Русские народные сказки – Детские сказки читать на ночь Русские народные сказки – Детские сказки читать на ночь
Звёзд: 1Звёзд: 2Звёзд: 3Звёзд: 4Звёзд: 5 (6 оценок, среднее: 5,00 из 5)
Загрузка...

Русские народные сказки

Страницы: 1 2 3

Русские народные сказки

Русские народные сказки: самые лучшие сказки на ночь

Белая уточка

Один князь женился на прекрасной княжне и не успел еще на нее наглядеться, не успел с нею наговориться, не успел ее наслушаться, а уж надо было им расставаться, надо было ему ехать в дальний путь, покидать жену на чужих руках. Что делать! Говорят, век обнявшись не просидеть. Много плакала княгиня, много князь ее уговаривал, заповедовал не покидать высока терема, не ходить на беседу, с дурными людьми не ватажиться, худых речей не слушаться. Княгиня обещала все исполнить. Князь уехал; она заперлась в своем покое и не выходит. Долго ли, коротко ли, пришла к ней женщина, казалось, такая простая, сердечная! – Что, – говорит, – ты скучаешь? Хоть бы на божий свет поглядела, хоть бы по саду прошлась, тоску размыкала. Долго княгиня отговаривалась, не хотела, наконец подумала: по саду походить не беда – и пошла. В саду разливалась ключевая хрустальная вода. – Что, – говорит женщина, – день такой жаркий, солнце палит, а водица студеная так и плещет, не искупаться ли нам здесь? – Нет, нет, не хочу! А там подумала: ведь искупаться не беда! Скинула сарафанчик и прыгнула в воду. Русские народные сказки

Только окунулась, женщина ударила ее по спине. – Плыви ты, – говорит, – белою уточкой! И поплыла княгиня белою уточкой. Ведьма тотчас нарядилась в ее платье, убралась, намалевалась и села ожидать князя. Только щенок вякнул, колокольчик звякнул, она уж бежит навстречу, бросилась к князю, целует, милует. Он обрадовался, сам руки протянул и не распознал ее. А белая уточка нанесла яичек, вывела деточек: двух хороших, а третьего заморышка; и деточки ее вышли – ребяточки. Русские народные сказки Она их вырастила, стали они по реченьке ходить, злату рыбку ловить, лоскутики сбирать, кафтаники сшивать, да выскакивать на бережок, да поглядывать на лужок. – Ох, не ходите туда, дети! – говорила мать. Дети не слушали; нынче поиграют на травке, завтра побегают по муравке, дальше, дальше – и забрались на княжий двор. Ведьма чутьем их узнала, зубами заскрипела. Вот она позвала деточек, накормила-напоила и спать уложила, а там велела разложить огня, навесить котлы, наточить ножи. Легли два братца и заснули; а заморышка, чтоб не застудить, приказала им мать в пазушке носить – заморышек-то и не спит, все слышит, все видит. Ночью пришла ведьма под дверь и спрашивает: – Спите вы, детки, иль нет? Заморышек отвечает: – Мы спим – не спим, думу думаем, что хотят нас всех порезати; огни кладут калиновые, котлы высят кипучие, ножи точат булатные! – Не спят! Ведьма ушла, походила-походила, опять под дверь: – Спите, детки, или нет? Заморышек опять говорит то же: – Мы спим – не спим, думу думаем, что хотят нас всех порезати; огни кладут калиновые, котлы высят кипучие, ножи точат булатные! «Что же это все один голос?» – подумала ведьма, отворила потихоньку дверь, видит: оба брата спят крепким сном, тотчас обвела их мертвой рукой – и они померли. Поутру белая уточка зовет деток; детки нейдут. Зачуяло ее сердце, встрепенулась она и полетела на княжий двор. Русские народные сказки На княжьем дворе, белы, как платочки, холодны, как пласточки, лежали братцы рядышком. Кинулась она к ним, бросилась, крылышки распустила, деточек обхватила и материнским голосом завопила: Кря, кря, мои деточки! Кря, кря, голубяточки! Я нуждой вас выхаживала, Я слезой вас выпаивала, Темну ночь недосыпала. Сладок кус недоедала! – Жена, слышишь небывалое? Утка приговаривает. – Это тебе чудится! Велите утку со двора прогнать! Ее прогонят, она облетит да опять к деткам: Кря, кря, мои деточки! Кря, кря, голубяточки! Погубила вас ведьма старая, Ведьма старая, змея лютая, Змея лютая, подколодная; Отняла у вас отца родного, Отца родного – моего мужа, Потопила нас в быстрой реченьке, Обратила нас в белых уточек, А сама живет – величается! «Эге!» – подумал князь и закричал: – Поймайте мне белую уточку! Бросились все, а белая уточка летает и никому не дается; выбежал князь сам, она к нему на руки пала. Взял он ее за крылышко и говорит: – Стань, белая береза, у меня позади, а красная девица впереди! Белая береза вытянулась у него позади, а красная девица стала впереди, и в красной девице князь узнал свою молодую княгиню. Тотчас поймали сороку, подвязали ей два пузырька, велели в один набрать воды живящей, в другой – говорящей. Сорока слетала, принесла воды. Сбрызнули деток живящею водою – они встрепенулись, сбрызнули говорящею – они заговорили. И стала у князя целая семья, и стали все жить-поживать, добро наживать, худо забывать. Русские народные сказки А ведьму привязали к лошадиному хвосту, размыкали по полю: где оторвалась нога – там стала кочерга; где рука – там грабли; где голова – там куст да колода. Налетели птицы – мясо поклевали, поднялися ветры – кости разметали, и не осталось от ней ни следа, ни памяти!

Бобовое зернышко

Жили-были петушок и курочка. Петушок всё торопился, всё торопился, а курочка знай себе приговаривает: — Петя, не торопись. Петя, не торопись. Клевал как-то петушок бобовые зёрнышки да второпях и подавился. Русские народные сказки Подавился, не дышит, не слышит, словно мёртвый лежит. Перепугалась курочка, бросилась к хозяйке, кричит: — Ох, хозяюшка, дай скорей маслица, петушку горлышко смазать: подавился петушок бобовым зёрнышком. Русские народные сказки — Беги скорей к коровушке, проси у неё молока, а я ужо собью маслица. Бросилась курочка к корове. — Коровушка, голубушка, дай скорей молока, из молока хозяюшка собьёт маслица, маслицем смажу петушку горлышко: подавился петушок бобовым зёрнышком. — Ступай скорей к хозяину. Пусть он принесёт мне свежей травы. Бежит курочка к хозяину.

Русские народные сказки

— Хозяин, хозяин! Дай скорей коровушке свежей травы, коровушка даст молочка, из молочка хозяюшка собьёт маслица, маслицем я смажу петушку горлышко: подавился петушок бобовым зёрнышком. — Беги скорей к кузнецу за косой. С всех ног бросилась курочка к кузнецу. — Кузнец, кузнец, дай скорей хозяину хорошую косу. Хозяин даст коровушке травы, коровушка даст молока, хозяюшка даст мне маслица, я смажу петушку горлышко: подавился петушок бобовым зёрнышком. Русские народные сказки Кузнец дал хозяину новую косу, хозяин дал коровушке свежей травы, Русские народные сказки коровушка дала молока, хозяюшка сбила масло, дала маслица курочке. Смазала курочка петушку горлышко. Бобовое зёрнышко проскочило. Петушок вскочил и во всё горло закричал: «Ку-ка-ре-ку!». Русские народные сказки

