумала, — я сейчас же догадалась! Потом она взяла ножницы и перерезала шнурок.

«Счастливая монетка!» сказала она. «Посмотрим!» И она положила меня в кислоту, так что я вся позеленела, потом затёрла дырку, немножко почистила меня и в сумерках пошла к продавцу лотерейных билетов, купить на счастье билетик.

Ах, как мне было тяжело! Меня точно в тисках сжимали, ломали пополам! Я, ведь, знала, что меня обзовут фальшивою, осрамят перед всеми другими монетами, что лежат и гордятся своими надписями и чеканкою. Но, нет! Я проскользнула! В лавке была такая толпа, продавец был так занят, что не глядя бросил меня в выручку к другим монетам. Выиграл ли купленный за меня билет — не знаю, но знаю, что на другой же день меня признали фальшивою, отложили в сторону и опять отправили обманывать — всё обманывать! А, ведь, это просто невыносимо при честном характере, — его-то уж у меня не отнимут! Так переходила я из рук в руки, из дома в дом, больше года, и всюду-то меня бранили, всюду-то на меня сердились. Никто не верил в меня, и я сама больше не верила ни в себя, ни в свет. Тяжёлое выдалось для меня времечко!

Но вот, однажды явился путешественник; ему, конечно, сейчас же подсунули меня, и он был так прост, что взял меня за ходячую монету. Но когда он в свою очередь хотел расплатиться мною, я опять услышала крик: «Она фальшивая! Не годится!»

«Мне дали её за настоящую!» сказал путешественник и вгляделся в меня пристальнее. Вдруг на лице его появилась улыбка; этого ещё не случалось при виде меня ни с одним лицом. «Нет, что же это!» сказал он. «Ведь, это наша родная монетка, хорошая, честная монетка с моей родины, а в ней пробили дырку и зовут её фальшивою! Вот забавно! Надо будет сберечь тебя и взять с собою домой!»

То-то я обрадовалась! Меня опять называют хорошею, настоящею монеткою, хотят взять домой, где все и каждый узнают меня, будут знать, что я чисто серебряная, настоящей чеканки! Я бы засверкала от радости искрами, да это не в моей натуре; искры испускает сталь, а не серебро.

Меня завернули в тонкую белую бумажку, чтобы не смешать с другими монетами и не затерять; вынимали меня только в торжественных случаях, при встречах с земляками, и тогда обо мне отзывались необыкновенно хорошо. Все говорили, что я очень интересна. Забавно, что можно быть интересною, не говоря ни слова!

И вот, я попала домой! Миновали мои мытарства, потекла счастливая жизнь; я, ведь, была чисто серебряная, настоящей чеканки, и мне совсем не вредило, что во мне была пробита дырка, как в фальшивой: что за беда, если на самом деле ты не фальшивая! Да, надо иметь терпение: перемелется — всё мука будет! В это я теперь твёрдо верю! — заключила свой рассказ монетка.

Шестеро весь свет обойдут

Жил-был на свете человек, и был он на все руки мастер; служил он на войне и был смел и отважен, но как кончилась война, получил он отставку да три гроша харчевых на дорогу. «Постой, — сказал он, — это мне не очень-то нравится. Найду-ка я нужных людей — вот и отдаст мне, пожалуй, король все сокровища целой страны».

И отправился он разгневанный в лес и увидел там человека; и вырвал тот человек с корнем шесть деревьев, точно были это соломинки какие. И говорит он ему:

— Хочешь стать моим слугой и везде следовать за мной?

— Ладно, — ответил тот, — но вот отнесу я сперва матери вязанку хвороста, — и он взял одно из деревьев, связал им остальные пять, взвалил их на плечи и понес домой.

 

Затем он вернулся и пошел вместе со своим хозяином, а хозяин ему и говорит:

— Мы с тобой вдвоем весь свет обойдем.

Прошли они немного, и повстречался им на пути охотник; стоял он, опустившись на колено, и, приложив ружье, целился. И говорит ему хозяин:

— Охотник, ты что, стрелять собираешься?

Тот ему ответил:

— В двух милях отсюда сидит на ветке дуба муха, — вот и хочу я прострелить ей левый глаз.

— О, раз так, то ступай вместе со мной, — сказал человек. — Если мы будем втроем, то весь свет обойдем.

Охотник согласился и пошел за ним; и пришли они к семи ветряным мельницам; их крылья быстро вертелись, а ветер не дул ни слева, ни справа, даже листок на дереве, и тот не шевелился. Вот человек и говорит:

— Не понимаю, как движутся эти мельницы, ведь и ветерка-то нету. — И он двинулся дальше со своими слугами; прошли они две мили и увидели человека на дереве; он прижал одну ноздрю, а дул в другую.

