(2 оценок, среднее: 4,00 из 5)
Загрузка...
Содержание
Сказки про дружбу
Иван-царевич и серый волк
Жил-был царь Берендей, у него было три сына, младшего звали Иваном.
И был у царя сад великолепный; росла в том саду яблоня с золотыми яблоками.
Стал кто-то царский сад посещать, золотые яблоки воровать. Царю жалко стало свой сад. Посылает он туда караулы. Никакие караулы не могут уследить похитника.
Царь перестал и пить и есть, затосковал. Сыновья отца утешают:
— Дорогой наш батюшка, не печалься, мы сами станем сад караулить.
Старший сын говорит:
— Сегодня моя очередь, пойду стеречь сад от похитника.
Отправился старший сын. Сколько ни ходил с вечеру, никого не уследил, припал на мягкую траву и уснул.
Утром царь его спрашивает:
— Ну-ка, не обрадуешь ли меня: не видал ли ты похитника?
— Нет, родимый батюшка, всю ночь не спал, глаз не смыкал, а никого не видал.
На другую ночь пошел средний сын караулить и тоже проспал всю ночь, а наутро сказал, что не видал похитника.
Наступило время младшего брата идти стеречь. Пошел Иван-царевич стеречь отцов сад и даже присесть боится, не то что прилечь. Как его сон задолит, он росой с травы умоется, сон и прочь с глаз.
Половина ночи прошла, ему и чудится: в саду свет. Светлее и светлее. Весь сад осветило. Он видит — на яблоню села Жар-птица и клюет золотые яблоки.
Иван-царевич тихонько подполз к яблоне и поймал птицу за хвост. Жар-птица встрепенулась и улетела, осталось у него в руке одно перо от ее хвоста.
Наутро приходит Иван-царевич к отцу.
— Ну что, дорогой мой Ваня, не видал ли ты похитника?
— Дорогой батюшка, поймать не поймал, а проследил, кто наш сад разоряет. Вот от похитника память вам принес. Это, батюшка, Жар-птица.
Царь взял это перо и с той поры стал пить, и есть, и печали не знать. Вот в одно прекрасное время ему и раздумалось об этой об Жар-птице.
Позвал он сыновей и говорит им:
— Дорогие мои дети, оседлали бы вы добрых коней, поездили бы по белу свету, места познавали, не напали бы где на Жар-птицу.
Дети отцу поклонились, оседлали добрых коней и отправились в путь-дорогу: старший в одну сторону, средний в другую, а Иван-царевич в третью сторону.
Ехал Иван-царевич долго ли, коротко ли. День был летний. Приустал Иван-царевич, слез с коня, спутал его, а сам свалился спать.
Много ли, мало ли времени прошло, пробудился Иван-царевич, видит — коня нет. Пошел его искать, ходил, ходил и нашел своего коня — одни кости обглоданные.
Запечалился Иван-царевич: куда без коня идти в такую даль?
Ну что же, — думает, — взялся — делать нечего
.
И пошел пеший.
Шел, шел, устал до смерточки.
Сел на мягкую траву и пригорюнился, сидит.
Откуда ни возьмись, бежит к нему серый волк:
— Что, Иван-царевич, сидишь пригорюнился, голову повесил?
— Как же мне не печалиться, серый волк? Остался я без доброго коня.
— Это я, Иван-царевич, твоего коня съел… Жалко мне тебя! Расскажи, зачем в даль поехал, куда путь держишь?
— Послал меня батюшка поездить по белу свету, найти Жар-птицу.
— Фу, фу, тебе на своем добром коне в три года не доехать до Жар-птицы. Я один знаю, где она живет. Так и быть — коня твоего съел, буду тебе служить верой-правдой. Садись на меня да держись крепче.
Сел Иван-царевич на него верхом, серый волк и поскакал — синие леса мимо глаз пропускает, озера хвостом заметает. Долго ли, коротко ли, добегают они до высокой крепости. Серый волк и говорит:
— Слушай меня, Иван-царевич, запоминай: полезай через стену, не бойся — час удачный, все сторожа спят. Увидишь в тереме окошко, на окошке стоит золотая клетка, а в клетке сидит Жар-птица. Ты птицу возьми, за пазуху положи, да смотри клетки не трогай!
Иван-царевич через стену перелез, увидел этот терем — на окошке стоит золотая клетка, в клетке сидит Жар-птица.
Он птицу взял, за пазуху положил, да засмотрелся на клетку. Сердце его и разгорелось: Ах, какая — золотая, драгоценная! Как такую не взять!
И забыл, что волк ему наказывал. Только дотронулся до клетки, пошел по крепости звук: трубы затрубили, барабаны забили, сторожа пробудились, схватили Ивана-царевича и повели его к царю Афрону.
Царь Афрон разгневался и спрашивает:
— Чей ты, откуда?
— Я царя Берендея сын, Иван-царевич.
— Ай, срам какой! Царский сын да пошел воровать.
— А что же, когда ваша птица летала, наш сад разоряла?
— А ты бы пришел ко мне, по совести попросил, я бы ее так отдал, из уважения к твоему родителю, царю Берендею. А теперь по всем городам пущу нехорошую славу про вас… Ну да ладно, сослужишь мне службу, я тебя прощу. В таком-то царстве у царя Кусмана есть конь златогривый. Приведи его ко мне, тогда отдам тебе Жар-птицу с клеткой.
Загорюнился Иван-царевич, идет к серому волку. А волк ему:
— Я же тебе говорил, не шевели клетку! Почему не слушал мой наказ?
— Ну, прости же ты меня, прости, серый волк.
— То-то, прости… Ладно, садись на меня. Взялся за гуж, не говори, что не дюж.
Опять поскакал серый волк с Иваном-царевичем.
Долго ли, добегают они до той крепости, где стоит конь златогривый.
— Полезай, Иван-царевич, через стену, сторожа спят, иди на конюшню, бери коня, да смотри уздечку не трогай!
Иван-царевич перелез в крепость, там все сторожа спят, зашел на конюшню, поймал коня златогривого, да позарился на уздечку — она золотом, дорогими камнями убрана; в ней златогривому коню только гулять.
Иван-царевич дотронулся до уздечки, пошел звук по всей крепости: трубы затрубили, барабаны забили, сторожа проснулись, схватили Ивана-царевича и повели к царю Кусману.
Чей ты, откуда?
— Я Иван-царевич.
— Эка, за какие глупости взялся — коня воровать! На это простой мужик не согласится. Ну ладно, прощу тебя, Иван-царевич, если сослужишь мне службу. У царя Далмата есть дочь Елена Прекрасная. Похить ее, привези ко мне, подарю тебе златогривого коня с уздечкой.
Еще пуще пригорюнился Иван-царевич, пошел к серому волку.
— Говорил я тебе, Иван-царевич, не трогай уздечку! Не послушал ты моего наказа.
— Ну, прости же меня, прости, серый волк.
— То-то, прости… Да уж ладно, садись мне на спину.
Опять поскакал серый волк с Иваном-царевичем. Добегают они до царя Далмата. У него в крепости в саду гуляет Елена Прекрасная с мамушками, нянюшками. Серый волк говорит:
— В этот раз я тебя не пущу, сам пойду. А ты ступай обратно путем-дорогой, я тебя скоро нагоню.
Иван — царевич пошел обратно путем-дорогой, а серый волк перемахнул через стену — да в сад. Засел за куст и глядит: Елена Прекрасная вышла со своими мамушками, нянюшками.
Гуляла, гуляла и только приотстала от мамушек и нянюшек, серый волк ухватил Елену Прекрасную, перекинул через спину — и наутек.
Иван-царевич идет путем-дорогой, вдруг настигает его серый волк, на нем сидит Елена Прекрасная.
Обрадовался Иван-царевич, а серый волк ему:
— Садись на меня скорей, как бы за нами погони не было.
Помчался серый волк с Иваном-царевичем, с Еленой Прекрасной обратной дорогой — синие леса мимо глаз пропускает, реки, озера хвостом заметает. Долго ли, коротко ли, добегают они до царя Кусмана. Серый волк спрашивает:
— Что, Иван-царевич, приумолк, пригорюнился?
— Да как же мне, серый волк, не печалиться? Как расстанусь с такой красотой? Как Елену Прекрасную на коня буду менять?
Серый волк отвечает:
— Не разлучу я тебя с такой красотой — спрячем ее где-нибудь, а я обернусь Еленой Прекрасной, ты и веди меня к царю.
Тут они Елену Прекрасную спрятали в лесной избушке. Серый волк перевернулся через голову и сделался точь-в-точь Еленой Прекрасной. Повел его Иван-царевич к царю Кусману. Царь обрадовался, стал его благодарить:
— Спасибо тебе, Иван-царевич, что достал мне невесту. Получай златогривого коня с уздечкой.
