Сказки про хорошие сны

 Терапевтические сказки на ночь помогут быстро уложить ребенка спать.
Эти сказки помогают расслабиться, снять напряжение, отдохнуть после психологической работы, почувствовать свое тело «здесь и сейчас», получить заряд бодрости и хорошего самочувствия. Их могут использовать и родители. Например, для кратковременного отдыха детей после напряженных занятий в школе или для чтения перед сном. Некоторые из предлагаемых медитативных сказок имеют встроенные многоуровневые метафоры, обращение к разным каналам восприятия (визуальному, слуховому, кинестетическому). Это позитивные внушения, которые оказывают психотерапевтический эффект на слушателя. Для усиления этого эффекта обстановка в помещении должна быть комфортной, а голос читающего — мягким и спокойным. Приглушите освещение и предложите ребенку расположиться в кресле или на кушетке, там, где ему будет удобно расслабиться. Погрузиться в сказку поможет приятная музыка для релаксации (например, со звуками природы).

Долгим зимним вечером. Сергей Козлов

Ах какие сугробы намела вьюга? Все пеньки, все кочки завалил снег. Сосны глухо скрипели, раскачиваемые ветром, и только труженик— дятел долбил и долбил где—то вверху, как будто хотел продолбить низкие тучи и увидеть солнце…

Ёжик сидел у себя дома у печки и уже не чаял, когда наступит весна.

«Скорей бы, — думал Ёжик,— зажурчали ручьи, запели птицы и первые муравьи побежали по дорожкам!.. Тогда бы я вышел на поляну, крикнул на весь лес, и Белка прибежала бы ко мне, а я бы ей сказал: «Здравствуй, Белка? Вот и весна пришла? Как тебе зимовалось?» А Белка бы распушила свой

хвост, помахала им в разные стороны и ответила: «Здравствуй, Ёжик! Здоров ли ты? И мы бы побежали по всему лесу и осмотрели каждый пенек, каждую елку, а потом стали бы протаптывать прошлогодние тропинки… «Ты протаптывай по земле,— сказала бы Белка,— а я — поверху!» И запрыгала бы по деревьям…

Потом бы мы увидели Медвежонка.

«А, это ты!» — крикнул бы Медвежонок и стал бы помогать мне протаптывать тропинки…

А потом мы позвали бы Ослика. Потому что без него нельзя проложить большую дорожку.

Ослик бежал бы первым, за ним — Медвежонок а уж за ними — я… «Цок-цок-цок — стучал бы Ослик копытцами, «топ—топ—топ — топотал Медвежонок, а я бы за ними не поспевал и просто катился. «Ты портишь дорожку! — крикнул бы Ослик.— Ты всю ее расковырял своими иголками!..»

— «Не беда! — улыбнулся бы Медвежонок. — Я побегу за Ёжиком и буду утаптывать землю».— «Нет, нет,— сказал Ослик,— пусть лучше Ёжик разрыхляет огороды!»

И я бы стал кататься по земле и разрыхлять огороды, а Ослик с Медвежонком — таскать воду… «Теперь разрыхлите мой!» — попросил бы Бурундучок. «И мой!» — сказала бы Лесная Мышь… И я бы катался по всему лесу и всем приносил пользу.

А теперь вот приходится сидеть у печки,— грустно вздохнул Ёжик,— и неизвестно еще, когда наступит весна…».

Как Ёжик с Медвежонком протирали звезды. Сергей Козлов

Вот уже целый месяц Ёжик каждую ночь лазил на сосну и протирал звезды.

«Если я не буду протирать звезды каждый вечер, — думал он, — они обязательно потускнеют».

И с утра выходил на крыльцо, наламывал свежий веник, чтобы сбивать сначала со звезд пыль, и стирал тряпочку. Тряпочка у него была одна, и поэтому он каждое утро мыл ее и вешал на сосну сушить.

Покончив с приготовлениями. Ёжик обедал и ложился спать. Просыпался он, когда уже выпадала роса. Поужинав, брал тряпочку в одну лапу, а веник в другую и потихонечку, с сучка на сучок, подымался на самую верхушку сосны.