Василиса Прекрасная

Русские народные сказки В некотором царстве жил-был купец. Двенадцать лет жил он в супружестве, и родилась у него только одна дочь – Василиса Прекрасная. Когда мать скончалась, девочке было восемь лет. Умирая, мать призвала к себе дочку, вынула из-под одеяла куклу, отдала ей и сказала: – Слушай, Василисушка! Помни и исполни последние слова мои. Я умираю и вместе с родительским благословеньем оставлю тебе вот эту куклу. Носи ее всегда при себе и никому не показывай. А когда приключится тебе какое горе, дай ей поесть и спроси у нее совета. Покушает она и скажет тебе, чем помочь несчастью. Русские народные сказки Затем мать поцеловала дочку и померла. После смерти жены купец потужил, как следовало, а потом стал думать, как бы опять жениться. Он был человек хороший – за невестами дело не стало, но больше всех по нраву пришлась ему одна вдовушка. Она была уже в летах, имела своих двух дочерей, почти однолеток Василисы, – стало быть, и хозяйка, и мать опытная. Купец женился на вдовушке, но обманулся и не нашел в ней доброй матери для своей Василисы. Василиса была первая на все село красавица, а мачеха и сестры завидовали ее красоте, мучили всевозможными работами, чтобы она от трудов похудела, а от ветра и солнца почернела, так что совсем житья не было. Василиса все переносила безропотно и с каждым днем все хорошела и полнела, а мачеха с дочками худели и дурнели от злости, хотя всегда сидели сложа руки, как барыни. Как же это так делалось? Василисе помогала ее куколка. Без этого где бы девочке сладить со всей работой! Зато Василиса сама, бывало, не съест, а уж куколке оставит самый лакомый кусочек, и вечером, как улягутся, она запрется в чуланчике, где жила, и потчует ее, приговаривая: Русские народные сказки – На, куколка, покушай, моего горя послушай! Живу я в доме батюшки, не вижу себе никакой радости. Злая мачеха гонит меня с белого света. Научи ты меня, как мне быть и жить и что делать? Куколка покушает да потом и дает ей советы и утешает в горе, а наутро всякую работу справляет за Василису. Та только отдыхает в холодочке да рвет цветочки, а у нее уж и гряды выполоты, и капуста полита, и вода наношена, и печь вытоплена. Куколка еще укажет Василисе и травку от загара. Хорошо было жить ей с куколкой. Прошло несколько лет. Василиса выросла и стала невестой. Все женихи в городе присватываются к Василисе, на мачехиных же дочерей никто не посмотрит. Мачеха злится пуще прежнего и всем женихам отвечает: – Не выдам младшую прежде старших! – А проводя женихов, побоями вымещает зло на Василисе. Вот однажды купцу понадобилось уехать из дому на долгое время по торговым делам. Мачеха и перешла на житье в другой дом. А возле этого дома был дремучий лес, а в лесу на поляне стояла избушка, а в избушке жила Баба-яга. Никого она к себе не подпускала и ела людей, как цыплят. Перебравшись на новое место, мачеха то и дело посылала за чем-нибудь в лес ненавистную ей Василису, но она всегда возвращалась домой благополучно: куколка указывала ей дорогу и не подпускала к избушке Бабы-яги. Пришла осень. Мачеха как-то раздала всем троим девушкам вечерние работы: одну заставила кружева плести, другую чулки вязать, а Василису прясть. И погасила огонь во всем доме, оставила только одну свечку там, где работали девушки, сама же легла спать. Девушки стали работать. Вот нагорело на свечке, и одна из мачехиных дочерей взяла щипцы, чтоб поправить светильню, да вместо того, по приказу матери, как будто нечаянно и потушила свечку. – Что теперь нам делать? – запричитали девушки. – Огня нет в целом доме, а уроки наши не кончены. Надо сбегать за огнем к Бабе-яге! – Мне от булавок светло! – сказала та, что плела кружево. – Я не пойду. – И я не пойду, – сказала та, что вязала чулок. – Мне от спиц светло! – Тебе за огнем идти, – закричали обе. – Ступай к Бабе-яге! И вытолкали Василису из горницы. Русские народные сказки Василиса пошла в свой чуланчик, поставила перед куклою приготовленный ужин и сказала: – На, куколка, покушай да моего горя послушай: меня посылают за огнем к Бабе-яге, а Баба-яга съест меня! Куколка поела, и глаза ее заблестели, как две свечки. – Не бойся, Василисушка! – сказала она. – Ступай куда посылают, только меня держи всегда при себе. При мне ничего не станется с тобой у Бабы-яги! Василиса собралась, положила куколку в карман и, перекрестившись, пошла в дремучий лес. Идет она и дрожит. Вдруг скачет мимо нее всадник: сам белый, одет в белое, конь под ним белый и сбруя на коне белая, – на дворе стало рассветать. Идет она дальше. Вдруг скачет другой всадник: сам красный, одет в красное и на красном коне, – стало всходить солнце. Василиса прошла всю ночь и весь день, только к следующему вечеру вышла на полянку, где стояла избушка Бабы-яги: забор вокруг избы из человеческих костей, на заборе торчат черепа людские с глазами, вместо дверей у ворот – ноги человечьи, вместо запоров – руки, вместо замка – рот с острыми зубами. Василиса обомлела от ужаса и стала как вкопанная. Русские народные сказки Вдруг едет опять всадник: сам черный, одет во все черное и на черном коне. Подскакал к воротам Бабы-яги и исчез, как сквозь землю провалился, – настала ночь. Но темнота продолжалась недолго: у всех черепов на заборе засветились глаза, и на всей поляне стало светло как днем. Василиса дрожала со страху, но, не зная куда бежать, оставалась на месте. Скоро послышался в лесу страшный шум: деревья трещали, сухие листья хрустели. Выехала из лесу Баба-яга – в ступе едет, пестом погоняет, помелом след заметает. Подъехала к воротам, остановилась и, обнюхав вокруг себя, закричала: Русские народные сказки – Фу, фу! Русским духом пахнет! Кто здесь? Василиса подошла к старухе со страхом и, низко поклонясь, сказала: – Это я, бабушка! Мачехины дочери прислали меня за огнем к тебе! – Хорошо, – сказала Баба-яга, – знаю я их. Но ты поживи наперед да поработай у меня, тогда и дам тебе огня, а коли нет, так я тебя съем! Потом обратилась к воротам и вскрикнула: – Эй, заборы мои крепкие, отомкнитесь, ворота мои широкие, отворитесь! – Ворота отворились, Баба-яга въехала, посвистывая, и за ней вошла Василиса, а потом опять все заперлось. Войдя в горницу, Баба-яга расселась за столом и говорит Василисе: – Подавай-ка сюда, что там есть в печи: я есть хочу! Русские народные сказки Василиса зажгла лучину от тех черепов, что на заборе, и начала таскать из печки да подавать яге кушанья, а кушаний настряпано было человек на десять. Из погреба принесла квасу, меду, пива и вина. Все съела, все выпила старуха. Василисе оставила только щец немножко, краюшку хлеба да кусочек поросятины. Стала Баба-яга спать ложиться и говорит: – Когда завтра я уеду, ты, смотри, двор вычисти, избу вымети, обед состряпай, белье приготовь да пойди в закром, возьми четверть пшеницы и очисти от чернушки. Да чтоб все было сделано, а не то – съем тебя! После такого наказа Баба-яга захрапела, а Василиса поставила старухины объедки перед куклою, залилась слезами и сказала: – На, куколка, покушай, моего горя послушай! Тяжелую дала мне Баба-яга работу и грозится съесть меня, коли всего не исполню. Помоги мне! Куколка в ответ: – Не бойся, Василиса Прекрасная! Поужинай, помолися да спать ложися – утро мудренее вечера! Русские народные сказки Ранешенько проснулась Василиса, а Баба-яга уже встала, выглянула в окно: у черепов глаза потухают. Вот мелькнул белый всадник – и совсем рассвело. Баба-яга вышла во двор, свистнула – перед ней явилась ступа с пестом и помелом. Промелькнул красный всадник – взошло солнце, Баба-яга села в ступу и выехала со двора: пестом погоняет, помелом след заметает. Осталась Василиса одна, осмотрела дом Бабы-яги, подивилась изобилию во всем и остановилась в раздумье: за какую работу ей прежде всего приняться? Глядит, а вся работа уже сделана – куколка выбирала из пшеницы последние зерна чернушки. – Ах ты, избавительница моя! – сказала Василиса куколке. – Ты от беды меня спасла! – Тебе осталось только обед состряпать, – отвечала куколка, влезая в карман Василисы. – Состряпай с Богом да и отдыхай на здоровье! К вечеру Василиса собрала на стол и ждет Бабу-ягу. Начало смеркаться, мелькнул за воротами черный всадник – и совсем стемнело, только светились глаза у черепов. Затрещали деревья, захрустели листья – едет Баба-яга. Василиса встретила ее. Русские народные сказки – Все ли сделано? – спрашивает яга. – Изволь посмотреть сама, бабушка! – молвила Василиса. Баба-яга все осмотрела, подосадовала, что не на что рассердиться, и говорит: – Ну хорошо! Потом крикнула: – Верные мои слуги, сердечные други, смелите мне пшеницу! Явились три пары рук, схватили пшеницу и унесли вон с глаз. Баба-яга наелась, стала ложиться спать и опять дает наказ Василисе: – Завтра сделай ты то же, что и нынче, да сверх того возьми из закрома мак да очисти его от земли по зернышку: вишь, кто-то по злобе земли в него намешал! Сказала старуха, повернулась к стене и захрапела, а Василиса принялась кормить свою куколку. Куколка поела и сказала ей по-вчерашнему: Русские народные сказки – Молись Богу да ложись спать: утро вечера мудренее, все будет сделано, Василисушка! Наутро Баба-яга опять уехала в ступе со двора, а Василиса с куколкой всю работу тотчас справили. Старуха воротилась, оглядела все и крикнула: – Верные мои слуги, сердечные други, выжмите из мака масло! Явились три пары рук, схватили мак и унесли с глаз. Баба-яга стала обедать. Она ест, а Василиса молча стоит. Русские народные сказки – Что же ты ни о чем не говоришь со мной! – сказала Баба-яга. – Стоишь как немая? – Не смею, – отвечала Василиса, – а если позволишь, то мне хотелось бы спросить тебя кой о чем. – Спрашивай! Только не всякий вопрос к добру ведет: много будешь знать, скоро состаришься! – Я хочу спросить тебя, бабушка, только о том, что видела: когда я шла к тебе, меня обогнал всадник на белом коне, сам белый и в белой одежде. Кто он такой? – Это день мой ясный, – отвечала Баба-яга. – Потом обогнал меня другой всадник – на красном коне, сам красный и весь в красное одет. Это кто такой? – Это мое солнышко красное! – отвечала Баба-яга. – А что значит черный всадник, который обогнал меня у самых твоих ворот, бабушка? – Это ночь моя темная. Все мои слуги верные! Василиса вспомнила о трех парах рук, но смолчала. – Что же ты еще не спрашиваешь? – молвит Баба-яга. – Будет с меня и этого. Сама ж ты, бабушка, сказала, что много узнаешь – состаришься! – Хорошо, – сказала Баба-яга, – что ты спрашиваешь только о том, что видела за двором, а не во дворе! Я не люблю, чтоб у меня сор из избы выносили, и слишком любопытных ем! Теперь я тебя спрошу: как успеваешь ты исполнять работу, которую я задаю тебе? – Мне помогает благословение моей матери, – отвечала Василиса. – Так вот оно что! Убирайся же ты от меня, благословенная дочка! Не нужно мне благословенных! Вытащила она Василису из горницы и вытолкала за ворота. Потом сняла с забора череп с горящими глазами и, наткнув на палку, отдала ей: – Вот тебе огонь для мачехиных дочек, возьми его: они ведь за этим тебя сюда послали! Русские народные сказки Бегом пустилась Василиса при свете черепа, который погас только с наступлением утра. И наконец к вечеру другого дня добралась до своего дома. Подходя к воротам, она хотела было бросить уж череп: «Верно, дома, – думает себе, – уж больше в огне не нуждаются». Но вдруг послышался глухой голос из черепа: – Не бросай меня, неси к мачехе! Она взглянула на дом мачехи и, не видя ни в одном окне огонька, решилась идти туда с черепом. Впервые встретили ее ласково и рассказали, что с той поры, как она ушла, у них не было в доме огня: сами высечь никак не могли, а который огонь приносили от соседей – тот погасал, как только входили с ним в горницу. – Авось твой огонь будет держаться! – сказала мачеха. Внесли череп в горницу, а глаза из черепа так и глядят на мачеху и ее дочерей, так и жгут! Те было прятаться, но куда ни бросятся – глаза всюду за ними так и следят. К утру совсем сожгло их в уголь, одну Василису не тронуло. Поутру Василиса зарыла череп в землю, заперла дом на замок, пошла в город и попросилась на житье к одной безродной старушке. Живет себе и поджидает отца. Вот как-то говорит она старушке: – Скучно мне сидеть без дела, бабушка! Сходи купи мне льна самого лучшего: я хоть прясть буду! Старушка купила. Василиса села за дело – работа так и горит у нее, и пряжа выходит ровная да тонкая, как волосок. Русские народные сказки Набралось пряжи много, пора бы и за тканье приниматься, да таких берд не найдут, чтобы годились на Василисину пряжу. Никто не берется и сделать их. Василиса стала просить свою куколку. Та и говорит: – Принеси-ка мне какой-нибудь старый берд, да старый челнок, да лошадиные гривы: я все тебе смастерю. Василиса добыла все, что надо, и легла спать, а кукла за ночь приготовила славный стан. К концу зимы и полотно выткано, да такое тонкое, что сквозь иглу вместо нитки продеть можно. Весною полотно выбелили, и Василиса говорит старухе: – Продай, бабушка, это полотно, а деньги возьми себе. Старуха взглянула на товар и ахнула: – Нет, дитятко! Такого полотна, кроме царя, носить некому: понесу во дворец! Пошла старуха к царским палатам да все мимо окон похаживает. Царь увидал и спрашивает: – Что тебе, старушка, надобно? – Ваше царское величество, – отвечает старуха, – я принесла диковинный товар. Никому, кроме тебя, показать не хочу! Царь приказал впустить к себе старуху и как увидел полотно – вздивовался. – Что хочешь за него? – спросил царь. – Ему цены нет, царь-батюшка! Я тебе в дар его принесла! Поблагодарил царь и отпустил старуху с подарками. Стали царю из того полотна сорочки шить. Раскроили, да нигде не могли найти швеи, которая взялась бы их сшить. Долго искали, наконец царь позвал старуху и говорит: – Умела ты напрясть и соткать такое полотно, умей из него и сорочки сшить! – Не я, государь, пряла и ткала полотно, – сказала старуха, – это работа приемыша моего – девушки. – Ну так пусть и сошьет она! Воротилась старушка домой и рассказала обо всем Василисе. – Я знала, – говорит ей Василиса, – что эта работа моих рук не минует! Заперлась в свою горницу и принялась за работу. Шила она не покладая рук, и скоро дюжина сорочек была готова. Старуха понесла к царю сорочки, а Василиса умылась, причесалась, оделась и села под окном. Сидит себе и ждет, что будет. Видит: на двор к старухе идет царский слуга. Вошел в горницу и говорит: – Царь-государь хочет видеть искусницу, что сшила ему сорочки, и наградить ее из своих царских рук! Пошла Василиса и явилась пред очи царские. Как увидел царь Василису Прекрасную, так и влюбился в нее без памяти. – Нет, красавица моя, – говорит он, – не расстанусь я с тобой, ты будешь моей женою! Взял царь Василису за белые руки, посадил ее подле себя, а там и свадебку сыграли. Скоро воротился и отец Василисы, порадовался ее судьбе и остался жить при дворе дочери. Русские народные сказки Старушку Василиса взяла к себе, а куколку по конец жизни своей всегда носила в кармане.

Война грибов с ягодами

Красным летом всего в лесу много – и грибов всяких, и всяких ягод: земляники с черникой, и малины с ежевикой, и черной смородины. Ходят девки по лесу, ягоды собирают, песенки распевают, а гриб-боровик, под дубочком сидючи, и пыжится, дуется, из земли прет, на ягоды гневается: «Вишь, что их уродилось! Бывало, и мы в чести, в почете, а ныне никто на нас и не посмотрит! Постой же, – думает боровик, всем грибам голова, – нас, грибов, сила великая: пригнетем, задушим ее, сладкую ягоду!» Задумал-загадал боровик войну, под дубом сидючи, на все грибы глядючи, и стал он грибы сзывать, стал помощь скликать: – Идите вы, волнушки, выступайте на войну! Отказалися волнушки: – Мы все старые старушки, не повинны на войну. – Идите вы, опенки! Отказалися опенки: – У нас ноги больно тонки, не пойдем на войну! – Эй вы, сморчки! – крикнул гриб-боровик. – Снаряжайтесь на войну! Отказалися сморчки, говорят: – Мы старички, уж куда нам на войну! Рассердился гриб, прогневался боровик, и крикнул он громким голосом: – Грузди, вы ребята дружны, идите со мной воевать, кичливую ягоду избивать! Откликнулись грузди с подгруздками: – Мы грузди, братья дружны, мы идем с тобой на войну, на лесную и полевую ягоду, мы ее шапками закидаем, пятой затопчем! Сказав это, грузди полезли дружно из земли, сухой лист над головами их вздымается, грозная рать подымается. «Ну, быть беде», – думает зеленая травка. А на ту пору пришла с коробом в лес тетка Варвара – широкие карманы. Увидав великую груздевую силу, ахнула, присела и ну грибы сподряд брать да в кузов класть. Набрала его полным-полнешенько, насилу до дому донесла, а дома разобрала грибки по родам да по званию: волнушки – в кадушки, опенки – в бочонки, сморчки – в бурачки, груздки – в кузовки, а наибольший гриб-боровик попал в вязку; его пронизали, высушили, да и продали. С той поры перестал гриб с ягодою воевать.