Иван-царевич сел на этого коня и поехал за Еленой Прекрасной. Взял ее, посадил на коня, и едут они путем-дорогой.
А царь Кусман устроил свадьбу, пировал весь день до вечера, а как надо было спать ложиться, повел он Елену Прекрасную в спальню, да только лег с ней на кровать, глядит — волчья морда вместо молодой жены! Царь со страху свалился с кровати, а волк удрал прочь.
Нагоняет серый волк Ивана-царевича и спрашивает:
— О чем задумался, Иван-царевич?
— Как же мне не думать? Жалко расставаться с таким сокровищем — конем златогривым, менять его на Жар-птицу.
— Не печалься, я тебе помогу.
Вот доезжают они до царя Афрона. Волк и говорит:
— Этого коня и Елену Прекрасную ты спрячь, а я обернусь конем златогривым, ты меня и веди к царю Афрону.
Спрятали они Елену Прекрасную и златогривого коня в лесу. Серый волк перекинулся через спину, обернулся златогривым конем. Иван-царевич повел его к царю Афрону. Царь обрадовался и отдал ему Жар-птицу с золотой клеткой.
Иван-царевич вернулся пеший в лес, посадил Елену Прекрасную на златогривого коня, взял золотую клетку с Жар-птицей и поехал путем-дорогой в родную сторону.
А царь Афрон велел подвести к себе дареного коня и только хотел сесть на него — конь обернулся серым волком.
Царь со страху где стоял, там и упал, а серый волк пустился наутек и скоро догнал Ивана-царевича.
— Теперь прощай, мне дальше идти нельзя.
Иван-царевич слез с коня и три раза поклонился до земли, с уважением отблагодарил серого волка. А тот говорит:
— Не навек прощайся со мной, я еще тебе пригожусь.
Иван-царевич думает: Куда же ты еще пригодишься? Все желанья мои исполнены
. Сел на златогривого коня, и опять поехали они с Еленой Прекрасной, с Жар-птицей. Доехал он до своих краев, вздумалось ему пополдневать. Было у него с собой немного хлебушка. Ну, они поели, ключевой воды попили и легли отдыхать.
Только Иван-царевич заснул, наезжают на него его братья. Ездили они по другим землям, искали Жар-птицу, вернулись с пустыми руками. Наехали и видят — у Ивана-царевича все добыто. Вот они и сговорились:
— Давай убьем брата, добыча вся будет наша.
Решились и убили Ивана-царевича. Сели на златогривого коня, взяли Жар-птицу, посадили на коня Елену Прекрасную и устрашили ее:
— Дома не сказывай ничего!
Лежит Иван-царевич мертвый, над ним уже вороны летают. Откуда ни возьмись, прибежал серый волк и схватил ворона с вороненком.
— Ты лети-ка, ворон, за живой и мертвой водой. Принесешь мне живой и мертвой воды, тогда отпущу твоего вороненка.
Ворон, делать нечего, полетел, а волк держит его вороненка. Долго ли ворон летал, коротко ли, принес он живой и мертвой воды. Серый волк спрыснул мертвой водой раны Ивану-царевичу, раны зажили; спрыснул его живой водой — Иван-царевич ожил.
— Ох, крепко же я спал!..
— Крепко ты спал, — говорит серый волк. — Кабы не я, совсем бы не проснулся. Родные братья тебя убили и всю добычу твою увезли. Садись на меня скорей!
Поскакали они в погоню и настигли обоих братьев. Тут их серый волк растерзал и клочки по полю разметал.
Иван-царевич поклонился серому волку и простился с ним навечно.
Вернулся Иван-царевич домой на коне златогривом, привез отцу своему Жар-птицу, а себе — невесту, Елену Прекрасную.
Царь Берендей обрадовался, стал сына спрашивать. Стал Иван-царевич рассказывать, как помог ему серый волк достать добычу, да как братья убили его, сонного, да как серый волк их растерзал.
Погоревал царь Берендей и скоро утешился. А Иван-царевич женился на Елене Прекрасной, и стали они жить-поживать да горя не знать.
Лиса и журавль
Лиса с журавлем подружились.
Вот вздумала лиса угостить журавля, пошла звать его к себе в гости:
— Приходи, куманек, приходи, дорогой! Уж я тебя угощу!
Пошел журавль на званный пир. А лиса наварила манной каши и размазала по тарелке. Подала и потчевает:
— Покушай, голубчик куманек, — сама стряпала.
Журавль стук-стук носом по тарелке, стучал, стучал — ничего не попадает!
А лисица лижет себе да лижет кашу, так все сама и съела.
Кашу съела и говорит:
— Не обессудь, куманек! Больше потчевать нечем.
Журавль ей отвечает:
— Спасибо, кума, и на этом! Приходи ко мне в гости.
На другой день приходит лиса к журавлю, а он приготовил окрошку, наклал в кувшин с узким горлышком, поставил на стол и говорит:
— Кушай, кумушка! Право, больше нечем потчевать.
Лиса начала вертеться вокруг кувшина. И так зайдет, и эдак, и лизнет его, и понюхает-то, — никак достать не может: не лезет голова в кувшин.
А журавль клюет себе да клюет, пока все не съел.
— Ну, не обессудь, кума! Больше угощать нечем!
Взяла лису досада. Думала, что наестся на целую неделю, а домой пошла — не солоно хлебала. Как аукнулось, так и откликнулось!
С тех пор и дружба у лисы с журавлем врозь.
Яблоко
Владимир СутеевСтояла поздняя осень. С деревьев давно облетели листья, и только на верхушке дикой яблони ещё висело одно-единственное яблоко.
В эту осеннюю пору бежал по лесу Заяц и увидел яблоко.
Но как его достать? Яблоко высоко висит — не допрыгнешь!
— Крра-крра!
Смотрит Заяц — на ёлке сидит Ворона и смеется.
— Эй, Ворона! — крикнул Заяц. — Сорви-ка мне яблоко!
Ворона перелетела с ёлки на яблоню и сорвала яблоко. Только в клюве его не удержала — упало оно вниз.
— Спасибо тебе, Ворона! — сказал Заяц и хотел было яблоко поднять, а оно, как живое, вдруг зашипело… и побежало. Что такое?
Испугался Заяц, потом понял: яблоко упало прямо на Ежа, который, свернувшись клубочком, спал под яблоней. Еж спросонок вскочил и бросился бежать, а яблоко на колючки нацепилось.
— Стой, стой! — кричит Заяц. — Куда моё яблоко потащил?
Остановился Ежик и говорит:
— Это моё яблоко. Оно упало, а я его поймал.
Заяц подскочил к Ежу:
— Сейчас же отдай моё яблоко! Я его нашёл!
К ним Ворона подлетела.
— Напрасно спорите, — говорит, — это моё яблоко, я его себе сорвала.
Никто друг с другом согласиться не может, каждый кричит:
— Моё яблоко!
Крик, шум на весь лес. И уже драка начинается: Ворона Ежа в нос клюнула, Еж Зайца иголками уколол, а Заяц Ворону ногой лягнул…
Вот тут-то Медведь и появился. Да как рявкнет:
— Что такое? Что за шум?
Все к нему:
— Ты, Михаил Иванович, в лесу самый большой, самый умный. Рассуди нас по справедливости. Кому это яблоко присудишь, так тому и быть.
И рассказали Медведю всё, как было.
Медведь подумал, подумал, почесал за ухом и спросил:
— Кто яблоко нашёл?
— Я! — сказал Заяц.
— А кто яблоко сорвал?
— Как р-раз я! — каркнула Ворона.
— Хорошо. А кто его поймал?
— Я поймал! — пискнул Еж.
— Вот что, — рассудил Медведь, — все вы правы, и потому каждый из вас должен яблоко получить…
— Но тут только одно яблоко! — сказали Еж, Заяц и Ворона.
— Разделите это яблоко на равные части, и пусть каждый возьмёт себе по кусочку.
И все хором воскликнули:
— Как же мы раньше не догадались!
Ежик взял яблоко и разделил его на четыре части. Один кусочек дал Зайцу:
— Это тебе, Заяц, — ты первый яблоко увидел.
Второй кусочек Вороне отдал:
— Это тебе, Ворона, — ты яблоко сорвала.
Третий кусочек Ежик себе в рот положил:
— Это мне, потому что я поймал яблоко.
Четвёртый кусочек Ежик Медведю в лапу положил:
— А это тебе, Михаил Иванович…
— Мне-то за что? — удивился Медведь.
— А за то, что ты нас всех помирил и уму-разуму научил!
И каждый съел свой кусочек яблока, и все были довольны, потому что Медведь рассудил справедливо, никого не обидел.