Здесь начиналось самое главное. Сначала звезды надо было обстукать веником, да так осторожно, чтобы случайно не сбить с неба.

Потом веник переложить в левую лапу, а тряпочку взять в правую и протирать

звезды до блеска. Работа была кропотливая, и на нее уходила вся ночь.

«А как же иначе? — ворчал Ёжик, беседуя сам с собой на верхушке сосны. — Если Медвежонок не протрет звезды, если я не протру звезды, то кто же протрет звезды?..»

Медвежонок в это время тоже сидел на верхушке сосны над своим домом, протирал звезды и думал:

«Удивительно, как это Ёжику в голову пришла такая счастливая мысль! Ведь если бы Ёжик не придумал чистить звезды, их бы давно уже никто не видел. Вон какая пыльная!..» — И он дунул на звезду и потер тряпочкой…

Медвежонок очень старался, но у него не всегда получалось, как у Ёжика. И если с неба падала звезда, все в лесу знали, что это ее нечаянно столкнул Медвежонок.

Как ослик, ёжик и медвежонок встречали Новый год. Сергей Козлов

Всю предновогоднюю неделю в полях бушевала вьюга.

В лесу снегу намело столько что ни Ёжик, ни Ослик, ни Медвежонок всю неделю не могли выйти из дому.

Перед Новым годом вьюга утихла, и друзья собрались в доме у Ёжика.

— Вот что,— сказал Медвежонок,— у нас нет елки.

— Нет,— согласился Ослик.

— Не вижу, чтобы она у нас была,— сказал Ёжик. Он любил выражаться замысловато в праздничные дни.

— Надо пойти поискать,— сказал Медвежонок.

— Где же мы ее сейчас найдем? — удивился Ослик.— В лесу-то — темно…

— И сугробы какие!..— вздохнул Ёжик.

— И всё-таки надо идти за елкой,— сказал Медвежонок.

И все трое вышли из дома.

Вьюга утихла, но тучи еще не разогнало, и ни одной звездочки не было видно на небе.

— И луны нет! — сказал Ослик.— Какая тут елка?!

— А на ощупь? — сказал Медвежонок. И пополз по сугробам.

Но и на ощупь он ничего не нашел. Попадались только большие елки, но и они все равно бы не влезли в Ёжикин домик, а маленькие все с головой засыпало снегом.

Вернувшись к Ёжику, Ослик с Медвежонком загрустили.

— Ну, какой это Новый год!..— вздыхал Медвежонок.

«Это если бы какой—нибудь осенний праздник, так елка, может быть, и не обязательна,— думал Ослик.— А зимой без елки — нельзя».

Ёжик тем временем вскипятил самовар и разливал чай по блюдечкам. Медвежонку он поставил баночку с медом, а Ослику – тарелку с лопушками.

О елке Ёжик не думал, но его печалило, что вот уже полмесяца, как сломались его часы—ходики, а часовщик Дятел обещался, да не прилетел.

— Как мы узнаем, когда будет двенадцать часов? — спросил он у Медвежонка.

— Мы почувствуем! — сказал Ослик.

— Это как же мы почувствуем? — удивился Медвежонок.

— Очень просто,— сказал Ослик.— В двенадцать часов нам будет уже ровно три часа хотеться спать!

— Правильно! — обрадовался Ёжик.

И, немного подумав, добавил: — А о елке вы не беспокойтесь.

В уголке мы поставим табуретку, я на нее встану, а вы на меня повесите игрушки.

— Чем не елка? — закричал Медвежонок.

Так они и сделали.

В уголок поставили табуретку, на табуретку встал

Ёжик и рас— пушил иголки.

— Игрушки — под кроватью,— сказал он.

Ослик с Медвежонком достали игрушки и повесили на верхние лапы Ёжику по большому засушенному одуванчику, а на каждую иголку — по маленькой еловой шишечке.

— Не забудьте лампочки! — сказал Ёжик.

И на грудь ему повесили три гриба—лисички, и они весело засветились — такие они были рыжие.

— Ты не устала, Елка? — спросил Медвежонок, усаживаясь и отхлебывая из блюдечка чай.