Волк и коза

Жила-была коза, сделала себе в лесу избушку и нарожала деток. Часто уходила коза в бор искать корму. Как только уйдет, козлятки запрут за нею избушку, а сами никуда не выходят. Воротится коза, постучится в дверь и запоет: Козлятушки, детятушки! Отопритеся, отворитися! А я, коза, в бору была; Ела траву шелковую, Пила воду студеную. Бежит молоко по вымечку, Из вымечка в копытечко, Из копытечка в сыру землю! Козлятки тотчас отопрут двери и впустят мать. Она покормит их и опять уйдет в бор, а козлятки запрутся крепко-накрепко. Волк все это и подслушал; выждал время, и только коза в бор, он подошел к избушке и закричал своим толстым голосом: Вы, детушки, вы, батюшки, Отопритеся, отворитеся! Ваша мать пришла, Молока принесла, Полны копытца водицы! А козлятки отвечают: – Слышим, слышим – не матушкин голосок! Наша матушка поет тонким голоском и не так причитает. Волк ушел и спрятался. Вот приходит коза и стучится: Козлятушки, детятушки! Отопритеся, отворитеся! А я, коза, в бору была; Ела траву шелковую, Пила воду студеную. Бежит молоко по вымечку, Из вымечка в копытечко, Из копытечка в сыру землю! Козлятки впустили мать и рассказали ей, как приходил к ним бирюк и хотел их поесть. Коза покормила их и, уходя в бор, строго-настрого наказала: коли придет кто к избушке и станет проситься толстым голосом и не переберет всего, что она им причитывает, того ни за что не впускать в двери. Только что ушла коза, волк прибежал к избе, постучался и начал причитывать тоненьким голоском: Козлятушки, детятушки! Отопритеся, отворитеся! А я, коза, в бору была; Ела траву шелковую, Пила воду студеную. Бежит молоко по вымечку, Из вымечка в копытечко, Из копытечка в сыру землю! Козлята отперли двери, волк вбежал в избу и всех поел, только один козленочек схоронился, в печь влез. Приходит коза; сколько ни причитывала – никто ей не отзывается. Подошла поближе к дверям и видит, что все отворено; в избу – а там все пусто; заглянула в печь и нашла одного детища. Как узнала коза о своей беде, села она на лавку, зачала горько плакать и припевать: – Ох вы, детушки мои, козлятушки! На что отпиралися-отворялися, злому волку доставалися? Он вас всех поел и меня, козу, со великим горем, со кручиной сделал. Услышал это волк, входит в избушку и говорит козе: – Ах ты, кума, кума! Что ты на меня грешишь? Неужли-таки я сделаю это! Пойдем в лес, погуляем. – Нет, кум, не до гулянья. – Пойдем! – уговаривает волк. Пошли они в лес, нашли яму, а в этой яме разбойники кашицу недавно варили, и оставалось в ней еще довольно-таки огня. Коза говорит волку: – Кум, давай попробуем, кто перепрыгнет через эту яму? Стали прыгать. Волк прыгнул да и ввалился в горячую яму; брюхо у него от огня лопнуло, и козлятки выбежали оттуда да прыг к матери. И стали они жить да поживать, ума наживать, а лиха избывать.