Как собака друга искала
Русская народная сказка
Давно-давно в лесу жила собака. Одна-одинешенька. Скучно ей было.
Захотелось собаке друга себе найти. Такого друга, который ничего не боялся бы.
Встретила собака в лесу зайца и говорит ему:
— Давай, зайка, с тобой дружить, вместе жить!
— Давай, — согласился зайка.
Вечером нашли они себе местечко для ночлега и легли спать. Ночью бежала мимо них мышь, собака услышала шорох да как вскочит, как залает громко. Заяц в испуге проснулся, уши от страха трясутся.
— Зачем лаешь? — говорит собаке. — Вот услышит волк, придет сюда и нас съест.
— Неважный это друг, — подумала собака. — Волка боится. А вот волк, наверное, никого не боится.
Утром распрощалась собака с зайцем и пошла искать волка. Встретила его в глухом овраге и говорит:
— Давай, волк, с тобой дружить, вместе жить!
— Что ж! — отвечает волк. — Вдвоем веселее будет.
Ночью легли они спать. Мимо лягушка прыгала, собака услышала да как вскочит, как залает громко.
Волк в испуге проснулся и давай ругать собаку:
— Ах ты, такая-разэтакая! Услышит медведь твой лай, придет сюда и разорвет нас.
— И волк боится, — подумала собака. — Уж лучше мне подружиться с медведем.
Пошла она к медведю:
— Медведь-богатырь, давай дружить, вместе жить!
— Ладно, — говорит медведь. — Пошли ко мне в берлогу.
А ночью собака услышала, как мимо берлоги уж полз, вскочила и залаяла.
Медведь перепугался и ну бранить собаку:
— Перестань, перестань! Придет человек, шкуры с нас снимет.
— Ну и дела! — думает собака. — И этот оказался трусливым.
Сбежала она от медведя и пошла к человеку:
— Человек, давай дружить, вмести жить!
Согласился человек, накормил собаку, теплую конуру ей построил возле своей избы.
Ночью собака лает, дом охраняет. А человек не ругает ее за это — спасибо говорит.
С тех пор собака и человек живут вместе.
Урок дружбы
Михаил ПляцковскийЖили два воробья: Чик и Чирик. Однажды Чику пришла посылка от бабушки.
Целый ящик пшена. Но Чик об этом ни словечка не сказал своему приятелю.
«Если я пшено раздавать буду, то себе ничего не останется», – подумал он. Так и склевал все зернышки один. А когда ящик выбрасывал, то несколько зернышек все же просыпалось на землю.
Нашел эти зернышки Чирик, собрал в пакетик аккуратно и полетел к своему приятелю Чику.
– Здравствуй, Чик! Я сегодня нашел десять зернышек пшена. Давай их поровну разделим и склюем.
– Не надо… Зачем?.. – стал отмахиваться крылышками Чик. – Ты нашел – ты и ешь!
– Но мы же с тобой друзья, – сказал Чирик. – А друзья все должны делить пополам. Разве не так?
– Ты, наверно, прав, – ответил Чик. Ему стало очень стыдно. Ведь он сам склевал целый ящик пшена и не поделился с другом, не дал ему ни одного зернышка. А сейчас отказаться от подарка приятеля – это значит обидеть его. Взял Чик пять зернышек и сказал:
– Спасибо тебе, Чирик! И за зернышки, и за урок… дружбы…
Дружба кошки и мышки
Сказка братьев Гримм
Кошка познакомилась с мышкой и столько пела ей про свою великую любовь и дружбу, что мышка наконец согласилась поселиться с нею в одном доме и завести общее хозяйство. «Да, вот к зиме нужно бы нам наготовить припасов, а не то голодать придется, — сказала кошка. — Ты, мышка, не можешь ведь всюду ходить. Того гляди, кончишь тем, что в мышеловку угодишь».
Добрый совет был принят и про запас куплен горшочек жиру. Но не знали они, куда его поставить, пока наконец после долгих рассуждений кошка не сказала: «Я не знаю места для хранения лучше кирхи: оттуда никто не отважится украсть что бы то ни было; мы поставим горшочек под алтарем и примемся за него не прежде, чем нам действительно понадобится».
Итак, горшочек поставили на хранение в верном месте; но немного времени прошло, как захотелось кошке отведать жирку, и говорит она мышке: «Вот что я собиралась тебе сказать, мышка: звана я к сестре двоюродной на крестины; она родила сынка, белого с темными пятнами — так я кумой буду. Ты пусти меня сегодня в гости, а уж домашним хозяйством одна позаймись». — «Да, да, — отвечала мышь, — ступай себе с Богом; а если что вкусное скушать доведется, вспомни обо мне: я и сама бы не прочь выпить капельку сладкого красного крестинного винца».
Все это были выдумки: у кошки не было никакой двоюродной сестры, и никто не звал ее на крестины. Пошла она прямехонько в кирху, пробралась к горшочку с жиром, стала лизать и слизала сверху жирную плёночку. Потом прогулялась по городским крышам, осмотрелась кругом, а затем растянулась на солнышке, облизываясь каждый раз, когда вспоминала о горшочке с жиром.
Только ввечеру вернулась она домой. «Ну, вот ты и вернулась, — сказала мышь, — верно, весело денек провела». — «Да, недурно», — отвечала кошка. «А как звали новорожденного?» — «Початочек», — коротко отвечала кошка. «Початочек?! — воскликнула мышь. — Вот так удивительно странное имя! Или оно принято в вашем семействе?» — «Да о чем тут рассуждать? — сказала кошка. — Оно не хуже, чем Крошкокрад, как зовут твоих крестников».
Немного спустя опять одолело кошку желание полакомиться. Она сказала мышке: «Ты должна оказать мне услугу и еще раз одна позаботиться о хозяйстве: я вторично приглашена на крестины и не могу отказать, так как у новорожденного отметина есть: белое кольцо вокруг шеи».
Добрая мышь согласилась, а кошка позади городской стены проскользнула в кирху и съела с полгоршочка жиру. «Вот уж именно ничто так не вкусно, как то, что сама в свое удовольствие покушаешь», — сказала она, очень довольная своим поступком.
Когда она вернулась домой, мышь опять ее спрашивает: «Ну, а как этого детеныша нарекли?» — «Середочкой», — отвечала кошка. «Середочкой?! Да что ты рассказываешь?! Такого имени я отродясь не слыхивала и бьюсь об заклад, что его и в святцах-то нет!»
А у кошки скоро опять слюнки потекли, полакомиться захотелось. «Бог любит троицу! — сказала она мышке. — Опять мне кумой быть приходится. Детеныш весь черный как смоль и только одни лапки у него беленькие, а на всем туловище ни одного белого волоска не найдется. Это случается в два года раз: ты бы отпустила меня туда». — «Початочек, Середочка… — отвечала мышь. — Это такие имена странные, что меня раздумье берет». — «Ты все торчишь дома в своем темно-сером байковом халате и со своей длинной косицей, — сказала кошка, — и причудничаешь: вот что значит днем не выходить из дому».
Мышка во время отсутствия кошки убрала все комнатки и весь дом привела в порядок, а кошка-лакомка дочиста вылизала весь горшочек жиру.»Только тогда на душе и спокойно, когда все съешь», — сказала она себе и лишь позднею ночью вернулась домой, сытая-пресытая.
Мышка сейчас же спросила, какое имя дали третьему детенышу. «Оно тебе, верно, тоже не понравится, — отвечала кошка, — малютку назвали Последышек». — «Последышек! — воскликнула мышь. — Это самое подозрительное имя. Я его что-то до сих пор не встречала. Последышек! Что бы это значило?» Она покачала головой, свернулась калачиком и легла спать.
С той поры никто уже кошку больше не звал на крестины, а когда подошла зима и около дома нельзя было найти ничего съестного, мышка вспомнила о своем запасе и сказала: «Пойдем, кисонька, проберемся к припасенному нами горшочку с жиром, то-то вкусно покушаем». — «О, да, — отвечала кошка, — вкусно будет! Так же вкусно, как если бы ты свой тонкий язычок в окошко высунула».
Они отправились, а когда дошли до цели, то нашли горшочек, хотя и на своем месте, но совсем пустым. «Ах, — сказала мышь, — теперь я вижу, что случилось: теперь мне ясно, какой ты мне истинный друг! Ты все пожрала, когда на крестины ходила: сперва почала, потом до середочки добралась, затем…» — «Замолчишь ли ты?! — вскричала кошка. — Еще одно слово — и я тебя съем!»
У бедной мышки уже на языке вертелось: «Последышек!» — и едва сорвалось у нее это слово, как одним прыжком подскочила к ней кошка, схватила ее и… проглотила.
Вот так-то! Чего только на свете не бывает!..
Цыпленок и утенок
Вылупился из яйца Утёнок.