— Послушай, что это ты там наверху делаешь? — спросил его человек.

А тот и говорит:

— Да вон в двух милях отсюда стоят семь мельниц, ну вот я и дую на них, а они и вертятся.

— О, раз так, то ступай за мной, — сказал человек. — Если будем мы вчетвером, то весь свет обойдем.

Тот слез с дерева и пошел с ними вместе; а вскоре увидели они еще одного; стоял он на одной ноге, а другую отстегнул и положил около себя.

Вот хозяин и говорит:

— Ты, однако, удобно на отдых расположился.

— Я скороход, — ответил тот, — а чтоб не бежать очень уж быстро, я одну ногу и отстегнул; а то, ежели побегу я на двоих, то будет, пожалуй, побыстрей, чем птица летит.

— О, раз так, то ступай за мной. Если будем мы впятером, то весь свет обойдем!

И пошел скороход вместе с ними; вскоре повстречали они человека, — а у того шапочка еле на голове держится, на самое ухо надвинута. Вот хозяин ему и говорит:

— Красиво, что и говорить, красиво! Поправь шапку-то, а то совсем дураком выглядишь.

— Этого никак сделать нельзя, — ответил тот. — Если надвину я шапку прямо, то наступит такой сильный мороз, что все птицы поднебесные на лету позамерзнут и упадут замертво наземь.

— О, раз так, то ступай за мной! — сказал хозяин. — Если будем мы вшестером, то весь свет обойдем.

И пришли они все шестеро в город. А король объявил там во всеобщее сведенье, что тот, кто согласится бежать с его дочерью взапуски и в этом деле выйдет победителем, тот и станет ее мужем, но кто окажется побежденным, тому голову с плеч долой. Явился тогда человек и говорит:

— Я выставлю за себя своего слугу, он за меня побежит.

Король ответил:

— Раз так, ты должен отдать мне в залог и его жизнь; и если победит моя дочь, то не сносить вам обоим головы на плечах.

Так они и сговорились и порешили; пристегнул тогда человек скороходу вторую ногу и говорит ему:

— Ну, будь попроворней и помоги одержать нам победу.

А было сговорено, что кто первый принесет воду из дальнего колодца, тот и будет победителем. Вот получили скороход с королевной по кружке и пустились бежать взапуски. Пробежала королевна совсем небольшое расстояние, а скороход уже из виду скрылся, — помчался точно ветер. Вскоре добежал он до колодца, набрал полную кружку воды и повернул назад. На обратном пути напала на него усталость, и поставил он кружку, а сам лег на землю и уснул. Но вместо подушки положил он себе под голову конский череп, чтоб спать было жестко и чтоб поскорее проснуться. А королевна, та тоже бегать умела хорошо, но так, примерно, как всякий человек бегать умеет. И вот прибежала она к колодцу и поспешила с полной кружкой воды назад. Заметив, что скороход лежит и спит, она обрадовалась и говорит:

— Теперь-то соперник в моих руках, — выплеснула она воду из его кружки и помчалась дальше.

Тут бы все и пропало, если бы зоркий охотник, по счастью, не стоял на башне замка и не заметил бы всего, что случилось. И сказал он:

— А все ж королевне победить нас не придется, — и, зарядив свое ружье, он выстрелил так метко, что выбил конский череп из-под головы скорохода, не причинив ему никакого вреда.

Проснулся скороход, вскочил и увидел, что кружка его пуста и что королевна далеко его обогнала. Но он не растерялся, бросился с кружкой снова к колодцу, зачерпнул воды и прибежал все же на десять минут раньше королевны.

— Вот, — сказал он, — только сейчас я и расправил как следует ноги, а раньше разве это был бег!

И стало королю обидно, а еще больше того королевне, что какой-то простой отставной солдат может теперь увезти ее из дому. Посоветовались они между собой, как избавиться им от него, а заодно и от его товарищей; и сказал король королевне:

— Не бойся, средство такое я нашел; они домой не вернутся.

И обратился он к ним с такими словами:

— Теперь надо будет всем вам вместе повеселиться, поесть да выпить как следует, — и повел он их в комнату, а пол в ней был весь железный, двери были тоже железные, и на окнах были железные прутья. И был в комнате той накрыт стол, и стояли на нем разные вкусные яства; и сказал король:

— Добро пожаловать! Наслаждайтесь в свое удовольствие!