Волшебное кольцо

Внекотором царстве, в некотором государстве жил да был старик со старухой, и был у них сын Мартынка. Всю жизнь свою занимался старик охотой, бил зверя и птицу, тем и сам кормился и семью кормил. Пришло время – заболел старик и помер. Остался Мартынка с матерью, потужили-поплакали, да делать-то нечего: мертвого назад не воротишь. Пожили с неделю и приели весь хлеб, что в запасе был. Видит старуха, что больше есть нечего, надо за денежки приниматься, а старик-то оставил им двести рублей. Больно не хотелось ей начинать кубышку, однако сколько ни крепилась, а начинать нужно – не с голоду же умирать! Отсчитала сто рублей и говорит сыну: – Ну, Мартынка, вот тебе сто целковиков, пойди попроси у соседей лошадь, поезжай в город да закупи хлеба. Авось как-нибудь зиму промаячим, а весной станем работу искать. Мартынка выпросил телегу с лошадью и поехал в город. Едет он мимо мясных лавок – шум, брань, толпа народу. Что такое? А то мясники изловили охотничью собаку, привязали к столбу и бьют ее палками – собака рвется, визжит, огрызается… Мартынка подбежал к тем мясникам и спрашивает: – Братцы, за что вы бедного пса так бьете немилостиво? – Да как его не бить, – отвечают мясники, – когда он целую тушу говядины испортил! – Полно, братцы! Не бейте его, лучше продайте мне. – Пожалуйста, купи, – говорит один мужик шутя. – Давай сто рублей. Мартынка вытащил из-за пазухи сотню, отдал мясникам, а собаку отвязал и взял с собой. Пес начал к нему ласкаться, хвостом так и вертит: понимает, значит, кто его от смерти спас. Вот приезжает Мартынка домой, мать тотчас стала спрашивать: – Что купил, сынок? – Купил себе первое счастье. – Что ты завираешься! Какое там счастье? – А вот он, Журка! – и показывает ей собаку. – А больше ничего не купил? – Коли б деньги остались, может, и купил бы, только вся сотня за собаку пошла. Старуха заругалась. – Нам, – говорит, – самим есть нечего, нынче последние поскребушки по закромам собрала да лепешку испекла, а завтра и того не будет. На другой день вытащила старуха еще сто рублей, отдает Мартынке и наказывает: – На, сынок! Поезжай в город, купи хлеба, а задаром денег не бросай. Приехал Мартынка в город, стал ходить по улицам да присматриваться, и попался ему на глаза злой мальчишка: поймал кота, зацепил веревкой за шею и давай тащить на реку. – Постой! – закричал Мартынка. – Куда Ваську тащишь? – Хочу его утопить, проклятого! – За какую провинность? – Со стола пирог стянул. – Не топи его, лучше продай мне. – Пожалуй, купи. Давай сто рублей. Мартынка не стал долго раздумывать, полез за пазуху, вытащил деньги и отдал мальчику, а кота посадил в мешок и повез домой. – Что купил, сынок? – спрашивает его старуха. – Кота Ваську. – А больше ничего не купил? – Коли б деньги остались, может, и купил бы еще что-нибудь. – Ах ты дурак этакой! – закричала на него старуха. – Ступай же из дому вон, ищи себе хлеба по чужим людям! Пошел Мартынка в соседнее село искать работу. Идет дорогою, а следом за ним Журка с Васькой бегут. Навстречу ему поп: – Куда, свет, идешь? – Иду в батраки наниматься. – Ступай ко мне. Только я работников без ряды беру: кто у меня прослужил три года, того и так не обижу. Мартынка согласился и без устали три лета и три зимы на попа работал. Пришел срок к расплате, зовет его хозяин: – Ну, Мартынка, иди – получай за свою службу. Привел его в амбар, показывает два полных мешка и говорит: – Какой хочешь, тот и бери. Смотрит Мартынка – в одном мешке серебро, а в другом песок, и задумался: «Эта шутка неспроста приготовлена! Пусть лучше мои труды пропадут, а уж я попытаю, возьму песок – что из того будет?» Говорит он хозяину: – Я, батюшка, выбираю себе мешок с мелким песочком. – Ну, свет, твоя добрая воля. Бери, коли серебром брезгаешь. Мартынка взвалил мешок на спину и пошел искать другого места. Шел, шел и забрел в темный, дремучий лес. Среди леса поляна, на поляне огонь горит, в огне девица сидит, да такая красавица, что ни вздумать ни взгадать, только в сказке сказать. Говорит красная девица: – Мартын, вдовьин сын! Если хочешь добыть себе счастья, избавь меня: засыпь это пламя песком, за который ты три года служил. «И впрямь, – подумал Мартынка, – чем таскать с собою этакую тяжесть, лучше человеку пособить. Невелико богатство – песок, этого добра везде много!» Снял мешок, развязал и давай сыпать. Огонь тотчас погас, красная девица ударилась оземь, обернулась змеею, вскочила доброму молодцу на грудь и обвилась кольцом вокруг его шеи. Мартынка испугался. – Не бойся! – сказала ему змея. – Иди теперь за тридевять земель, в тридесятое государство, в подземное царство, там мой батюшка царствует. Как придешь к нему на двор, будет он давать тебе много злата, и серебра, и самоцветных камней – ты ничего не бери, а проси у него с мизинного перста колечко. То кольцо не простое: если перекинуть его с руки на руку – тотчас двенадцать молодцев явятся, и что им ни будет приказано, все за единую ночь сделают. Отправился добрый молодец в путь-дорогу. Близко ли, далеко ли, скоро ли, коротко ли – подходит к тридесятому царству и видит огромный камень. Тут соскочила с его шеи змея, ударилась о сырую землю и сделалась по-прежнему красною девицей. – Ступай за мной! – говорит красная девица и повела его под тот камень. Долго шли они подземным ходом, вдруг забрезжил свет – все светлей да светлей, и вышли они на широкое поле, под ясное небо. На том поле великолепный дворец выстроен, а во дворце живет отец красной девицы, царь той подземной стороны. Входят путники в палаты белокаменные, встречает их царь ласково. – Здравствуй, – говорит, – дочь моя милая! Где ты столько лет скрывалась? – Свет ты мой батюшка! Я бы совсем пропала, если бы не этот человек: он меня от злой, неминуемой смерти освободил и сюда, в родные места, привел. – Спасибо тебе, добрый молодец! – сказал царь. – За твою добродетель наградить тебя надо. Бери себе и злата, и серебра, и камней самоцветных сколько твоей душе хочется. Отвечает ему Мартын, вдовьин сын: – Ваше царское величество! Не требуется мне ни злата, ни серебра, ни камней самоцветных. Коли хочешь жаловать, дай мне колечко со своей царской руки – с мизинного перста. Я человек холостой, стану на колечко почаще посматривать, стану про невесту раздумывать, тем свою скуку разгонять. Царь тотчас снял кольцо, отдал Мартыну: – На, владей на здоровье! Да смотри никому про кольцо не рассказывай, не то сам себя в большую беду втянешь! Мартын, вдовьин сын, поблагодарил царя, взял кольцо да малую толику денег на дорогу и пустился обратно тем же путем, каким прежде шел. Близко ли, далеко ли, скоро ли, коротко ли – воротился на родину, разыскал свою мать-старуху, и стали они вместе жить-поживать без всякой нужды и печали. Захотелось Мартынке жениться; пристал он к матери, посылает ее свахою. – Ступай, – говорит, – к самому королю, высватай за меня прекрасную королевну. – Эй, сынок, – отвечает старуха, – рубил бы ты дерево по себе, лучше бы вышло! А то вишь что выдумал! Ну зачем я к королю пойду! Известное дело, он осердится и меня и тебя велит казни предать. – Ничего, матушка! небось, коли я посылаю, значит, смело иди. Какой будет ответ от короля, про то мне скажи, а без ответу и домой не возвращайся. Собралась старуха и поплелась в королевский дворец. Пришла на двор и прямо на парадную лестницу, так и прет без всякого докладу. Ухватили ее часовые: – Стой, старая ведьма! Куда тебя черти несут? Здесь даже генералы не смеют ходить без докладу… – Ах вы такие-сякие! – закричала старуха. – Я пришла к королю с добрым делом, хочу высватать его дочь-королевну за моего сынка, а вы хватаете меня за полы! Такой шум подняла! Король услыхал крики, глянул в окно и велел допустить к себе старушку. Вот вошла она в комнату и поклонилась королю. – Что скажешь, старушка? – спросил король. – Да вот пришла к твоей милости. Не во гнев тебе сказать: есть у меня купец, у тебя товар. Купец-то – мой сынок Мартынка, пребольшой умница, а товар – твоя дочка, прекрасная королевна. Не отдашь ли ее замуж за моего Мартынку? То-то пара будет! – Что ты! Или с ума сошла? – закричал на нее король. – Никак нет, ваше королевское величество! Извольте ответ дать. Король тем же часом собрал к себе всех господ министров, и начали они судить да рядить, какой бы ответ дать этой старухе. И присудили так: пусть-де Мартынка за единые сутки построит богатейший дворец, и чтобы от того дворца до королевского был сделан хрустальный мост, а по обеим сторонам моста росли бы деревья с золотыми и серебряными яблоками, на тех же деревьях пели бы разные птицы. Да еще пусть выстроит пятиглавый собор: было бы где венец принять, было бы где свадьбу справлять. Если старухин сын все это сделает, тогда можно за него и королевну отдать: значит, больно мудрен. А если не сделает, то и старухе и ему срубить за провинность головы. С таким-то ответом отпустили старуху. Идет она домой – шатается, горючими слезами заливается. Увидала Мартынку. Кинулась к нему. – Ну, – говорит, – сказывала я тебе, сынок, не затевай лишнего, а ты все свое! Вот теперь и пропали наши бедные головушки, быть нам завтра казненными. – Полно, матушка! Авось живы останемся. Ложись почивать – утро, кажись, мудренее вечера. Ровно в полночь встал Мартын с постели, вышел на широкий двор, перекинул кольцо с руки на руку – и тотчас явились перед ним двенадцать молодцев, все на одно лицо, волос в волос, голос в голос. – Что тебе понадобилось, Мартын, вдовьин сын? – А вот что: сделайте мне к свету на этом месте богатейший дворец, и чтобы от моего дворца до королевского был хрустальный мост, по обеим сторонам моста росли бы деревья с золотыми и серебряными яблоками, на тех на деревьях пели бы разные птицы. Да еще выстройте пятиглавый собор: было бы где венец принять, было бы где свадьбу справлять. Отвечали двенадцать молодцев: – К завтрему все будет готово! Бросились они по разным местам, согнали со всех сторон мастеров и плотников и принялись за работу: все у них спорится, быстро дело делается. Наутро проснулся Мартынка не в простой избе, а в знатных, роскошных покоях; вышел на высокое крыльцо, смотрит – все как есть готово: и дворец, и собор, и мост хрустальный, и деревья с золотыми и серебряными яблоками. В ту пору и король выступил на балкон, глянул в подзорную трубочку и диву дался: все по приказу сделано! Призывает к себе прекрасную королевну и велит к венцу снаряжаться. – Ну, – говорит, – не думал я, не гадал отдавать тебя замуж за мужичьего сына, да теперь миновать того нельзя. Вот, пока королевна умывалась, притиралась, в дорогие уборы рядилась, Мартын, вдовьин сын, вышел на широкий двор и перекинул свое колечко с руки на руку – вдруг двенадцать молодцев словно из земли выросли: – Что угодно, что надобно? – А вот, братцы, оденьте меня в боярский кафтан да приготовьте расписную коляску и шестерку лошадей. – Сейчас будет готово! Не успел Мартынка три раза моргнуть, а уж притащили ему кафтан; надел он кафтан – как раз впору, словно по мерке сшит. Оглянулся – у подъезда коляска стоит, в коляску чудные кони запряжены – одна шерстинка серебряная, а другая золотая. Сел он в коляску и поехал в собор. Там уже давно к обедне звонят, и народу привалило видимо-невидимо. Вслед за женихом приехала и невеста со своими няньками и мамками, и король со своими министрами. Отстояли обедню, а потом, как следует, взял Мартын, вдовьин сын, прекрасную королевну за руку и принял закон с нею. Король дал за дочкой богатое приданое, наградил зятя большим чином и задал пир на весь мир. Живут молодые месяц, и два, и три. Мартынка, что ни день, все новые дворцы строит да сады разводит. Только королевне больно не по сердцу, что выдали ее замуж не за царевича, не за королевича, а за простого мужика. Стала думать, как бы его со света сжить. Прикинулась такою лисою, что и на-поди! Всячески за мужем ухаживает, всячески ему услуживает да все про его мудрость выспрашивает. Мартынка крепится, ничего не рассказывает. Вот как-то раз был Мартынка у короля в гостях, вернулся домой поздно и лег отдохнуть. Тут королевна и пристала к нему, давай его целовать-миловать, ласковыми словами прельщать – и таки умаслила: не утерпел Мартынка, рассказал ей про свое чудодейное колечко. «Ладно, – думает королевна, – теперь я с тобою разделаюсь!» Только заснул он крепким сном, королевна хвать его за руку, сняла с мизинного пальца колечко, вышла на широкий двор и перекинула то кольцо с руки на руку. Тотчас явились перед ней двенадцать молодцев: – Что угодно, что надобно, прекрасная королевна? – Слушайте, ребята! Чтоб к утру не было здесь ни дворца, ни собора, ни моста хрустального, а стояла бы по-прежнему старая избушка. Пусть мой муж в бедности остается, а меня унесите за тридевять земель, в тридесятое царство, в мышье государство. От одного стыда не хочу здесь жить! – Рады стараться, все будет исполнено! В ту же минуту подхватило ее ветром и унесло в тридесятое царство, в мышье государство. Утром проснулся король, вышел на балкон посмотреть в подзорную трубочку – нет ни дворца с хрустальным мостом, ни собора пятиглавого, а только стоит старая избушка. «Что бы это значило? – думал король. – Куда все делось?» И, не мешкая, посылает своего адъютанта разузнать на месте: что такое случилось? Адъютант поскакал верхом и, воротясь назад, докладывает государю: – Ваше величество! Где был богатейший дворец, там стоит по-прежнему худая избушка, в той избушке ваш зять со своей матерью поживает, а прекрасной королевны и духу нет, и неведомо, где она нынче находится. Король созвал большой совет и велел судить своего зятя: зачем-де обольстил его волшебством и сгубил прекрасную королевну. Осудили Mapтынку посадить в высокий каменный столб и не давать ему ни есть, ни пить – пусть умрет с голоду. Явились каменщики, вывели столб и замуровали Мартынку наглухо, только малое окошечко для света оставили. Сидит он, бедный, в заключении, не ест, не пьет день, и другой, и третий да слезами обливается. Узнала про ту напасть собака Журка, прибежала в избушку, а кот Васька на печи лежит мурлыкает. Напустился на него Журка: – Ах ты подлец, Васька! Только знаешь на печи лежать да потягиваться, а того не ведаешь, что хозяин наш в каменном столбу заточен. Видно, позабыл старое добро, как он сто рублей заплатил да тебя от смерти освободил. Кабы не он, давно бы тебя, проклятого, черви источили. Вставай скорей! Надо помогать ему всеми силами. Вот Васька соскочил с печки и вместе с Журкою побежал разыскивать хозяина. Прибежал к столбу, вскарабкался наверх и влез в окошечко: – Здравствуй, хозяин! Жив ли ты? – Еле жив, – отвечает Мартынка. – Совсем отощал без еды, приходится умирать голодной смертью. – Постой, не тужи! Мы тебя и накормим, и напоим, – сказал Васька, выпрыгнул в окно и спустился на землю. – Ну, брат Журка, ведь хозяин с голоду умирает! Как бы нам ухитриться да помочь ему? – Дурак ты, Васька! И этого не придумаешь. Пойдем-ка по городу. Как только встретится булочник с лотком, я живо подкачусь ему под ноги и собью у него лоток с головы. Тут ты смотри не плошай! Хватай поскорей калачи да булки и тащи к хозяину. Вот вышли они на большую улицу, а навстречу им мужик с лотком. Журка бросился ему под ноги, мужик пошатнулся, выронил лоток, рассыпал все хлеба да с испугу пустился бежать в сторону: боязно ему, что собака, пожалуй, бешеная – долго ли до беды! А кот Васька цап за булку и потащил к Мартынке; отдал одну – побежал за другой, отдал другую – побежал за третьей. После того задумали кот Васька да собака Журка идти в тридесятое царство, в мышье государство – добывать чудодейное кольцо. Дорога дальняя, много времени утечет… Натаскали они Мартынке сухарей, калачей и всякой всячины на целый год и говорят: – Смотри же, хозяин! Ешь-пей, да оглядывайся, чтобы хватило тебе запасов до нашего возвращения. Попрощались и отправились в путь-дорогу. Близко ли, далеко, скоро ли, коротко – приходят они к синему морю. Говорит Журка коту Ваське: – Я надеюсь переплыть на ту сторону. А ты как думаешь? Отвечает Васька: – Я плавать не мастак, сейчас потону. – Ну, садись ко мне на спину! Кот Васька сел собаке на спину, уцепился когтями за шерсть, чтобы не свалиться, и поплыли они по морю. Перебрались на другую сторону и пришли в тридесятое царство, в мышье государство. В том государстве не видать ни души человеческой, зато столько мышей, что и сосчитать нельзя: куда ни сунься, так стаями и ходят! Говорит Журка коту Ваське: – Ну-ка, брат, принимайся за охоту, начинай этих мышей душить-давить, а я стану загребать да в кучу складывать. Васька к той охоте привычен: как пошел расправляться с мышами по-своему, что ни цапнет – то и дух вон! Журка едва поспевает в кучу складывать и в неделю наклал большую скирду. На все царство налегла кручина великая. Видит мышиный царь, что в народе его недочет оказывается, что много подданных злой смерти предано, вылез из норы и взмолился перед Журкою и Ваською: – Бью челом вам, сильномогучие богатыри! Сжальтесь над моим народишком, не губите до конца. Лучше скажите, что вам надобно? Что смогу, все для вас сделаю. Отвечает ему Журка: – Стоит в твоем государстве дворец, в том дворце живет прекрасная королевна. Унесла она у нашего хозяина чудодейное колечко. Если ты не добудешь нам того колечка, то и сам пропадешь и царство твое сгинет: все как есть запустошим! – Постойте, – говорит мышиный царь, – я соберу своих подданных и спрошу у них. Тотчас собрал он мышей, и больших и малых, и стал выспрашивать: не возьмется ли кто из них пробраться во дворец к королевне и достать чудодейное кольцо? Вызвался один мышонок. – Я, – говорит, – в том дворце часто бываю: днем королевна носит кольцо на мизинном пальце, а на ночь, когда спать ложится, кладет его в рот. – Ну-ка, постарайся добыть его. Коли сослужишь эту службу, не поскуплюсь, награжу тебя по-царски. Мышонок дождался ночи, пробрался во дворец и залез потихоньку в спальню. Смотрит – королевна крепко спит. Он вполз на постель, всунул королевне в нос свой хвостик и давай щекотать в ноздрях. Она чихнула – кольцо изо рта выскочило и упало на ковер. Мышонок прыг с кровати, схватил кольцо в зубы и отнес к своему царю. Царь мышиный отдал кольцо сильномогучим богатырям – коту Ваське да собаке Журке. Они на том царю благодарствовали и стали друг с дружкою совет держать: кто лучше кольцо сбережет? Кот Васька говорит: – Давай мне, уж я ни за что не потеряю! – Ладно, – говорит Журка. – Смотри же, береги его пуще своего глаза. Кот взял кольцо в рот, и пустились они в обратный путь. Вот дошли до синего моря. Васька вскочил Журке на спину, уцепился лапами как можно крепче, а Журка в воду – и поплыл через море. Плывет час, плывет другой. Вдруг, откуда ни взялся, прилетел черный ворон, пристал к Ваське и давай долбить его в голову. Бедный кот не знает, что ему делать, как от врага оборониться. Если пустить в дело лапы – чего доброго, опрокинешься в море и на дно пойдешь; если показать ворону зубы – пожалуй, кольцо выронишь. Беда, да и только! Долго терпел он, да под конец невмоготу стало – продолбил ему ворон буйную голову до крови. Озлобился Васька, стал зубами обороняться – и уронил кольцо в синее море. Черный ворон поднялся вверх и улетел в темные леса. А Журка, как выплыл на берег, тотчас же про кольцо спросил. Васька стоит голову понуривши. – Прости, – говорит, – виноват, брат, перед тобою: ведь я кольцо в море уронил! Напустился на него Журка: – Ах ты олух! Счастлив ты, что я прежде того не узнал, я бы тебя, разиню, в море утопил! Ну с чем мы теперь к хозяину явимся? Сейчас полезай в воду: или кольцо добудь, или сам пропадай! – Что в том прибыли, коли я пропаду? Лучше давай ухитряться: как прежде мышей ловили, так и теперь станем за раками охотиться; авось, на наше счастье, они нам помогут кольцо найти. Журка согласился; стали они ходить по морскому берегу, стали раков ловить да в кучу складывать. Большой ворох наклали! На ту пору вылез из моря огромный рак, захотел погулять на чистом воздухе. Журка с Васькой сейчас его слапали и ну тормошить его во все стороны! – Не душите меня, сильномогучие богатыри! Я – царь над всеми раками. Что прикажете, то и сделаю. – Мы уронили кольцо в море, разыщи его и доставь, коли хочешь милости, а без этого все твое царство до конца разорим! Царь-рак в ту же минуту созвал своих подданных и стал про кольцо расспрашивать. Вызвался один малый рак. – Я, – говорит, – знаю, где оно находится. Как только упало кольцо в синее море, тотчас подхватила его рыба-белужина и проглотила на моих глазах. Тут все раки бросились по морю разыскивать рыбу-белужину, зацапали ее, бедную, и давай щипать клещами; уж они гоняли-гоняли ее – просто на единый миг покоя не дают. Рыба и туда и сюда, вертелась-вертелась и выскочила на берег. Царь-рак вылез из воды и говорит коту Ваське да собаке Журке: – Вот вам, сильномогучие богатыри, рыба-белужина, теребите ее немилостиво: она ваше кольцо проглотила. Журка бросился на белужину и начал ее с хвоста уписывать. «Ну, – думает, – досыта теперь наемся!» А шельма-кот знает, где скорее кольцо найти, принялся за белужье брюхо и живо на кольцо напал. Схватил кольцо в зубы и давай Бог ноги – что есть силы бежать, а на уме у него такая думка: «Прибегу я к хозяину, отдам ему кольцо и похвалюсь, что один все устроил. Будет меня хозяин и любить и жаловать больше, чем Журку!» Тем временем Журка наелся досыта, смотрит – где же Васька? И догадался, что товарищ его себе на уме: хочет неправдой у хозяина выслужиться. – Так врешь же, плут Васька! Вот я тебя нагоню, в мелкие куски разорву! Побежал Журка в погоню; долго ли, коротко ли – нагоняет он кота Ваську и грозит ему бедой неминучею. Васька усмотрел в поле березку, вскарабкался на нее и засел на самой верхушке. – Ладно! – говорит Журка. – Всю жизнь не просидишь на дереве, когда-нибудь и слезть захочешь, а уж я ни шагу отсюда не сделаю. Три дня сидел кот Васька на березе, три дня караулил его Журка, глаз не спуская; проголодались оба и согласились на мировую. Помирились и отправились вместе к своему хозяину. Прибежали к столбу. Васька вскочил в окошечко и спрашивает: – Жив ли, хозяин? – Здравствуй, Васька! Я уж думал, вы не воротитесь. Три дня, как без хлеба сижу. Кот подал ему чудодейное кольцо. Мартынка дождался глухой полночи, перекинул кольцо с руки на руку – тотчас явились двенадцать молодцев: – Что угодно, что надобно? – Поставьте, ребята, мой прежний дворец, и мост хрустальный, и собор пятиглавый и перенесите сюда мою неверную жену. Чтобы к утру все было готово. Сказано – сделано. Поутру проснулся король, вышел на балкон, посмотрел в подзорную трубочку: где избушка стояла, там высокий дворец выстроен, от того дворца до королевского хрустальный мост тянется, по обеим сторонам моста растут деревья с золотыми и серебряными яблоками. Король приказал заложить коляску и поехал разведать, впрямь ли все стало по-прежнему, или только ему это привиделось. Мартынка встречает его у ворот. – Так и так, – докладывает, – вот что со мной королевна сделала! Король присудил ее наказать. А Мартынка и теперь живет, хлеб жует.