— Я вылупился! — сказал он.
— Я тоже, — сказал Цыплёнок.
— Я хочу с тобой дружить, — сказал Утёнок,
— Я тоже, — сказал Цыплёнок.
Я иду гулять, — сказал Утёнок.
Я тоже, — сказал Цыплёнок.
— Я рою ямку, — сказал Утёнок.
— Я тоже, — сказал Цыплёнок.
— Я нашёл червяка, — сказал Утёнок.
— Я тоже, — сказал Цыплёнок.
— Я поймал бабочку, — сказал Утёнок.
— Я тоже, — сказал Цыплёнок
— Я не боюсь лягушку, — сказал Утёнок.
— Я то… тоже… — прошептал Цыплёнок.
— Я хочу купаться, — сказал Утёнок.
— Я тоже, — сказал Цыплёнок.
— Я плаваю, — сказал Утенок.
— Я тоже! — крикнул Цыплёнок.
— Спасите!..
— Держись! — крикнул Утёнок.
— Буль-буль-буль… — сказал Цыплёнок.
Вытащил Утёнок Цыплёнка.
— Я иду ещё купаться, — сказал Утёнок.
— А я — нет, — сказал Цыплёнок.
Петсон грустит
Свен НурдквистНа дворе стояла осень. Петсон сидел на кухне,пил кофе и смотрел на серое небо за окном. Ему было совсем не весело.
Зато котенок Финдус веселился вовсю. Он ни секунды не мог посидеть спокойно, да ему и не хотелось. Он обежал вокруг стола, поймал зубами свой хваст, вскочил на стол, глотнул кофе, схватил кусочек сахара, кинул его на пол, соскочил вниз, потом залез на диван и снова прыгнул на стол…
— СИДИ ТИХО!!! – прошипел Петсон. Потом он тяжело вздохнул. — Фу, ну и денек. Ничегошеньки не хочется делать.
— Хорошо-то как, -сказал Финдус. – Это значит, что мы можем играть целый день.
— Ну уж нет, — ответил Петсон. – Играй один, и лучше всего где-нибудь в другом месте.
— Один да один, в другом да в другом! А я хочу поиграть с тобой. Здесь и сейчас. Можно поиграть в Почисти Кота, только чур котом будешь ты.
— Не хочу я играть, — буркнул Петсон и уставился в окно. – У меня нет времени, мне надо рубить дрова. Я должен вскопать грядки, но я не хочу ничего копать. Я просто хочу сидеть здесь целый день и грустить.
— О чем тут грустить? У тебя ведь есть я. Смотри!
Финдус наступил на чайную ложку, которая лежала под блюдечком. Блюдце покачнулось и задело чашечку.Раздался звон. Это было не так-то просто сделать.Нужно было особым образом подрулить блюдечко, иначе получался не звон, а просто шум. Финдус попробовал повторить все сильнее и сильнее. Потом еще, но звона не получалось. Петсон хмурился еще больше. Шестая попытка опять оказалась неудачной – никакого звона, только неприятный стук. Петсон не выдержал.
— ОСТАВЬ В ПОКОЕ ПОСУДУ! Я не выношу таких звуков, когда у меня плохое настроение. Сегодня я хочу, чтобы все было тихо и спокойно. Сядь как следует на свой стул, пей кофе и держи себя в лапах!
Котенок сел как следует и пару секунд сидел спокойно. Но тут внутри у него как будто что-то зашевелилось. В голове у Финдуса крутилась веселая мелодия, и ему очень хотелось спеть. Он старался, чтобы песня получилась не слишком громкой, и тихонько сползал вниз.
Наконец он улегся на спину и вытянул задние лапы. Интересно, удастся ли ему достать стола? Конечно, удалось! Финдус уперся лапками в край стола и чуть-чуть покачался на стуле. Бум! Стул качнулся обратно.
«А может ли стул стоять на двух ножках? – подумал Финдус. – Кажется, не может».
Он оттолкнулся еще раз. Бум! Стул опять встал на четыре ножки. «Еще разок и немножко посильнее», — решил Финдус. БАБАХ!!! Стул полетел на пол, котенок кубарем скатился с него и угодил прямо в пустое ведро, которое с грохотом покатилось по полу.
Петсон позеленел от злости, схватился за голову и стукнул кулаком по столу.
— С МЕНЯ ХВАТИТ!!! ЕСЛИ НЕ МОЖЕШЬ СИДЕТЬ СПОКОЙНО, УХОДИ! МНЕ НАДОЕЛ ЭТОТ ШУМ! Я НЕ ХОЧУ СЛЫШАТЬ НИ ПЕСЕН, НИ ГЛУПОЙ БОЛТОВНИ – НИЧЕГО! У МЕНЯ ПЛОХОЕ НАСТРОЕНИЕ, И Я ХОЧУ, ЧТОБЫ МЕНЯ ОСТАВИЛИ В ПОКОЕ!
Котенок уставился на хозяина. Таким злым он Петсона никогда не видел. Петсон тяжело вздохнул и опустился на диван. Вид у него был несчастный.
— Просто, Финдус, — устало сказал он. – Я знаю, что нельзя так кричать на своего кота. Но сегодня такой отвратительный день. Хочется, чтобы он прошел как можно быстрее и незаметнее.
И Петсон снова повернулся к окну.
«Сегодня он действительно совсем грустный, — подумал Финдус. – Надо обязательно придумать, как его развеселить».
Котенок осторожно забрался на стол. Он тихонечко подкрался к Петсону и поднял коготь. Это означало: «Я только хочу сказать одну вещь».
— Ну что там еще? – пробормотал Петсон.
— Пойдем на рыбалку, — предложил Финдус. –Там тебе станет веселей.
— Фу-у-у,ни за что. Я ни капельки не хочу выходить на улицу. Там холодно и сыро, и, конечно, мы не поймаем ни одной рыбины. Нет уж, я не сдвинусь с места до вечера. А вечером просто пойду спать.
«Вот это да… Совсем безнадежно, — подумал Финдус и вздохнул так же тяжело, как Петсон. – Я уверен, что на рыбалке ему станет веселей.Так бывает всегда. Наверное, надо попытаться уговорить его, только по-тихоньку.
Финдус спрыгнул на пол и открыл шкаф с посудой. Он вытащил оттуда все кастрюли и сковородки. В глубине шкафа стояла длинная миска для рыбы, ее-то и искал Финдус. Она была похожа на лодку – как раз то, что надо. Потом котенок принес две деревянных ложки и сделал из них весла. Когда его лодка доплыла до середины комнаты, Финдус забросил удочку, которую он тоже сделал из ложки. Очень скоро клюнула первая рыба. Это была настоящая полосатая щука, небольшая, но очень хорошая. Финдус украдкой глянул на Петсона. Петсон все еще смотрел в окно. Финдус продолжил удить. Рыбалка была очень удачной, — Финдус наловил полную лодку рыбы. Каждый раз, когда что-то попадалось на крючок, котенок шептал: «Ой-ой-ой, снова клюет, вот удача». Иногда он косился на Петсона, но тот не обращал на него внимания.
И тут Финдусу попалась на крючок самая большая в мире сельдь. Тяжелая-претяжелая! Котенок изо всех сил тянул удочку, пыхтел, сопел и поглядывал на Петсона. Наконец Петсон оглянулся, но не двинулся с места, а только сказал:
— Я не хочу идти на рыбалку.
И снова уставился в окно.
«Это хуже, чем остаться на праздник без торта, — подумал Финдус. – Но раз уж я что-то решил, я своего добьюсь. Что ж, другого выхода нет».
Финдус побежал в сарай и разыскал там чучело плотвы, которое было прикреплено к большой деревянной доске. Внизу была дощечка с надписью: «Огромная плотва. Поймана Петсоном в 1933 году». Это была самая длинная и тяжелая плотва, которую поймал Петсон.
Именно поэтому он сделал из нее чучело и даже хотел повесить его на стену. Финдус накрепко привязал к доске длинную веревку и засунул все в сумку.
Он принес сумку на кухню и поставил у стола прямо перед Петсоном. Потом котенок вспрыгнул на стол и стал ждать, когда Петсон спросит что же Финдус держит в лапе.
Довольно долго Петсон делал вид, что не замечает котенка и не видит, что он зачем-то высоко поднял лапу. В конце-концов терпение у него лопнуло и он сердито спросил:
— Ну, и что это у тебя?
Финдус показал ему веревку и прошептал:
— Сюрприз!
Петсон потянул за веревку и вытянул плотву:
— Смотри! У тебя клюет! – закричал Финдус.
Петсон улыбнулся, но тут же опять помрачнел.
— Я не хочу, — сказал он и снова уставился в окно.
«Это просто ужас, — подумал Финдус, — Конечно же, он захочет пойти на рыбалку, если только заставить его встать с этого старого дивана».