Ёжик стоял на табуретке, как настоящая елка, и улыбался.

— Нет,— сказал Ёжик.— А сколько сейчас времени?

Ослик дремал.

— Без пяти двенадцать! — сказал Медвежонок.— Как Ослик заснет, будет ровно Новый год.

— Тогда налей мне и себе клюквенного сока,— сказал Ёжик—Елка.

— Ты хочешь клюквенного сока? — спросил Мадвежонок у Ослика.

Ослик почти совсем спал.

— Теперь должны бить часы,— пробормотал он.

Ёжик аккуратно, чтобы не испортить засушенный одуванчик, взял в правую лапу чашечку с клюквенным соком а нижней, притоптывая, стал отбивать часы.

— Вам! бам! бам!— приговаривал он.

— Уже три,— сказал Медвежонок.— Теперь давай ударю я!

Он трижды стукнул лапой об пол и тоже сказал:

— Вам! бам! бам!.. Теперь твоя очередь, Ослик!

Ослик три раза стукнул об пол копытцем, но ничего не сказал.

— Теперь снова я! — крикнул Ёжик. И все, затаив дыхание, выслушали последние: «Бам! бам! бам!»

— Ура! — крикнул Медвежонок, и Ослик уснул совсем.

Скоро заснул и Медвежонок.

Только Ёжик стоял в уголке на табуретке и не знал, что ему делать. И он стал петь песни и пел их до самого утра, чтобы не уснуть и не сломать игрушки.

Зимняя сказка. Сергей Козлов

С утра падал снег. Медвежонок сидел на опушке леса на пеньке, задрав голову, и считал, и слизывал упавшие на нос снежинки.

Снежинки падали сладкие, пушистые и прежде, чем опуститься совсем, привставали на цыпочки. Ах как это было весело!

«Седьмая»,— прошептал Медвежонок и, полюбовавшись всласть, облизал нос.

Но снежинки были заколдованные: они не таяли и продолжали оставаться такими же пушистыми у Медвежонка в животе.

«Ах, здравствуйте, голубушка! — сказали шесть снежинок своей подруге, когда она очутилась рядом с ними.— В лесу так же безветренно?

Медвежонок по—прежнему сидит на пеньке? Ах какой смешной Медвежонок!»

Медвежонок слышал, что кто-то в животе у него разговаривает, но не обращал внимания.

А снег все падал и падал. Снежинки все чаще опускались Медвежонку на нос, приседали и, улыбаясь, говорили: «Здравствуй, Медвежонок!»

«Очень приятно,— говорил Медвежонок.— Вы – шестьдесят восьмая». И облизывался.

К вечеру он съел триста снежинок, и ему стало так холодно, что он едва добрался до берлоги и сразу уснул. И ему приснилось, что он — пушистая, мягкая снежинка… И что он опустился на нос какому-то

Медвежонку и сказал: «Здравствуй, Медвежонок?» — а в ответ услышал: «Очень приятно, вы — триста двадцатая…» «Лам-па-ра-пам?» — заиграла музыка.

И Медвежонок закружился в сладком, волшебном танце, и триста снежинок закружились вместе с ним. Они мелькали впереди, сзади, сбоку и, когда он уставал, подхватывали его, и он кружился, кружился, кружился…

Всю зиму Медвежонок болел. Нос у него был сухой и горячий, а в животе плясали снежинки. И только весной, когда по всему лесу зазвенела капель и прилетели птицы, он открыл глаза и увидел на табуретке Ёжика. Ёжик улыбался и шевелил иголками.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Медвежонок.

— Жду, когда ты выздоровеешь,— ответил Ёжик.

— Долго?

— Всю зиму. Я, как узнал, что ты объелся снегом

— сразу перетащил все свои припасы к тебе…

— И всю зиму ты сидел возле меня на табуретке?

— Да, я поил тебя еловым отваром и прикладывал к животу сушеную травку…

— Не помню,— сказал Медвежонок.

— Еще бы! — вздохнул Ёжик.— Ты всю зиму говорил, что ты — снежинка. Я так боялся, что ты растаешь к весне…