Ворона и рак

Летела ворона по-над морем, смотрит: рак ползет – хап его! И понесла в лес, чтобы, усевшись где-нибудь на ветке, хорошенько закусить. Видит рак, что приходится пропадать, и говорит вороне: – Эй, ворона, ворона! Знал я твоего отца и мать – славные были люди! – Угу! – ответила ворона, не раскрывая рта. – И братьев и сестер твоих знаю: что за добрые были люди! – Угу! – Да все же хоть они и хорошие люди, а тебе неровня. Мне сдается, что разумнее тебя никого нет на свете. Понравились эти речи вороне; каркнула она во весь рот и упустила рака в море.

Горе

В одной деревушке жили два мужика, два родных брата: один был бедный, другой – богатый. Богач переехал на житье в город, выстроил себе большой дом и записался в купцы; а у бедного иной раз нет ни куска хлеба, а ребятишки – мал мала меньше – плачут да есть просят. С утра до вечера бьется мужик как рыба об лед, а все ничего нет. Говорит он однова своей жене: – Дай-ка пойду в город, попрошу у брата: не поможет ли чем? Пришел к богатому: – Ах, братец родимый! Помоги сколько-нибудь моему горю: жена и дети без хлеба сидят, по целым дням голодают. – Проработай у меня эту неделю, тогда и помогу! Что делать? Принялся бедный за работу: и двор чистит, и лошадей холит, и воду возит, и дрова рубит. Через неделю дает ему богатый одну ковригу хлеба: – Вот тебе за труды! – И за то спасибо! – сказал бедный, поклонился и хотел было домой идти. – Постой! Приходи-ка завтра ко мне в гости и жену приводи: ведь завтра мои именины. – Эх, братец, куда мне? Сам знаешь: к тебе придут купцы в сапогах да в шубах, а я в лаптях хожу да в худеньком сером кафтанишке. – Ничего, приходи! И тебе будет место. – Хорошо, братец, приду. Воротился бедный домой, отдал жене ковригу и говорит: – Слушай, жена! Назавтра нас с тобой в гости звали. – Как в гости? Кто звал? – Брат. Он завтра именинник. – Ну что ж, пойдем. Наутро встали и пошли в город; пришли к богатому, поздравили его и уселись на лавку. За столом уж много именитых гостей сидело; всех их угощает хозяин на славу, а про бедного брата и его жену и думать забыл – ничего им не дает; они сидят да только посматривают, как другие пьют да едят. Кончился обед; стали гости из-за стола вылазить да хозяина с хозяюшкой благодарить, и бедный тоже – поднялся с лавки и кланяется брату в пояс. Гости поехали домой пьяные, веселые, шумят, песни поют. А бедный идет назад с пустым брюхом. – Давай-ка, – говорит жене, – и мы запоем песню! – Эх ты, дурак! Люди поют оттого, что сладко поели да много выпили; а ты с чего петь вздумал? – Ну, все-таки у брата на именинах был; без песни мне стыдно идти. Как я запою, так всякий подумает, что и меня угостили… – Ну, пой, коли хочешь, а я не стану! Мужик запел песню, и послышалось ему два голоса; он перестал и спрашивает жену: – Это ты мне подсобляла петь тоненьким голоском? – Что с тобой? Я вовсе и не думала. – Так кто же? – Не знаю! – сказала баба. – А ну запой, я послушаю. Он опять запел; поет-то один, а слышно два голоса; остановился и спрашивает: – Это ты, Горе, мне петь пособляешь? Горе отозвалось: – Да, хозяин! Это я пособляю. – Ну, Горе, пойдем с нами вместе. – Пойдем, хозяин! Я теперь от тебя не отстану. Пришел мужик домой, а Горе зовет его в кабак. Тот говорит: – У меня денег нет! – Ох ты, мужичок! Да на что тебе деньги! Видишь, на тебе полушубок надет, а на что он? Скоро лето будет, все равно носить не станешь! Пойдем в кабак, да полушубок побоку… Мужик и Горе пошли в кабак и пропили полушубок. На другой день Горе заохало, с похмелья голова болит, и опять зовет хозяина винца испить. – Денег нет, – говорит мужик. – Да на что нам деньги? Возьми сани да телегу – с нас и довольно! Нечего делать, не отбиться мужику от Горя: взял он сани и телегу, потащил в кабак и пропил вместе с Горем. Наутро Горе еще больше заохало, зовет хозяина опохмелиться; мужик пропил и борону и соху. Месяца не прошло, как он все спустил; даже избу свою соседу заложил, а деньги в кабак снес. Горе опять пристает к нему: – Пойдем да пойдем в кабак! – Нет, Горе! Воля твоя, а больше тащить нечего. – Как нечего? У твоей жены два сарафана: один оставь, а другой пропить надобно. Мужик взял сарафан, пропил и думает: «Вот когда чист! Ни кола, ни двора, ни на себе, ни на жене!» Поутру проснулось Горе, видит, что у мужика нечего больше взять, и говорит: – Хозяин! – Что, Горе? – А вот что: ступай к соседу, попроси у него пару волов с телегою. Пошел мужик к соседу. – Дай, – просит, – на времечко пару волов с телегою; я на тебя хоть неделю за то проработаю. – На что тебе? – В лес за дровами съездить. – Ну, возьми; только невелик воз накладывай. – И, что ты, кормилец! Привел пару волов, сел вместе с Горем на телегу и поехал в чистое поле. – Хозяин, – спрашивает Горе, – знаешь ли ты на этом поле большой камень? – Как не знать! – А когда знаешь, поезжай прямо к нему. Приехали они на то место, остановились и вылезли из телеги. Горе велит мужику поднимать камень. Мужик поднимает, Горе пособляет; вот подняли, а под камнем яма – полна золотом насыпана. – Ну, что глядишь? – сказывает Горе мужику. – Таскай скорей в телегу. Мужик принялся за работу и насыпал телегу золотом, все из ямы повыбрал до последнего червонца; видит, что уж больше ничего не осталось, и говорит: – Посмотри-ка, Горе, никак там еще деньги остались? Горе наклонилось: – Где? Я что-то не вижу! – Да вон в углу светятся! – Нет, не вижу. – Полезай в яму, так и увидишь. Горе полезло в яму; только что опустилось туда, а мужик и накрыл его камнем. – Вот этак-то лучше будет! – сказал мужик. – Не то коли взять тебя с собою, так ты, Горе горемычное, хоть не скоро, а все же пропьешь и эти деньги! Приехал мужик домой, свалил деньги в подвал, волов отвел к соседу, стал думать, как бы себя устроить. Купил лесу, выстроил большие хоромы и зажил вдвое богаче своего брата. Долго ли, коротко ли – поехал он в город просить своего брата с женой к себе на именины. – Вот что выдумал! – сказал ему богатый брат. – У самого есть нечего, а ты еще именины справляешь! – Ну, когда-то было нечего есть, а теперь, слава богу, имею не меньше твоего: приезжай – увидишь. – Ладно, приеду! На другой день богатый брат собрался с женою и поехали на именины: смотрят, а у бедного-то голыша хоромы новые, высокие, не у всякого купца такие есть! Мужик угостил их, употчевал всякими наедками, напоил всякими медами и винами. Спрашивает богатый у брата: – Скажи, пожалуй, какими судьбами разбогател ты? Мужик рассказал ему по чистой совести, как привязалось к нему Горе горемычное, как пропил он с Горем в кабаке все свое добро до последней нитки: только и осталось, что душа в теле; как Горе указало ему клад в чистом поле, как он забрал этот клад да от Горя избавился. Завистно стало богатому. «Дай, – думает, – поеду в чистое поле, подниму камень да выпущу Горе, – пусть оно дотла разорит брата, чтоб не смел передо мной своим богатством чваниться». Отпустил свою жену домой, а сам в поле погнал; подъехал к большому камню, своротил его в сторону и наклоняется посмотреть, что там под камнем? Не успел порядком головы нагнуть, – а уж Горе выскочило и уселось ему на шею. – А, – кричит, – ты хотел меня здесь уморить! Нет, теперь я от тебя ни за что не отстану. – Послушай, Горе! – сказал купец. – Вовсе не я засадил тебя под камень… – А кто же, как не ты? – Это мой брат тебя засадил, а я нарочно пришел, чтоб тебя выпустить. – Нет, врешь! Один раз обманул, в другой не обманешь! Крепко насело Горе богатому купцу на шею; привез он его домой, и пошло у него все хозяйство вкривь да вкось. Горе уж с утра за свое принимается: каждый день зовет купца опохмелиться; много добра в кабак ушло. «Этак несходно жить! – думает про себя купец. – Кажись, довольно потешил я Горе; пора б и расстаться с ним, да как?» Думал, думал и выдумал: пошел на широкий двор, обтесал два дубовых клина, взял новое колесо и накрепко вбил клин с одного конца во втулку. Приходит к Горю: – Что ты, Горе, все на боку лежишь? – А что ж мне больше делать? – Что делать! Пойдем на двор в гулючки играть. А Горе и радо; вышли на двор. Сперва купец спрятался – Горе сейчас его нашло, после того черед Горю прятаться. – Ну, – говорит, – меня не скоро найдешь! Я хоть в какую щель забьюсь! – Куда тебе! – отвечает купец. – Ты в это колесо не влезешь, а то – в щель! – В колесо не влезу? Смотри-ка, еще как спрячусь! Влезло Горе в колесо; купец взял да и с другого конца забил во втулку дубовый клин, поднял колесо и забросил его вместе с Горем в реку. Горе потонуло, а купец стал жить по-старому, по-прежнему.