Котенок убежал в дровяной сарай и посмотрел на удочку, которая висела на стене. Он задумался. Дверь была чуть-чуть приоткрыта, и Финдусу было видно, что Петсон все еще сидит на кухне. Тогда Финдус заорал изо всех сил:
— Помогите!!! Петсон, спаси меня! Я застрял!
Петсон поспешил на помощь. Котенок быстренько сунул лапу под большущее бревно, лег на спину и снова закричал. Тут прибежал хозяин.
— Что случилось? Тебе больно?
— У меня лапа застряла. Вытащи меня, — захныкал Финдус.
— Что тебе здесь было нужно? – спросил Петсон, когда ему удалось вытащить котенка из-под бревна.
— Я хотел достать удочку и пойти на рыбалку без тебя. А бревна вдруг покатились. Сними мне удочку.
— Но ты ведь все равно не сможешь донести такую длинную удочку до озера, — сказал Петсон.
— А вот и донесу, — важно ответил Финдус. – Раз никто не хочет пойти со мной, я иду один. Только дай мне удочку, и ты увидишь, что я не только донесу ее до озера, но и поймаю штук десять окуней. Или даже больше.
Петсон протянул ему удочку.Финдус положил ее на плечо и направился к озеру. Он сильно хромал, и удочка так раскачивалась, что котенок почти не мог идти. Лапы у него дрожали, и он выглядел совсем несчастным.
Петсон не выдержал и рассмеялся:
— Нет, малыш, так ты не доберешься до озера. К тому же у тебя болит лапа.
— Я все равно пойду на рыбалку, — сердито прошипел Финдус.
— Наконец Петсон сдался.
— Ладно, ладно, так уж и быть, пойдем на рыбалку, — вздохнул он.
Петсон принес рюкзак и сапоги и накопал в огороде червяков. Потом он посадил котенка в рюкзак, взял удочку и двинулся в путь.
В лесу было тихо-тихо. Воздух был влажным и прохладным. «Как хорошо идти по лесу, а не сидеть дома и думать о том, как все плохо», — размышлял Петсон. И очень скоро он окончательно забыл, что утром ему было так грустно.
Они прошли через лужайку и по тропинке спустились к озеру. Петсон спустил лодку на воду и начал грести. Финдус уселся впереди и высматривал щук.
Большие щуки могли быть по-настоящему жуткими. Но Финдус их ни капельки не боялся, ему вообще никогда не бывало страшно. Даже самые большие щуки не казались ему опасными, конечно, если они плавали не слишком близко.
Финдус обожал рыбалку. На озере он тут е начинал суетиться и ни секунды не мог просидеть спокойно.
— Представь себе, что мы поймали огро-о-о-о-о-мнейшую щуку, а она как прыгнет на тебя, как начнет кусаться! Тогда я схвачу ее – вот так! – и швырну на дно лодки, и…
Финдус решил показать, как он умеет бороться, подпрыгнул, развернулся… Хозяин успел схватить его в тот момент, когда беспокойный котенок уже почти свалился за борт.
— Сиди в лодке спокойно, — строго сказал Петсон Финдусу и усадил его на скамью.
Потом он добавил вполголоса:
— Послушай только, какая тишина. Иногда так приятно просто посидеть в тишине.
Финдус понял, что ему придется еще немножко потерпеть и постараться не шуметь. Но он видел, что настроение у хозяина стало намного лучше и скоро Петсон снова станет веселым.
Они сидели тихо-тихо. Было слышно, как плещется за бортом вода.Серое озеро, серое небо, темный лес вокруг… Желтые листья уже облетели, природа меняла яркие тона на серо-зелено-коричневые. От влажного воздуха краски казались более резкими и глубокими, и лес как будто светился. Петсон подумал, что это даже красивее, чем яркая зелень летом.
— Хорошо, что ты уговорил меня отправиться на рыбалку, — сказал он.
— Само собой, — ответил Финдус.
И вдруг на крючок попался довольно большой окунь. Это очень обрадовало Петсона, и он, как обычно, стал рассказывать разные забавные истории. Так они с Финдусои удили до вечера и поймали еще по окуню.
По дороге домой Финдус сказал:
— А после обеда, когда ты наколешь дров, мы поиграем.
— но ведь мне надо вскопать грядки, — возразил Петсон.
— Хорошо,но только половину. Потом будем играть.
— У тебя больше не болит лапа?
— Она у меня и не болела. Я обманул тебя, потому что ты не хотел идти на рыбалку.
— Чертенок маленький! – буркнул Петсон. – Ты умеешь добиваться своего. Боюсь, все-таки придется поиграть с тобой, хотя мне совсем не хочется.
— Хочется, хочется! – воскликнул Финдус. – Если я это говорю, значит, так оно и есть.
Чужак в огороде
Свен НурдквистЖивет на свете человек, которого зовут Петсон. У него есть небольшой дом с садом и два сарая: в одном хранятся дрова, а в другой Петсон складывает свои инструменты. А еще у него есть курятник, в котором живут куры- их у Петсона десять. Его кот Финдус очень любит поддразнивать кур. Иногда, когда Финдусу больше нечем заняться, он гоняется за ними, но вообще-то куры – его хорошие друзья. А самый лучший друг Финдуса, конечно, сам Петсон.
Однажды Петсон пришел домой с картонной коробкой. Он остановился у курятника и сказал Финдусу:
— Лучше не подходи близко.
Тут Петсон открыл коробку, и оттуда выскочило что-то огромное и темное.
— Спасите! – закричал котенок. – Это сова!
— Неужели ты не видишь, что это просто-напросто петух? – спросил Петсон. – Теперь он будет жить с нами.
Петух стоял у ограды и с подозрением оглядывал двор.
— Зачем он нам нужен? Какая от него польза? Нам что, кур мало? – мрачно спросил Финдус.
— Я пожалел его. Густавсон хотел сварить из него бульон, и я решил забрать его к себе, — объяснил Петсон. – Вот увидишь как обрадуются ему в курятнике.
Куры, наконец, решились подойти поближе. Им было очень интересно узнать, что там происходит.
-Посмотрите-ка, у нас появился петух! Какой он красивый! Ты молодец, Петсон. Это то, что нужно.
Финдус злобно посмотрел на кур и сказал:
-Что значит «нужно»? Здесь никому не нужен никакой петух там петух. За всю мою жизнь мне ни разу, ни на секунду не был нужен петух.
-Тебе, конечно, не нужен, — сказал Петсон. – Но должен же кто-то следить за порядком в курятнике.
И вдруг петух прокричал: «Ку-ка-ре-ку!» Громко и мелодично. И Петсону, и курам это очень понравилось. Но не Финдусу.
«Как железом по стеклу, — подумал он. – Даже мурашки по спине побежали».
— Ты красиво поешь, — сказал петуху Петсон. – Давай назовем тебя Юсси, так зовут одного известного певца.
— Я вообще не думаю, что его надо как-то называть, — ворчливо сказал Финдус.
Куры дружно окружили петуха и громко аплодировали его пению. Он был польщен и спел еще раз.
— Какой он важный, когда свысока смотрит на кур, — сказал Петсон. – Гордый, как все петухи.
— Гордый! – передразнил хозяина Финдус. – По-моему, он выглядит просто нелепо. Он слишком важничает и надувается. Надеюсь, в один прекрасный день он лопнет от натуги.
Петух пропел свое «ку-ка-ре-ку» еще раз.
— Петсон, скажи ему, — заныл котенок. – Это вопли совершенно невозможно слушать. Он что, так и будет орать целый день?
— Ты скоро привыкнешь, — успокоил Финдуса хозяин. – Так приятно послушать красивое пение! Раньше у нас было слишком тихо.
Сердитый и обиженный котенок стоял и смотрел, как все куры ходят следом за петухом. А петух клевал землю и показывал им, что можно есть. Как будто куры не умели сами находить себе еду! Иногда ничего съедобного в земле не оказывалось, но и тогда куры были очень довольны.
— Ты видишь, — шипел Финдус. – Он хочет их обмануть, там нет никакой еду. Все они такие, эти петухи. Им нельзя доверять.
— Откуда ты знаешь, какие бывают петухи, ты ведь никогда не видел петухов.
— Это и так всем известно, — пробормотал котенок.
Так прошло несколько дней. Финдус затосковал. Он считал, что из-за петух все пошло наперекосяк. Куры больше не хотели играть с котенком, хотя он старался придумывать самые забавные игры.
Например, Финдус решил научить кур летать. Он бросил поперек бревна доску – получились качели. Потом Финдус положил на один конец доски бутерброд, а сам залез на ветку, которая свисала прямо над другим концом доски. Одна курица хотела съесть бутерброд и вскочила на качели. Котенок только этого и ждал. Он спрыгнул с дерева на доску, и бедная курица взлетела высоко в воздух!