Только они туда вошли, велел король закрыть за ними двери на замки и на засовы. Затем он велел позвать повара и приказал ему развести огонь под комнатой, и чтоб горел он до тех пор, пока железо не раскалится докрасна. Так повар и сделал, — и согрелись шестеро как следует, пока за столом сидели, и подумали они, что это от еды стало им так жарко; но когда жара становилась все больше и больше и им захотелось выйти из комнаты, они увидели, что все двери и окна заперты, — видно, король задумал что-то недоброе и порешил их удушить.

— Но это ему не удастся, — сказал тот, на котором была шапчонка, — я нагоню такой холод, что никакой жар перед ним не устоит. — И он надел свою шапчонку прямо — и настал такой мороз, что всякая жара вмиг исчезла, и кушанья на блюдах начали подмерзать.

Прошло два часа, и король подумал, что они от жары уже погибли, и велел тогда открыть двери, чтоб самому на тех шестерых посмотреть. Открылась дверь, и увидел он, что все живы и здоровы да еще говорят, что им приятно было бы выйти наружу погреться, что мороз-де в комнате такой, что замерзает даже еда на блюдах.

Тогда разгневанный король спустился вниз к повару, стал его ругать на чем свет стоит да спрашивать, почему он не исполнил того, что было ему велено.

Но повар ответил:

— Жару-то ведь было довольно, вот поглядите хоть сами.

Глянул король и увидел, что под железной комнатой пылает сильный огонь; тут-то и понял король, что с этими шестерыми таким способом ничего не поделаешь.

И стал король думать да раздумывать снова, как бы ему от недобрых гостей избавиться. Призвал он главного из них и говорит:

— Хочешь, я дам тебе золота, сколько угодно, а ты откажись от моей дочери.

— О, я согласен, господин король, — ответил тот, — дайте мне золота столько, сколько слуга мой сможет донести, и я требовать вашей дочери не стану. — Королю это понравилось, а тот и говорит:

— Ну что ж, приду я за ним спустя две недели.

Тогда он созвал всех портных со всего королевства, и должны они были сидеть две недели подряд и шить мешок. А когда его сшили, то должен был тот силач, что деревья с корнем выворачивал, взять его на плечи и идти с ним к королю. И спросил король:

— Что это за силач, который может тащить на своих плечах целую груду полотна? — Испугался и подумал: «Сколько же золота он утащит?»

И он велел принести целую бочку золота, несли его шестнадцать самых сильных людей королевства, — а силач сунул золото одной рукой в мешок и говорит:

— Чего же вы больше-то не принесли, этим ведь и дна мешка не покроешь.

Тогда велел король перетащить сюда мало-помалу всю свою казну. Силач и ее засунул в мешок, но и после того он не наполнился даже наполовину.

— Тащите побольше! — кричал он, — а то этими крохами ничего не заполнишь.

И собрали тогда со всего государства семь тысяч повозок золота; но все это, заодно с запряженными в них быками, засунул силач в свой мешок.

— Чего тут разглядывать, — сказал он, — надо брать все, что под руку попадется, а то этак и мешка не наполнишь.

Сунул все это он в мешок, а в нем еще немало места пустого осталось. Вот он и говорит:

— Ну, дело, однако ж, надо кончать, ведь мешки завязывают иной раз, когда они бывают и неполные. — И он взвалил мешок себе на спину и ушел вместе со своими товарищами.

Увидал король, что один человек унес на спине все богатство целой страны, разгневался и велел своим всадникам сесть на коней, догнать шестерых и отнять у того силача мешок. И вот два полка их вскоре нагнали, и крикнули всадники:

— Сдавайтесь в плен; бросайте мешок с золотом на землю, а не то мы вас всех перебьем!

— Да что вы говорите? — сказал тот, кто в ноздрю здорово дуть умел. — Это мы-то сдадимся в плен? Скорей вы у нас все в воздухе запляшете, — и он зажал одну ноздрю и дунул в другую, да прямо на оба конных полка, — и рассыпалась конница и разлетелась по воздуху над горами, над долинами во все стороны.

Один из фельдфебелей закричал, прося о пощаде, стал объяснять, что ранен уже девять раз, и солдат-де он исправный, и оскорбленья такого никак не заслужил. Тогда тот стал дуть чуть потише, и фельдфебель благополучно спустился на землю; и сказал он фельдфебелю:

— Ну, а теперь возвращайся домой к королю да скажи ему, пускай вышлет конницы еще больше, я и ту по воздуху всю размечу.

Услыхал о том король и сказал:

— Пусть они поскорей убираются, тут что-то неладное.

И вот принесли шестеро все богатства к себе домой, поделили их поровну и стали жить да поживать припеваючи до самой своей смерти.