Горшеня

Горшеня едет-дремлет с горшками. Догнал его государь Иван Васильевич: – Мир по дороге! Горшеня оглянулся: – Благодарим, просим со смиреньем. – Знать, вздремал? – Вздремал, великий государь! Не бойся того, кто песни поет, а бойся того, кто дремлет. – Экой ты смелый, горшеня! Люблю эдаких. Ямщик! Поезжай тише. А что, горшенюшка, давно ты этим ремеслом кормишься? – Сызмолоду, да вот и середовой стал. – Кормишь детей? – Кормлю, ваше царское величество! И не пашу, и не кошу, и не жну, и морозом не бьет. – Хорошо, горшеня, но все-таки на свете не без худа. – Да, ваше царское величество! На свете есть три худа. – А какие три худа, горшенюшка? – Первое худо – худой шабер, а второе худо – худая жена, а третье худо – худой разум. – А скажи мне, которое худо всех хуже? – От худого шабра уйду, от худой жены тоже можно, как будет с детьми жить; а от худого разума не уйдешь – все с тобой. – Так, верно, горшеня! Ты мозголов. Слушай! Ты для меня, а я для тебя. Прилетят гуси с Руси, перышки ощиплешь, а по правильному покинешь! – Годится, так покину, как придет! А то и наголо. – Ну, горшеня, постой на час! Я погляжу твою посуду. Горшеня остановился, начал раскладывать товар. Государь стал глядеть, и показались ему три тарелочки глиняны. – Ты наделаешь мне эдаких? – Сколько угодно вашему царскому величеству? – Возов десяток надо. – Много ли дашь времени? – Месяц. – Можно и в две недели представить, и в город. Я для тебя, ты для меня. – Спасибо, горшенюшка! – А ты, государь, где будешь в то время, как я представлю товар в город? – Буду в дому у купца в гостях. Государь приехал в город и приказал, чтобы на всех угощениях не было посуды ни серебряной, ни оловянной, ни медной, ни деревянной, а была бы все глиняная. Горшеня кончил заказ царский и привез товар в город. Один боярин выехал на торжище к горшене и говорит ему: – Бог за товаром, горшеня! – Просим покорно. – Продай мне весь товар. – Нельзя, по заказу. – А что тебе, ты бери деньги – не повинят из этого, коли не дал задатку под работу. Ну, что возьмешь? – А вот что: каждую посудину насыпать полну денег. – Полно, горшенюшка, много! – Ну хорошо: одну насыпать, а две отдать – хочешь? И сладили. – Ты для меня, а я для тебя. Насыпают да высыпают. Сыпали, сыпали – денег не стало, а товару еще много. Боярин, видя худо, съездил домой, привез еще денег. Опять сыплют да сыплют – товару все много. – Как быть, горшенюшка? – Ну что? Нечего делать, я тебя уважу, только знаешь что? Свези меня на себе до этого двора – отдам и товар и все деньги. Боярин мялся, мялся: жаль и денег, жаль и себя; но делать нечего – сладили. Выпрягли лошадь, сел мужик, повез боярин: в споре дело. Горшеня запел песню, боярин везет да везет. – До коих же мест везти тебя? – Вот до этого двора и до этого дому. Весело поет горшеня, против дому он высоко поднял. Государь услышал, выбег на крыльцо – признал горшеню. – Ба! Здравствуй, горшенюшка, с приездом! – Благодарю, ваше царское величество. – Да на чем ты едешь? – На худом-то разуме, государь. – Ну, мозголов, горшеня, умел товар продать. Боярин, скидай строевую одежду и сапоги, а ты, горшеня, – кафтан и разувай лапти; ты их обувай, боярин, а ты, горшеня, надевай строевую одежду. Умел товар продать! Немного послужил, да много услужил. А ты не умел владеть боярством. Ну, горшеня, прилетали гуси с Руси? – Прилетали. – Перышки ощипал, а по правильному покинул? – Нет, наголо, великий государь, – всего ощипал.

Гуси-лебеди

Русские народные сказки Жили мужик да баба. У них была дочка да сынок маленький. – Доченька, – говорила мать, – мы пойдем на работу, береги братца! Не ходи со двора, будь умницей – мы купим тебе платочек. Отец с матерью ушли, а дочка позабыла, что ей приказывали: посадила братца на травке под окошко, сама побежала на улицу, заигралась, загулялась. Русские народные сказки Налетели гуси-лебеди, подхватили мальчика, унесли на крыльях. Русские народные сказки Вернулась девочка, глядь – братца нету. Ахнула, кинулась туда-сюда – нету! Она его кликала, слезами заливалась, причитывала, что худо будет от отца с матерью, – братец не откликнулся. Выбежала она в чистое поле и только видела: метнулись вдалеке гуси-лебеди и пропали за темным лесом. Тут она догадалась, что они унесли ее братца: про гусей-лебедей давно шла дурная слава – что они пошаливали, детишек уносили. Бросилась девочка догонять их. Бежала, бежала, увидела – стоит печь. Русские народные сказки – Печка, печка, скажи, куда гуси-лебеди полетели? Печка ей отвечает: – Съешь моего ржаного пирожка – скажу. – Стану я ржаной пирог есть! У моего батюшки и пшеничные не едятся… Печка ей не сказала. Побежала девочка дальше – стоит яблоня. Русские народные сказки – Яблоня, яблоня, скажи, куда гуси-лебеди полетели? – Поешь моего лесного яблочка – скажу. – У моего батюшки и садовые не едятся… Яблоня ей не сказала. Побежала девочка дальше. Течет молочная река в кисельных берегах. Русские народные сказки – Молочная река, кисельные берега, куда гуси-лебеди полетели? – Поешь моего простого киселька с молочком – скажу. – У моего батюшки и сливочки не едятся… Долго она бегала по полям, по лесам. День клонится к вечеру, делать нечего – надо идти домой. Вдруг видит – стоит избушка на курьей ножке, об одном окошке, кругом себя поворачивается… В избушке старая Баба-яга прядет кудель. А на лавочке сидит братец, играет серебряными яблочками. Русские народные сказки Девочка вошла в избушку: Русские народные сказки – Здравствуй, бабушка! – Здравствуй, девица! Зачем на глаза явилась? – Я по мхам, по болотам ходила, платье измочила, пришла погреться. – Садись покуда кудель прясть. Баба-яга дала ей веретено, а сама ушла. Девочка прядет – вдруг из-под печки выбегает мышка и говорит ей: – Девица, девица, дай мне кашки, я тебе добренькое скажу. Девочка дала ей кашки, мышка ей сказала: – Баба-яга пошла баню топить. Она тебя вымоет-выпарит, в печь посадит, зажарит и съест, сама на твоих костях покатается. Девочка сидит ни жива ни мертва, плачет, а мышка ей опять: – Не дожидайся, бери братца, беги, а я за тебя кудель попряду. Девочка взяла братца и побежала. Русские народные сказки А Баба-яга подойдет к окошку и спрашивает: – Девица, прядешь ли? Мышка ей отвечает: – Пряду, бабушка… Баба-яга баню вытопила и пошла за девочкой. А в избушке нет никого. Баба-яга закричала: – Гуси-лебеди! Летите в погоню! Сестра братца унесла!.. Сестра с братцем добежала до молочной реки. Видит – летят гуси-лебеди. – Речка-матушка, спрячь меня! – Поешь моего простого киселька. Девочка поела и спасибо сказала. Река укрыла ее под кисельным бережком. Гуси-лебеди не увидали, пролетели мимо. Девочка с братцем опять побежала. А гуси-лебеди воротились, летят навстречу, вот-вот увидят. Что делать? Беда! Стоит яблоня… – Яблоня-матушка, спрячь меня! – Поешь моего лесного яблочка. Девочка поскорее съела и спасибо сказала. Яблоня ее заслонила ветвями, прикрыла листами. Гуси-лебеди не увидали, пролетели мимо. Девочка опять побежала. Бежит, бежит, уж недалеко осталось. Тут гуси-лебеди увидели ее, загоготали – налетают, крыльями бьют, того гляди, братца из рук вырвут. Добежала девочка до печки: – Печка-матушка, спрячь меня! – Поешь моего ржаного пирожка. Девочка скорее пирожок в рот, а сама с братцем – в печь, села в устьице. Гуси-лебеди полетали-полетали, покричали-покричали и ни с чем улетели к Бабе-яге. Девочка сказала печи спасибо и вместе с братцем прибежала домой. Русские народные сказки

А тут и отец с матерью пришли.

Сказка Два мороза

Русские народные сказки Гуляли по чистому полю два Мороза, два родных брата, с ноги на ногу поскакивали, рукой об руку поколачивали. Говорит один Мороз другому: — Братец Мороз — Багровый нос! Как бы нам позабавиться — людей поморозить? Отвечает ему другой: — Братец Мороз — Синий нос! Коль людей морозить — не по чистому нам полю гулять. Поле все снегом занесло, все проезжие дороги замело; никто не пройдет, не проедет. Побежим-ка лучше к чистому бору! Там хоть и меньше простору, да зато забавы будет больше. Все нет-нет да кто-нибудь и встретится по дороге. Сказано — сделано. Побежали два Мороза, два родных брата, в чистый бор. Бегут, дорогой тешатся: с ноги на ногу попрыгивают, по елкам, по сосенкам пощелкивают. Старый ельник трещит, молодой сосняк поскрипывает. По рыхлому ль снегу пробегут — кора ледяная; былинка ль из-под снегу выглядывает — дунут, словно бисером ее всю унижут. Послышали они с одной стороны колокольчик, а с другой бубенчик: с колокольчиком барин едет, с бубенчиком — мужичок. Стали Морозы судить да рядить, кому за кем бежать, кому кого морозить. Мороз — Синий нос, как был моложе, говорит: — Мне бы лучше за мужичком погнаться. Его скорее дойму: полушубок старый, заплатанный, шапка вся в дырах, на ногах, кроме лаптишек, ничего. Он же, никак дрова рубить едет… А уж ты, братец, как посильнее меня, за барином беги. Видишь, на нем шуба медвежья, шапка лисья, сапоги волчьи. Где уж мне с ним! Не совладаю. Мороз — Багровый нос только подсмеивается. — Молод, говорит, ты еще братец!.. Ну, да уж быть по-твоему. Беги за мужичком, а я побегу за барином. Как сойдемся под вечер, узнаем, кому была легка работа, кому тяжела. Прощай покамест! — Прощай, братец! Свистнули, щелкнули, побежали. Только солнышко закатилось, сошлись они опять на чистом поле. Спрашивают друг друга: — Что? — То-то, я думаю, намаялся ты, братец, с барином-то, — говорит младший, — а толку, глядишь, не вышло никакого. Где его было пронять! Старший посмеивается себе. — Эх, — говорит, — братец Мороз — Синий нос, молод ты и прост. Я его так уважил, что он час будет греться — не отогреется. — А как же шуба-то, да шапка-то, да сапоги-то? — Не помогли. Забрался я к нему и в шубу, и в шапку, и в сапоги да как зачал знобить! Он-то ежится, он-то жмется да кутается, думает: — дай-ка я ни одним суставом не шевельнусь, авось меня тут мороз не одолеет. Ан не тут-то было! Мне-то это и с руки. Как принялся я за него — чуть живого в городе из повозки выпустил. Ну, а ты что со своим мужичком сделал? — Эх, братец Мороз — Багровый нос! Плохую ты со мною шутку сшутил, что вовремя не образумил. Думал — заморожу мужика, а вышло — он же отломал мне бока. — Как так? — Да вот как. Ехал он, сам ты видел, дрова рубить. Дорогой, начал было я его пронимать: только он все не робеет — еще ругается: такой, говорит, сякой этот мороз! Совсем даже обидно стало; принялся я его ещё пуще щипать да колоть. Только ненадолго была мне эта забава. Приехал он на место, вылез из саней, принялся за топор. Я-то думаю: «Тут мне сломить его». Забрался к нему под полушубок, давай его язвить. А он-то топором машет, только щепки кругом летят. Стал даже пот его прошибать. Вижу: плохо — не усидеть мне под полушубком. Под конец инда пар от него повалил. Я прочь поскорее. Думаю: «Как быть?» А мужик все работает да работает. Ему бы зябнуть, а ему жарко стало. Гляжу — скидает с себя полушубок. Обрадовался я. «Погоди ж, говорю, вот я тебе покажу себя». Полушубок весь мокрехонек. Я в него — забрался везде, заморозил так, что он стал лубок лубком. Надевай-ка теперь, попробуй! Как покончил мужик свое дело да подошел к полушубку, у меня и сердце взыграло: то-то потешусь! Посмотрел мужик и принялся меня ругать — все слова перебрал, что нет их хуже. «Ругайся! — думаю я себе, — ругайся! А меня все не выживешь!» Так он бранью не удовольствовался. Выбрал полено подлиннее да посучковатее, да как примется по полушубку бить! По полушубку бьет, а меня все ругает. Мне бы бежать поскорее, да уж больно я в шерсти-то завяз — выбраться не могу. А он-то колотит, он-то колотит! Насилу я ушел. Думал, костей не соберу. До сих пор бока ноют. Закаялся я мужиков морозить.