Финдус решил, что это очень веселая игра. Куры ведь не умеют взлетать на такую высоту, значит, должны быть рады, что он подкидывает их выше крыши. Но курице почему-то не понравилось летать. Финдус был уверен, что виноват в этом пресловутый Юсси. Если бы он не начал кричать и ругаться, куры обязательно полюбили бы игру с качелями. Так думал Финдус, но изменить он ничего не мог.
И так всегда. Как только Финдус подходил к курам, петух тут е отгонял его. А куры даже и не пытались защитить котенка. Финдус охотился на кур понарошку. Но когда петух гнался за ним и щипал за хвост, это уже не было похоже на игру: петух клевался по-настоящему.
И все-так хуже всего было петушиное пение.
По утрам петух начинал горланить так рано, что котенок просыпался и думал, что сойдет с ума.
Сначала он пробовал кричать вместе с петухом, но спокойнее ему от этого не стало. Тогда Финдус собрал крышки от всех кастрюль и положил их в таз. Когда петух заголосил, котенок начал орать изо всех сил и греметь тазом. Шум получился ужасный. Тут же прибежал Петсон с курами и велел Финдусу замолчать.
— Ты же жаловался, что здесь было слишком тихо, — крикнул котенок хозяину. – Это несправедливо! Ему главное можно орать сколько угодно, а мне ты петь не разрешаешь!
Петух снова запел.
-Замолчи немедленно! – возмутился Финдус. – Запрети ему, Петсон! Иначе я уйду из дома!
И котенок убежал на чердак. Там он спрятался в ящик и зажал лапками уши. Он был так сердит и расстроен, что просто не знал, что ему теперь делать.
Петсон был тоже расстроен. Ему не нравилось, что у котенка теперь всегда плохое настроение. Кроме того, он и сам начал немного уставать от постоянного петушиного пения. Он всегда считал, что петухи поют совсем чуть-чуть, только изредка. Но Юссии пел целый день, и ничего не изменилось после ужасного грохота, который устроил Финдус.
Вечером, когда куры ушли спать, котенок вылез из своего ящика и спустился с чердака. Он тихонько подошел к хозяину, который сидел на скамейке под кустом сирени. Финдус был хмурым и печальным.
После появления в доме петуха эти вечерние минуты стали для котенка самыми приятными. Никого вокруг – только он, Петсон и несколько птиц в небе. Так приятно сидеть в тишине и смотреть на ласточек!
-Он когда-нибудь замолчит? – грустно спросил Финдус.
— Но сейчас ведь тихо, — попытался успокоить его хозяин.
Тишина и спокойствие. Только где-то вдали мычала корова.
— Вы не очень-то ладите между собой, — сказал Петсон.
-Да, пожалуй, — ответил котенок. – Он у нас навсегда?
-Давай я попрошу его не петь так часто, и вы попытаетесь помириться.
-Пусть поет раз в день, хватит с него, — заявил Финдус.
— Нет, с этим он не согласится. Может быть, просто чуть реже, чем сейчас. Посмотрим, что будет завтра. Утро вечера мудренее.
На следующий день Петсон привел петуха в сарай, чтобы все спокойно обсудить. Хозяин посмотрел на Юсси, а Юссии запел так, что бревна покатились на пол.
— Ты замечательный петух и очень хорошо поешь, — сказал Петсон. – Но наши нервы не выдерживают. Видишь ли, дело в том, что…Честно говоря, ты поешь слишком часто. Петухи обычно поют реже, примерно раз в десять минут. Я бы хотел, чтобы ты пел так же. Иначе мне придется вернуть тебя Густавсону.
Петух прекрасно понимал, что может произойти, если его отдадут соседу. Поэтому пришлось согласиться. Но чтобы показать, что не только Петсон может принимать решения, петух предложил сделать так: он будет петь ровно пять минут в час. Сказано – сделано.
Вечером Петсон повесил на стену курятника часы с кукушкой. Петуху разрешалось петь всякий раз, когда кукушка появлялась из своего домика и куковала.
Рано утром петух подошел к часам и стал ждать. Куры ничего не понимали, но стояли рядом с Юсси и тоже чего-то ждали.
И вот из дверцы часов показалась кукушка. Петух встрепенулся и…
— Ку-ка-ре-ку!!!
Его песня была гораздо громче и пронзительней, чем раньше. Даже куры разнервничались, начали суетиться и бегать по двору. Петсон не выдержал и спрятался в шкаф. Финдус забрался в свой ящик на чердаке еще раньше. Котенок положил голову на полушку и изо всех сил прижал ее к ушам. Петух пел целых пять минут. Ровно через час все повторилось сначала.
И Петсон, и Финдус, и даже куры стали все чаще ходить мимо курятника и поглядывать на стрелки часов. Приближалось время, когда снова должна была появиться кукушка. Все быстро попрятались по своим тайникам, и во дворе остался один петух. Он по-прежнему стоял под часами и терпеливо ждал.
Каждый час повторялось одно и то же. Настал вечер. Никто не мог заниматься делом, все бродили вокруг петуха и готовились к тому, чтобы опять бежать прятаться.
В пять часов Юсси загрустил. Ему хотелось поскорее лечь в постель, потому что он устал и охрип. Тогда петух решил, что в шесть часов он споет в последний раз и потом пойдет спать. Его последнее «ку-ка-ре-ку» было совсем коротеньким, не дольше одной минуты. Он возвращался в курятник такой печальный и расстроенный, что даже забыл пересчитать кур.
Петсон и Финдус выбрались из своих укрытий.
— Как ты думаешь, он завтра будет вопить? – спросил котенок.
— По-моему, нет, — сказал Петсон. – Петь так громко пять минут без перерыва, наверное, тяжело. Ему просто нельзя напрягать голос. Это вредно. Я поговорю с ним завтра.
— Да, обязательно. И скажи ему, чтобы он САМ сварил из себя бульон, — мрачно пробормотал Финдус.
На следующий день Петсон попросил петуха петь потише и покороче,но почти ничего не изменилось. Каждый час раздавалось непрерывное, пронзительное «ку-ка-ре-ку». Его было слышно во всей деревне, и хотя Юсси пел уже не так долго, как раньше, Финдус все равно был недоволен.
Котенок не мог даже слышать о Юсси. Финдус считал, что все неприятности на свете происходят из-за петухов. За петуха все почему-то постоянно волнуются. Петсон сильно переживает, если Юсси начинает петь меньше, чем обычно. Однажды даже червяка для него выкопал. Как будто без еды петух не сможет кричать во все горло. Вот для Финдуса Петсон никогда не выкапывал червяков…
И обиженный котенок решил сам поговорить с Юсси.
Финдус изобразил на листе бумаги несколько загогулин, чтобы это было похоже на то, как всегда писал Петсон. Когда котенок вошел в курятник, Юсси и куры сидели на жердочке.
— У меня письмо от Петсона, — сурово заявил Финду. – У него от твоего крика разболелась голова, и он написал на этом листке, что я должен тебе сказать.
Котенок развернул бумагу и прочитал:
— С сегодняшнего дня этому бездельнику-петуху разрешается орать только две минуты в день. Одну минуту утром и одну минуту вечером. Иначе бульон.
Куры возмущенно раскудахтались, они ужасно рассердились. Юсси чуть не плакал. Он никогда не слышал, чтобы петух пел всего два раза в день. Это было просто НЕ ПО-ПЕТУШИНОМУ.
Но Финдус не уступал, и Юсси смирился. Он обещал попытаться.
Следующий день стал самым тяжелым испытанием в жизни петухи.
Утреннее пение было прекрасным. Юсси пел громко, звонко и красиво – так, что проснулись все соседи. Но потом петуху стало тяжелей. Через час ему очень хотелось петь, но он решился лишь тихо, жалобно простонать. Целый день Юсси бродил по огороду и думал только о том, что он больше не может молчать.
Курам не нравилось, что петух совсем забыл про них. Петсон удивлялся и не понимал, что случилось. «Он мог бы петь чуть-чуть побольше, — думал Петсон. – Это было бы очень приятно. Но не могу же я все время заставлять делать то, что хочу я». И Петсон ничего не сказал.
Финдус был очень доволен. Но после обеда он увидел, как сильно страдает Юсси, и пожалел петуха. Финдуса начала мучить совесть, оттого что он соврал про письмо Петсона. Он хотел рассказать правду, но не решался признаться в таком отвратительном обмане.
Вечером снова раздалось пение.У Юсси все-таки был очень сильный и красивый голос!!! Куры восхищенно смотрели на петуха, Петсон перестал работать и тоже стал слушать. Даже Финдусу на этот раз показалось, что кукареканье может быть не совсем противным. Последнее, четвертое «ку-ка-ре-ку» котенку почти понравилось. А потом снова наступило молчание.
На следующее утро пения не было.
Когда Петсон принес в курятник завтрак, все куры сидели на насесте и рыдали. Петуха среди них не было.
— Он не выдержал, что ему запрещали петь, — всхлипывали куры.
— Он улетел! Перелетел через забор и…
— Совсем как орел… Наш Юсси так замечательно летает!
— Он такой талантливый…
— Мы будем скучать по нему… Он никогда не вернется к нам…
— Он попрощался с нами навсегда…
Петсон был потрясен.
— Но как же он будет совсем один? Он мог бы поговорить со мной, и мы что-нибудь придумали, — сказал Петсон.
— Он справится, — ответили куры. – Он не хотел жаловаться, он очень гордый.
Петсон выбежал на улицу.
— Но… Что, если его схватит лиса! Или коршун… А если умрет от голода!
Петсон со всех ног бросился в лес.
Через час он вернулся. Он все обыскал, но так и не нашел петуха.
Финдусу было очень-очень стыдно. Собственно говоря, он и добивался чтобы Юсси ушел. Но теперь котенок жалел, что петуха с ними нет и он больше не будет петь.
— Это я во всем виноват! – признался котенок и рассказал о письме.
Петсон серьезно посмотрел на него.
— То, что ты сделал, отвратительно, — сказал хозяин Финдусу. – Надеюсь, ты теперь раскаиваешься.
— Я же не знал, что он и в самом деле улетит. Может быть, он еще вернется?
— Не уверен, — ответил Петсон.
— Но будем надеяться, что вернется.
Кругом было тихо-тихо.
Куры немного успокоились. Они будут вспоминать петуха и ждать его возвращения.
— Когда осенью появятся цыплята, ты должен быть очень осторожен с ними, Финдус, — сказал Петсон. — Тебе придется защищать и охранять их, чтобы их не съел какой-нибудь другой кот.
Финдус чувствовал, что он готов день и ночь сидеть у курятника и караулить кур. Только бы Юсси вернулся и простил его.
Рождество в домике Петсона
Свен НурдквистНаконец-то потеплело! Уже несколько дней Петсон собирается сходить в магазин, но было очень холодно, и он не решался выйти на улицу. И вот скоро уже рождественский сочельник, а в доме почти не осталось еды. Надо обязательно купить продукты, ведь завтра магазины будут закрыты. А еще надо срубить елку, испечь печенье с корицей, навести порядок в доме…
Котенок Финдус уже нашел подставку для елки и теперь смотрит в щелку двери и ждет, когда хозяин выпустит его наружу.
— Петсон! – кричит Финдус. – Пошли в лес за елкой!
Несколько недель назад Петсон с Финдусом уже сходили в лес и присмотрели себе хорошенькую елочку. Но она росла довольно далеко от дома.
— За елкой мы можем сходить и попозже, — говорит Петсон. – Сначала нам надо в магазин. Но самое главное – мы должны расчистить снег.
Они вышли во двор, и Петсон стал расчищать дорожки к курятнику и сараям.
— Думаю, нам стоит принести еловых веток и выложить ими лестницу, — предложил котенку хозяин. – Ты пойдешь со мной, Финдус?
— Лучше я поеду! – ответил котенок.
Через секунду он уже был в сарае, где лежали топор и санки.
Петсон медленно шел по глубокому снегу и вез за собой Финдуса. Когда она поднялись на холм за сараем, Петсон нарубил веток и сложил их в санки.
Пора было спускаться обратно. Вдруг Петсон поскользнулся и упал прямо на санки. Санки покатились, и через мгновение Петсон на огромной скорости мчался вниз. Под горкой он наткнулся на каменный забор, санки перевернулись, и Петсон оказался в снегу.
Котенок подпрыгнул от восторга и воскликнул:
— Давай еще раз!
Но Петсон только застонал в ответ и попытался выбраться из сугроба. Похоже, ему было совсем не так весело, как Финдусу.
— Ой-ой-ой, как больно, — пожаловался хозяин котенку. – Я даже не могу наступить на ногу.
Пока Петсон ругал санки, горку и забор, Финдус размышлял, как помочь хозяину. Но он ничего не смог придумать и только сказал:
— Нехорошо так злиться в канун Рождества.
С большим трудом Петсон добрался до домика, сел на стул и принялся осматривать ногу.
— Вот беда, — вздохнул он. – Надеюсь, это пройдет раньше, чем закроются магазины. Иначе мы останемся без рождественского ужина. А нам ведь еще столько всег надо успеть… Принести елку и вымыть пол на кухне…
— Ур-р-ра! – завопил Финдус. – Я хочу мыть пол!
Через секунду котенок принес ведро и щетку. Петсон хорошо помнил, как это происходил в прошлый раз.
— Ну мой, так уж и быть, — с сомнением сказал он. – Только вытри потом все как следует.
— А как же, пообещал котенок. – Но сначала мне нужно очень много воды.
Петсон налил в ведро теплой воды и добавил в нее мыла.
— Подожди! – воскликнул Петсон.
Не успел Петсон забраться на диван, как Финдус уже перевернул ведро и вылил всю воду на пол. Потом котенок вскочил на щетку и начал кататься по «Кухонному заливу».
Финдус был настоящим мастером катания на щетках! Он умел удерживаться на одной лапе делать такие крутые виражи, что брызги долетали до двери.
Через пять минут Финдус еле дышал от усталости.
— Готово, — выдохнул он и заполз на стул.
— Ничего подобного, малыш, — сказал Петсон. – Ты еще не закончил уборку. Сегодня тебе придется самому собрать воду и вытереть пол. Я не могу этого сделать с больной ногой.
— Но ты же можешь встать на четвереньки. Я так устал, я всего лишь маленький котенок, — захныкал финдус.
— Я постараюсь помогать тебе мысленно, — заверил его хозяин. – Тряпка висит под раковиной. Когда ты все уберешь, мы будем печь печенье.
Уже совсем стемнело, когда Финдус бросил тряпку на пол и запрыгнул на стол.
— Вот теперь готово! Проснись, Петсон! Пора печь печенье! – громко крикнул котенок, потому что хозяин задремал на диване.
Неделю назад они пекли печенье, но оно уже все закончилось. Зато в чулане осталось тесто. Так думал Петсон. Но когда он достал миску, оказалось в ней лежит только маленький комочек.
— Каким оно стало маленьким, — удивился Петсон.
— С тестом постоянно случаются странные вещи, — объяснил котенок. – Иногда оно неожиданно исчезает.
— А может, здесь просто побывал как-нибудь котенок и все слопал? – предположил Петсон.
— Может быть, — согласился Финдус. – А может быть, это был хозяин какого-нибудь котенка?
— Может, и так, — ответил хозяин.
Петсон все-таки раскатал на столе комочек теста. Финдус вырезал формочкой из теста фигурки, а остатки съел. Фигурок получилось немного – всего несколько штук.
Потом Петсон с Финдусом молча пили кофе и смотрели на свои отражения в окне. На улице было совсем темно, а на кухне совсем тихо.
Такая тишина наступает, когда сто-то не получается сделать так, как хотелось. Обычно перед Рождеством в домике Петсона бывает очень уютно: Петсон с Финдусом наводят порядок, наряжают елку и готовят праздничный ужин. А теперь им приходится сидеть и ждать, когда же у Петсона перестанет болеть нога.
— Похоже, сегодня мы сне сможем дойти до магазина. А завтра он закрыт. Значит, останемся мы в этом году без рождественского ужина, — огорченно сказал Петсон.
— Ты что говоришь?! – воскликнул Финдус. – Остаться на Рождество без ужина? Без рисовой каши? Без ветчины? Без рыбы? Без маленьких колбасок?..
— Ну совсем без еды мы не останемся, — у нас есть морковка и банка сардин. Можем сварить яйца, а на Пасху тогда будем есть ветчину.
— О-о-о-о-ой! Морковка на Рождество!!! – застонал котенок.
-Не ной, — прервал его хозяин, — Ничего страшного. Подарок ты обязательно получишь.
Финдус перестал стонать и уставился на Петсона.
— Я что за подарок? – спросил он.
— Завтра увидишь. А сейчас я забинтую ногу и пойду спать.
Петсон надел на больную ногу два шерстяных носка, поверх намотал свитер и все это обвязал веревкой. Получилась толстая повязка, и Петсон стал похож на настоящего больного.
Когда хозяин лег спать, Финдус остался на кухне совсем один. Он смотрел на хлопья снега за окном и думал: «Резве таким должен быть рождественский сочельник? Это самый несчастливый день в моей жизни.хуже, чем любой обычный вторник. Но все равно я должен подарить что-то Петсону». И котенок убежал за подарком. Он принес из сарая нож для чистки картошки, завернул его в платок и завязал шнурком. Стало немного веселее.