Елена Премудрая

Русские народные сказки В стародревние годы в некоем царстве, не в нашем государстве, случилось одному солдату у каменной башни на часах стоять; башня была на замок заперта и печатью запечатана, а дело-то было ночью. Ровно в двенадцать часов слышится солдату, что кто-то кричит из этой башни: — Эй, служивый! Солдат спрашивает: — Кто меня кличет? — Это я — черт, — отзывается голос из-за железной решетки, — тридцать лет как сижу здесь не пивши, не евши. — Что же тебе надо? — Выпусти меня на волю. Как будешь в нужде, я тебе сам пригожусь; только помяни меня — и я в ту же минуту явлюсь к тебе на выручку. Солдат тотчас сорвал печать, разломал замок и отворил двери — нечистый вылетел из башни, взвился кверху и сгинул быстрее молнии. «Ну, — думает солдат, — наделал я дела; вся моя служба ни за грош пропала. Теперь засадят меня под арест, отдадут под военный суд и, чего доброго, заставят сквозь строй прогуляться; уж лучше убегу, пока время есть». Бросил ружье и ранец на землю и пошёл куда глаза глядят. Шел он день, и другой, и третий; разобрал его голод, а есть и пить нечего; сел на дороге, заплакал горькими слезами и раздумался: «Ну, не глуп ли я? Служил у царя десять лет, каждый день по три фунта хлеба получал. Так вот нет же! Убежал на волю, чтобы помереть голодною смертию. Эх, черт, всему ты виною!» Вдруг откуда ни взялся — стал перед ним нечистый и спрашивает: — Здравствуй, служивый! О чем горюешь? — Как мне не горевать, коли третий день с голоду пропадаю. — Не тужи, это дело поправное! — сказал черт. Туда-сюда бросился, притащил всяких вин и припасов, накормил-напоил солдата и зовет его с собою: — В моем доме будет тебе житье привольное; пей, ешь и гуляй, сколько душа хочет, только присматривай за моими дочерьми — больше мне ничего не надобно. Солдат согласился. Черт подхватил его под руки, поднял высоко-высоко на воздух и принес за тридевять земель, в тридесятое государство — в белокаменные палаты. У черта было три дочери — собой красавицы. Приказал он им слушаться того солдата и кормить и поить его вдоволь, а сам полетел творить пакости: известно — черт! На месте никогда не сидит, а все по свету рыщет да людей смущает. Остался солдат с красными девицами, и такое ему житье вышло, что и помирать не надо. Одно его кручинит: каждую ночь уходят красные девицы из дому, а куда уходят — неведомо. Стал было их про то расспрашивать, так не сказывают, запираются. «Ладно же, — думает солдат, — буду целую ночь караулить, а уж усмотрю, куда вы таскаетесь». Вечером лег солдат на постель, притворился, будто крепко спит, а сам ждет не дождется — что-то будет? Вот как пришла пора-время, подкрался он потихоньку к девичьей спальне, стал у дверей, нагнулся и смотрит в замочную скважинку. Красные девицы принесли волшебный ковер, разостлали по полу, ударились о тот ковер и сделались голубками; встрепенулись и улетели в окошко. «Что за диво! — думает солдат. — Дай-ка я попробую». Вскочил в спальню, ударился о ковер и обернулся малиновкой, вылетел в окно да за ними вдогонку. Голубки опустились на зеленый луг, а малиновка села под смородинов куст, укрылась за листьями и высматривает оттуда. На то место налетело голубиц видимо-невидимо, весь луг прикрыли; посредине стоял золотой трон. Немного погодя осияло и небо и землю — летит по воздуху золотая колесница, в упряжи шесть огненных змеев; на колеснице сидит королевна Елена Премудрая — такой красы неописанной, что ни вздумать, ни взгадать, ни в сказке сказать! Сошла она с колесницы, села на золотой трон; начала подзывать к себе голубок по очереди и учить их разным мудростям. Покончила ученье, вскочила на колесницу — и была такова! Тут все до единой голубки снялись с зеленого лугу и полетели каждая в свою сторону. Птичка-малиновка вспорхнула вслед за тремя сестрами и вместе с ними очутилась в спальне. Голубки ударились о ковер — сделались красными девицами, а малиновка ударилась — обернулась солдатом. — Ты откуда? — спрашивают его девицы. — А я с вами на зеленом лугу был, видел прекрасную королевну на золотом троне и слышал, как учила вас королевна разным хитростям. — Ну, счастье твое, что уцелел! Ведь эта королевна — Елена Премудрая, наша могучая повелительница. Если б при ней да была ее волшебная книга, она тотчас бы тебя узнала — и тогда не миновать бы тебе злой смерти. Берегись, служивый! Не летай больше на зеленый луг, не дивись на Елену Премудрую, не то сложишь буйну голову. Солдат не унывает, те речи мимо ушей пропускает. Дождался другой ночи, ударился о ковер и сделался птичкой-малиновкой. Прилетела малиновка на зеленый луг, спряталась под смородинов куст, смотрит на Елену Премудрую, любуется ее красотой ненаглядною и думает: «Если бы такую жену добыть — ничего б в свете пожелать не осталося! Полечу-ка я следом за нею да узнаю, где она проживает». Вот сошла Елена Премудрая с золотого трона, села на свою колесницу и понеслась по воздуху к своему чудесному дворцу; следом за ней и малиновка полетела. Приехала королевна во дворец; выбежали к ней навстречу няньки и мамки, подхватили ее под руки и увели в расписные палаты. А птичка-малиновка порхнула в сад, выбрала прекрасное дерево, что как раз стояло под окном королевниной спальни, уселась на веточке и начала петь так хорошо да жалобно, что королевна целую ночь и глаз не смыкала — все слушала. Только взошло красное солнышко, закричала Елена Премудрая громким голосом: — Няньки, мамки, бегите скорее в сад; изловите мне птичку-малиновку! Няньки и мамки бросились в сад, стали ловить певчую пташку... Да куда им, старухам! Малиновка с кустика на кустик перепархивает, далеко не летит и в ручки не дается. Не стерпела королевна, выбежала в зеленый сад, хочет сама ловить птичку-малиновку; подходит к кустику — птичка с ветки не трогается, сидит спустя крылышки, словно ее дожидается. Обрадовалась королевна, взяла птичку в руки, принесла во дворец, посадила в золотую клетку и повесила в своей спальне. День прошел, солнце закатилось, Елена Премудрая слетала на зеленый луг, воротилась, начала снимать уборы, разделась и легла в постель. Как только уснула королевна, птичка-малиновка обернулась мухою, вылетела из золотой клетки, ударилась об пол и сделалась добрым молодцем. Подошел добрый молодец к королевниной кроватке, смотрел, смотрел на красавицу, не выдержал и поцеловал ее в уста сахарные. Видит — королевна просыпается, обернулся поскорей мухою, влетел в клетку и стал птичкой-малиновкой. Елена Премудрая раскрыла глаза, глянула кругом — нет никого. «Видно, — думает, — мне во сне это пригрезилось!» Повернулась на другой бок и опять заснула. А солдату крепко не терпится; попробовал в другой и в третий раз — чутко спит королевна, после всякого поцелуя пробуждается. На третий раз встала она с постели и говорит: — Тут что-нибудь да недаром: дай-ка посмотрю в волшебную книгу. Посмотрела в свою волшебную книгу и тотчас узнала, что сидит в золотой клетке не простая птичка-малиновка, а молодой солдат. — Ах ты! — закричала Елена Премудрая. — Выходи-ка из клетки. За твою неправду ты мне жизнью ответишь. Нечего делать — вылетела птичка-малиновка из золотой клетки, ударилась об пол и обернулась добрым молодцем. — Нет тебе прощенья! — сказала Елена Премудрая и крикнула палача рубить солдату голову. Откуда ни взялся — стал перед ней великан с топором и с плахою, повалил солдата наземь, прижал его буйную голову к плахе и поднял топор. Вот махнет королевна платком, и покатится молодецкая голова... — Смилуйся, прекрасная королевна, — сказал солдат со слезами, — позволь напоследях песню спеть. — Пой, да скорей! Солдат затянул песню, такую грустную, такую жалобную, что Елена Премудрая сама расплакалась; жалко ей стало доброго молодца, говорит она солдату: — Даю тебе сроку десять часов; если ты сумеешь в это время так хитро спрятаться, что я тебя не найду, то выйду за тебя замуж; а не сумеешь этого дела сделать, велю рубить тебе голову. Вышел солдат из дворца, забрел в дремучий лес, сел под кустик, задумался-закручинился. — Ах, дух нечистый! Все из-за тебя пропадаю. В ту ж минуту явился к нему черт: — Что тебе, служивый, надобно? — Эх, — говорит, — смерть моя приходит! Куда я от Елены Премудрой спрячусь? Черт ударился о сырую землю и обернулся сизокрылым орлом: — Садись, служивый, ко мне на спину, я тебя занесу в поднебесье. Солдат сел на орла; орел взвился кверху и залетел за облака-тучи черные. Прошло пять часов. Елена Премудрая взяла волшебную книгу, посмотрела — и все словно на ладони увидела; возгласила она громким голосом: — Полно, орел, летать по поднебесью; опускайся на низ — от меня ведь не укроешься. Орел опустился наземь. Солдат пуще прежнего закручинился: — Что теперь делать? Куда спрятаться? — Постой, — говорит черт, — я тебе помогу. Подскочил к солдату, ударил его по щеке и оборотил булавкою, а сам сделался мышкою, схватил булавку в зубы, прокрался во дворец, нашел волшебную книгу и воткнул в нее булавку. Прошли последние пять часов. Елена Премудрая развернула свою волшебную книгу, смотрела, смотрела — книга ничего не показывает; крепко рассердилась королевна и швырнула ее в печь. Булавка выпала из книги, ударилась об пол и обернулась добрым молодцем. Елена Премудрая взяла его за руку. — Я, — говорит, — хитра, а ты и меня хитрей! Не стали они долго раздумывать, перевенчались и зажили себе припеваючи.