На следующее утро Петсон снова попробовал встать на больную ногу. Она все еще болела, но уже не так сильно.
— Дня через два пройдет, — сказал он. – Но за елкой мы сегодня сходить не сможем.
— Ну, подождем немного, — попытался успокоить котенка хозяин. – Может, к вечеру мне станет лучше.
Но сам он не очень-то верил, что нога пройдет так быстро.
Петсон варил овсяную кашу и думал, как бы ему развеселить Финдуса. Видно было, что котенок совсем расстроился – он сердито набивал подставку для елки морковкой.
Завтрак прошел в тишине. В доме не осталось даже молока для каши.
Вдруг раздался стук в дверь и в кухню заглянул соседский сын Аксель Густавсон. Он часто заходил к Петсону, чтобы помочь расчистить снег или сделать какую-нибудь другую тяжелую работу.
— С Рождеством вас! – сказал Аксель. – Я собирался помочь тебе убрать снег, но ты уже сам все сделал.
И тут он метил, что у Петсона забинтована нога.
— Что это с тобой?
— Поскользнулся, упал…- И Петсон рассказал Акселю что произошло в лесу.
— Эдак тебе придется просидеть дома все праздники, — сочувственно сказал Аксель. — Как е вы будете праздновать Рождество?
— Ну, я думаю, все будет в порядке, — пробормотал Петсон.
Этого Финдус не мог стерпеть! Он стал подпрыгивать, как крышка кипящего чайника. Вверх-вниз, вверх-вниз…
— Ничего у нас не будет в порядке, — шипел котенок. – В доме ни крошки еды – одна только морковка, нет ни печенья, ни рыбы! Елки нет, дрова вот-вот кончатся, да и подарков наверняка не будет!
— Ну же, Финдус, не шуми, — попытался успокоить котенка хозяин. – Конечно, мы справимся. Жаль только, что молоко у нас закончилось и мы не можем сварить рисовую кашу. И дрова… Если тебе не сложно, Аксель, ты не мог бы наколоть немного дров?
Аксель не только наколол полный сарай дров, но и обещал принести Петсону молоко.
Финдус по-прежнему ходил грустный. Он сидел в углу комнаты мрачнее тучи и пытался вместо морковки заснуть в подставку для елки бревно.
— Я придумал, как нам сделать елку! – воскликнул Петсон.
Котенок удивленно посмотрел на хозяина.
— Разве можно сделать елку?
Оказывается, можно. Петсон объяснил, что для этого понадобиться.Финдус выбежал на улицу и через несколько секунд вернулся с еловыми ветками, которые они нарубили в лесу. Потом он сбегал в сарай и принес длинную палку и сверло.
Петсон просверлил в палке много маленьких дырочек, закрепил ее в подставке для елки и поставил к окну.
Потом Петсон с Финдусом принялись вставлять ветки в дырочки. Елка получилась, почти как настоящая.
— Теперь давай ее наряжать, — предложил Петсон. – В ящике под кроватью должны быть игрушки.
— Может быть,они ДОЛЖНЫ быть там, но на самом деле игрушки лежат на чердаке, — возразил котенок.
— На чердаке?! Но я же не смогу подняться туда с больной ногой! А ты не сумеешь сам открыть дверь!
— Ящик об этом не подумал. Он просто стоит на чердаке, и все, — ответил Финдус.
— Придется обойтись без него. – Петсон задумался. – Сходи-ка в сарай и принеси что-нибудь красивое: красное,блестящее… А я пороюсь в доме.
— Уже бегу, — сказал котенок и выскочил за дверь.
Петсон тем временем осмотрел все шкафы и ящики. Кое-что ему удалось найти: несколько ложек,градусник, часы, фарфоровую корову, игрушечную обезьянку и еще всякую всячину.
Финдус принес стружки, фару от велосипеда, малярную кисть, пружину и еще кое-какие-мелочи, которые показались ему подходящими для украшения елки.
Потом Петсон привязал ко всем этим вещам ленточки, сделал несколько елочных игрушек из страниц цветного журнала и скрутил из проволоки подсвечники для свечей. Все это котенок повесил на елку.
Тут в дверь снова постучали – это Аксель принес молоко. Следом вошла жена Густавсона – Эльза. В руке у нее была корзина.
— С праздником тебя, Петсон, — сказала Эльза. – Аксель рассказал, что у тебя совсем не осталось еды, и мы решили тебе кое-что принести. Как твоя нога?
— Уже получше, — ответил Петсон. – Вы так добры, ой, сколько всего принесли…
Он был немного смущен, но корзинку все-таки взял.
-Проходите в комнату, — предложил Петсон. – Я приготовлю кофе. Больше угостить мне вас нечем.
— а вот и угощение. – Эльза достала из корзины кусок ветчины, студень, капусту, тефтельки, хлеб, кастрюлю с бульоном, печенье, бутылки с напитками и клецки.
Петсон был растроган. Он смотрел на все эти явства и не знал, как отблагодарить Эльзу и Акселя.
— Да не стоило… Вы столько всег принесли… – бормотал Петсон. – Огромное вас спасибо…
— На здоровье, — ответила Эльза. – А теперь мы можем попить кофе с печеньем.
Чуть позже пришел сам Густавсон. Он сказал, что хотел одолжить у Петсона газовую горелку, но на самом деле ему просто было любопытно посмотреть, как сосед празднует Рождество. Все уселись вокруг стола и стали слушать рассказ Петсона о том, как он съехал с горы.
Когда Густавсоны уже собирались уходить, они увидели, что к дому идет госпожа Андерсон и у нее с собой тоже корзинка.
— С Рождеством, Петсон! – сказала госпожа Андерсон, входя в дом.
Она стряхнула с себя снег в коридоре и рассказала, что узнала о больной ноге Петсона и решила принести ему немного рыбы и колбасы.
Петсон поблагодарил ее и предложил кофе.
-Ах, какую вкусную колбасу принесла госпожа Андерсон, — сказала Эльза. – Уж не сломать ли и мне ногу?
И Густавсоны остались еще ненадолго, чтобы отведать колбасы. Потом все принялись за бульон, и вдруг пришли соседи Линдгрены. Все стали поздравлять друг друга и желать счастливого Рождества. Оказалось, что Андерсон рассказал Линдгренам про неприятности Петсона и они тоже решили проведать его и принести немного еды.
Петсон снова кланялся, благодарил, угощал всех кофе и печеньем, которое испекла Анна. Потом пришли Юнсоны и дети Нильсона, у них тоже были с собой корзинки с едой, потому что все слышали, что Петсон сломал ногу и сидит теперь в своей избушке, мерзнет, голодает и не может даже пошевелиться. Столько гостей не собиралось в домике Петсона уже очень давно – с тех пор как ему исполнилось шестьдесят лет.
Финдус считал, что все эти старички слишком много говорят и слишком мало играют. Ему пришлось демонстрировать свои самые лучшие трюки, чтобы на него обратили внимание. Поэтому когда пришли дети, он тут же повел их любоваться елкой. Котенок развесил украшения совсем низко, потому что не смог дотянуться до верхних веток. Дети помогли ему перевесить игрушки повыше.
— Посмотрите, какую елку нарядили Финдус и Петсон! – позвали дети взрослых. – они ее сами сделали.
Тогда все гости пошли в гостиную и воскликнули хором:
— Вот это да, какая необыкновенная елка! Надо же такое придумать! Ты очень умный котенок, Финдус!
Петсон и Финдус были совершенно с ними согласны.
Но вот Густавсоны стали собираться домой, и постепенно все гости разошлись. Петсон смотрел в окно вслед гостям и слышал, как их разговор затихает вдали. С неба падали крупные хлопья снега.
Когда все ушли, в домике стало тихо и обычно. И все-таки не совсем обычно, а даже лучше.
Стемнело. Петсон и Финдус зажгли свечи, которые сделали дети, и накрыли на стол. Такого замечательного рождественского ужина у Петсона и Финдуса не было еще никогда.
После этого они пошли в гостиную, зажгли свечи на елке и поздравили друг друга. Финдус получил в подарок игрушку – ой-ой, а Петсону достался сверток с ножом для чистки картошки.
Потом они сидели в кресле, слушали радио и смотрели, как в печке пляшет огонь. Петсон был счастлив.
Финдус ничего не ответил. Он уснул. Но ему тоже наверняка понравился их праздник. Во всяком случае, во сне он улыбался.
— Какое удивительное Рождество получилось у нас в этом году, — сказал он котенку.
— Сначала мы собирали елку, затем украшали ее чайными ложками, и вдруг столько гостей и так много угощений! У нас такие замечательные соседи!