Жена-доказчица

Жил-был старик со старухою. Не умела старуха языка держать на привязи: бывало, что ни услышит от мужа – сейчас вся деревня узнает… Вот однова пошел старик в лес за дровами; ступил в одном месте ногою – нога провалилась. – Что за притча! Дай-ка я стану рыть, может, на мое счастье, что и найдется. Взялся за лопату; копнул раз, другой, третий – и вырыл котел, полнехонек золота. – Слава богу! Только как домой взять? От жены не укроешься, она всему свету разблаговестит; еще беды наживешь! Подумал-подумал, зарыл котел в землю и пошел в город, купил щуку да живого зайца, щуку повесил на дерево – на самую верхушку, а зайца посадил в морду. Приходит в избу: – Ну, жена, какое мне счастье Бог послал, только тебе сказать-то нельзя: пожалуй, всем разболтаешь! – Скажи, старичок, – пристает баба, – право слово – никому не заикнусь; хочешь – побожусь, образ сниму да поцелую. – Вот что, старуха: нашел я в лесу полон котел золота. – Экой ты! Пойдем поскорее, домой унесем… – Смотри же, старая! Никому не сказывай, не то беду наживем. – Небось, ты только не сказывай, а я не скажу! Повел мужик бабу, дошел до того места, где щука на дереве висит, остановился, поднял вверх голову и смотрит. – Ну, что глазеешь? Пойдем скорее! – Да разве не видишь? Глянь, щука на дереве выросла! – Ой ли! Полезай за нею: ужотка на ужин зажарим. Старик слазил на дерево и достал щуку. Пошли дальше. Шли, шли: – Дай, старая, к реке сбегаю, в морды посмотрю. Заглянул в морду и давай жену звать: – Глянь-ка, заяц в морду попал! – А коли попал, бери его поскорей – к празднику на обед пригодится. Взял старик зайца и привел старуху в лес; отрыли вдвоем котел с золотом и потащили домой. Дело было к вечеру; совсем потемнело. – Старик, а старик! – говорит баба. – Никак овцы ревут? – Какие овцы! То нашего барина черти дерут. Шли, шли, старуха опять говорит: – Старик, а старик! Никак коровы ревут? – Какие коровы! То нашего барина черти дерут. Шли, шли; стали к деревне подходить, старуха старику говорит: – Никак волки ревут? – Какие волки! То нашего барина черти дерут. Разбогатели старик со старухою. Вздурилась старуха пуще прежнего, пошла каждый день гостей зазывать да такие пиры подымать, что муж хоть из дому беги. Совсем от рук отбилась и слушаться перестала. Ругается: – Постой! Узнаешь меня. Ты хочешь все золото себе забрать; нет, врешь! Я тебя упеку, в Сибири места не сыщешь! Сейчас пойду к барину! Побежала к барину, завыла-заплакала: – Так и так, – говорит, – нашел муж полон котел золота и с той самой поры начал крепко вином зашибать. Я было его уговаривать, а он меня колотить: таскал, таскал за косу, еле из рук вырвалась! Прибежала к вашей милости мое горе объявить, на негодного мужа челом бить: отберите у него все золото, чтоб работал, а не пьянствовал! Барин позвал несколько дворовых людей и пошел к старику. Приходит в избу и закричал на него: – Ах ты, мошенник этакий! Нашел на моей земле целый котел золота – сколько времени прошло, а мне до сих пор не доложил! Начал пьянствовать, разбойничать да жену тиранить! Подавай сейчас золото… – Смилуйся, боярин, – отвечает старик, – я знать не знаю, ведать не ведаю: никакого золота не находил. – Врешь ты, бесстыжие твои глаза! – напустилась на него старуха. – Пойдемте, барин, за мною; я покажу, где деньги спрятаны. Приводит к сундуку, подняла крышку – нет ничего, пустехонек. – Ах он плут! Пока я ходила, в иное место перепрятал. Тут барин пристал к старику: – Покажи золото! – Да где ж мне его взять? Извольте про все доподлинно допросить мою старуху. – Ну, голубушка, расскажи мне толком, хорошенько: где и в какое время найден котел с золотом? – Да вот, барин, – начала старуха, – шли мы лесом – еще в те поры щуку на дереве поймали… – Опомнись, – говорит старик, – ведь ты заговариваешься! – Нет, я не заговариваюсь, а правду сказываю, еще тут же мы зайца из морды вынули… – Ну, пошла! Чай, теперь сам, барин, слышишь! Ну как можно, чтобы звери в реке водились, а рыба в лесу на дереве плодилась? – Так, по-твоему, того не было? А помнишь, как мы назад шли, я сказала: «Никак овцы ревут?» А ты отвечал: «То не овцы ревут, то нашего барина черти дерут!» – С ума спятила. – Я опять сказала: «Никак коровы ревут?» А ты: «Какие коровы! То нашего барина черти дерут». А как стали подъезжать к деревне, мне почудилось, что волки ревут, а ты сказал: «Какие волки! То нашего барина черти дерут…» Барин слушал, слушал, осерчал и ну толкать в шею старуху.

Жена-спорщица

Была у одного мужа жена, да только такая задорная, что все ему наперекор говорила… Надоела жена мужу, вот он и стал думать, как бы от нее отделаться. Идут они раз к реке, а вместо моста на плотине лежит перекладина. «Постой, – думает он, – вот теперь-то я ее изведу». Как стала она переходить по перекладине, он и говорит: – Смотри же, жена, не трясись, не то как раз утонешь! – Так вот же нарочно буду! Тряслась, тряслась да и бултых в воду! Жалко ему стало жены; вот он влез в воду, стал ее искать и идет по воде вверх по течению. – Что ты тут ищешь? – говорят ему прохожие мужики. – А вот жена утонула, вон с этой перекладины упала. – Дурак, дурак! Ты бы шел вниз по реке, а не в гору; ее теперь, чай, снесло. – Эх, братцы, молчите; она все делала наперекор, так уж и теперь, верно, пошла против воды.

Журавль и цапля

Жили-были журавль да цапля, построили себе по концам болота избушки. Журавлю показалось скучно жить одному, и задумал он жениться. – Давай пойду посватаюсь к цапле! Пошел журавль – тяп-тяп! Семь верст болото месил, приходит и говорит: – Дома ли цапля? – Дома. – Выдь за меня замуж. – Нет, журавль, не пойду за тебя замуж, у тебя ноги долги, платье коротко, прокормить жену нечем. Ступай прочь, долговязый! Журавль, как несолоно похлебал, ушел домой. Цапля после раздумалась и сказала: – Чем жить одной, лучше пойду замуж за журавля. Приходит к журавлю и говорит: – Журавль, возьми меня замуж! – Нет, цапля, мне тебя не надо! Не хочу жениться, не возьму тебя замуж. Убирайся! Цапля заплакала от стыда и воротилась назад. Журавль раздумался и сказал: – Напрасно не взял за себя цаплю: ведь одному-то скучно. Пойду теперь и возьму ее замуж. Приходит и говорит: – Цапля, я вздумал на тебе жениться; поди за меня. – Нет, долговязый, нейду за тебя замуж! Пошел журавль домой. Тут цапля раздумалась: – Зачем отказала такому молодцу: одной-то жить невесело, лучше за журавля пойду! Приходит свататься, а журавль не хочет. Вот так-то и ходят они по сю пору один к другому свататься, да никак не женятся.

За лапоток – курочку, за курочку – гусочку

Шла лиса по дорожке и нашла лапоток, пришла к мужику и просится: «Хозяин, пусти меня ночевать». Он говорит: «Некуда, лисонька! Тесно!» – «Да много ли нужно мне места! Я сама на лавку, а хвост под лавку». Пустили ее ночевать; она и говорит: «Положите мой лапоток к вашим курочкам». Положили, а лисонька ночью встала и забросила свой лапоть. Поутру встают, она и спрашивает свой лапоть, а хозяева говорят: «Лисонька, ведь он пропал!» – «Ну, отдайте мне за него курочку». Взяла курочку, приходит в другой дом и просит, чтоб ее курочку посадили к хозяйским гуськам. Ночью лиса припрятала курочку и получила за нее утром гуська. Приходит в новый дом, просится ночевать и говорит, чтоб ее гуська посадили к барашкам; опять схитрила, взяла за гуська барашка и пошла еще в один дом. Осталась ночевать и просит посадить ее барашка к хозяйским бычкам. Ночью лисонька украла и барашка, а поутру требует, чтобы за него отдали ей бычка. Всех – и курочку, и гуська, и барашка, и бычка – она передушила, мясо припрятала, а шкуру бычка набила соломой и поставила на дороге. Идет медведь с волком, а лиса говорит: «Подите, украдите сани да поедемте кататься». Вот они украли и сани и хомут, впрягли бычка, сели все в сани; лиса стала править и кричит: «Шню, шню, бычок, соломенный бочок! Сани чужие, хомут не свой, погоняй – не стой!» Бычок нейдет. Она выпрыгнула из саней и закричала: «Оставайтесь, дураки!» – а сама ушла. Медведь с волком обрадовались добыче и ну рвать бычка; рвали-рвали, видят, что одна шкура да солома, покачали головами и разошлись по домам.

Заяц-хваста

Жил-был заяц в лесу: летом ему было хорошо, а зимой плохо – приходилось к крестьянам на гумно ходить, овес воровать. Приходит он однажды к одному крестьянину на гумно, а тут уж стадо зайцев. Русские народные сказки Вот и начал им хвастать: – У меня не усы, а усищи, не лапы, а лапищи, не зубы, а зубищи – я никого не боюсь. Зайцы рассказали тетке вороне про эту хвасту. Тетка ворона пошла хвасту разыскивать и нашла его под кокориной. Заяц испугался: – Тетка ворона, я больше не буду хвастать! – А как ты хвастал? – А у меня не усы, а усищи, не лапы, а лапищи, не зубы, а зубищи. Русские народные сказки Вот она его маленько и потрепала: – Больше не хвастай! Раз сидела ворона на заборе, собаки ее подхватили и давай мять, а заяц это увидел: «Как бы вороне помочь?» Выскочил на горочку и сел. Собаки увидели зайца, бросили ворону – да за ним, ворона опять на забор. А заяц от собак ушел. Немного погодя ворона опять встретила этого зайца и говорит ему: – Вот ты молодец, не хваста, а храбрец!

Русские народные сказки

(Илл. Е.Рачева)

Зимовье зверей

Русские народные сказки Идёт из деревни бык, а навстречу ему – баран. Русские народные сказки «Куда идёшь?» – спрашивает барана бык. «Иду искать лето», – отвечает тот. «Пошли вместе», – говорит бык. И пошли они вместе. Идут вдвоём, а навстречу им – свинья. Русские народные сказки «Куда идёте, братцы?» – спрашивает их свинья. «Идём от зимы к лету», – отвечают те. «И я с вами пойду», – просится свинья. И пошли они дальше. Идут, а навстречу им – гусь. Русские народные сказки «Куда, гусь, идёшь?» – спрашивают они. «От зимы к лету», – отвечает гусь. «Пойдём вместе», – говорит бык. И пошли они вчетвером. Шли, шли и встретили петуха. Русские народные сказки «Куда, петух, идёшь?» – спрашивает гусь: «От зимы иду к лету», – отвечает петух. «Пошли вместе», – позвал бык. Идут они и разговаривают между собой: «Приходит зима, наступают морозы: куда деваться?» Бык и говорит: «Надо хату ставить!» А баран говорит: «У меня хорошая шуба, видишь, какая шерсть, я и так зиму перезимую!» А свинья говорит: «Я глубоко в землю зарываюсь; зароюсь в землю и так зиму перезимую!» А гусь с петухом говорят: «У нас по два крыла: взлетим на ель, одним крылом постелемся, другим накроемся и так зиму перезимуем». Русские народные сказки И разошлись кто куда. Бык остался один и начал ставить хату. Ставил, ставил и поставил. Настала суровая зима: лютые морозы, снегопады и метели. Приходит баран к хате быка и говорит: «Пусти, брат, согреться!» Бык отвечает: «У тебя хорошая шуба, видишь, какая шерсть, ты и так зиму перезимуешь!» Баран говорит: «Ежели не пустишь согреться, я разгонюсь и рогами дверь твою в щепки разобью, и тебе будет холодно!» Русские народные сказки Бык думает: «Что делать? Ведь он меня заморозит». И пустил бык барана в свою хату, и стали они жить вдвоём. Приходит свинья: «Пусти, братец…» Бык и говорит: «Ты глубоко в землю зарываешься; заройся в землю и так зиму перезимуешь!» Свинья говорит: «Ежели не пустишь, я вырою весь фундамент твоей хаты, и тебе будет холодно!» Русские народные сказки Бык думает: «Что делать? Ведь она же меня заморозит!» Пустил и свинью. Стали жить втроём. Приходят и гусь с петухом: «Пусти, братец…» Бык говорит: «У вас ведь по два крыла; взлетите на ель, одним крылом постелитесь, другим накроетесь и так зиму перезимуете!» Тогда гусь и говорит: «Ежели не пустишь, я из стен своим клювом выдергаю мох, и тебе будет холодно!» А петух кричит: «Ежели не пустишь, я влезу на потолок и с потолка своими когтями сгребу землю, и тебе будет холодно!» Подумал, подумал бык и пустил их в хату. Русские народные сказки Петух согрелся и начал песни напевать. Русские народные сказки Бежала лиса по лесу и услыхала. Подбежала к окну, смотрит в окно и видит, что у быка есть петух, гусь, свинья и баран. Русские народные сказки Побежала лиса к волку и медведю; прибежала и говорит: «Знаешь что, куманёк, и ты, дядя Михаил Потапыч? Идёмте к быку! У быка есть петух, гусь, свинья и баран. Я схвачу гуся и петуха, а вы – свинью и барана». Русские народные сказки И пошли. Подходят к дверям, лиса говорит: «А ну-ка, Михаил Потапыч, отворяй дверь!» Медведь открыл дверь, и лиса вскочила в хату. Русские народные сказки А бык как прижмёт её рогами к стене, а баран давай рогами по бокам осаживать! И до тех пор осаживал, пока из её дух вон. Потом вскочил в хату волк. Бык волка тоже прижал к стене, а баран рогами его до тех пор тёр, пока душа не выкатилась колесом. Медведь тоже было бросился в хату, но они так принялись за него, что он чуть жив выбрался… Русские народные сказки А бык с друзьями и до сих пор живут в своей хате. Живут, поживают и добра наживают.

Страницы: 1 2 3

Добавить комментарий