В некотором было царстве, в некотором государстве был-жил царь, по имени Выслав Андронович. У него было три сына-царевича: первый — Димитрий-царевич, другой — Василий-царевич, а третий — Иван-царевич.
У того царя Выслава Андроновича был сад такой богатый, что ни в котором государстве лучше того не было; в том саду росли разные дорогие деревья с плодами и без плодов, и была у царя одна яблоня любимая, и на той яблоне росли яблочки все золотые.
Повадилась к царю Выславу в сад летать жар-птица; на ней перья золотые, а глаза восточному хрусталю подобны. Летала она в тот сад каждую ночь и садилась на любимую Выслава-царя яблоню, срывала с нее золотые яблочки и опять улетала.
Царь Выслав Андронович весьма крушился о той яблоне, что жар-птица много яблок с нее сорвала; почему призвал к себе трех своих сыновей и сказал им:
Дети мои любезные! Кто из вас может поймать в моем саду жар-птицу? Кто — изловит ее живую, тому еще при жизни моей отдам половину царства, а по смерти и все.
Тогда дети его царевичи возопили единогласно:
Милостивый государь-батюшка, ваше царское величество! Мы с великою радостью будет стараться поймать жар-птицу живую. —
На первую ночь пошел караулить в сад Димитрий-царевич и, усевшись под ту яблоню, с которой жар-птица яблочки срывала, заснул и не слыхал, как та жар-птица прилетала и яблок весьма много ощипала.
Поутру царь Выслав Андронович призвал к себе своего сына Димитрия-царевича и спросил:
Что, сын мой любезный, видел ли ты жар-птицу или нет? —
Он родителю своему отвечал:
Нет, милостивый государь-батюшка! Она эту ночь не прилетала. —
На другую ночь пошел в сад караулить жар-птицу Василий-царевич. Он сел под ту же яблоню и, сидя час и другой ночи, заснул так крепко, что не слыхал, как жар-птица прилетала и яблочки щипала.
Поутру царь Выслав Призвал его к себе и спрашивал:
Что, сын мой любезный, видел ли ты жар-птицу или нет? —
Милостивый государь-батюшка! Она эту ночь не прилетала. —
На третью ночь пошел в сад караулить Иван-царевич и сел под ту же яблонь; сидит он час, другой и третий — вдруг осветило весь сад так, как бы он многими огнями освещен был: прилетела жар-птица, села на яблоню и начала щипать яблочки.
Иван-царевич подкрался к ней так искусно, что ухватил ее за хвост; однако не мог ее удержать: жар-птица вырвалась и полетела, и осталось у Ивана-царевича в руке только одно перо из хвоста, за которое он весьма крепко держался.
Поутру, лишь только царь Выслав от сна пробудился, Иван-царевич пошел к нему и отдал ему перышко жар-птицы.
Царь Выслав весьма был обрадован, что меньшому его сыну удалось хотя одно перо достать от жар-птицы.
Это перо было так чудно и светло, что ежели принесть его в темную горницу, то оно так сияло, как бы в том покое было зажжено великое множество свеч. Царь Выслав положил то перышко в свой кабинет как такую вещь, которая должна вечно храниться. С тех пор жар-птица не латала уже в сад.
Царь Выслав опять призвал к себе детей своих и говорил им:
Дети мои любезные! Поезжайте, я даю вам свое благословение, отыщите — жар-птицу и привезите ко мне живую; а что прежде я обещал, то, конечно, получит тот, кто жар-птицу ко мне привезет.
Димитрий и Василий-царевичи начали иметь злобу на меньшего своего брата Ивана-царевича, что ему удалось выдернуть у жар-птицы из хвоста перо; взяли они у отца своего благословение и поехали двое отыскивать жар-птицу.
А Иван-царевич также начал у родителя своего просить на то благословения. Царь Выслав сказал ему:
Сын мой любезный, чадо мое милое! Ты еще молод и к такому дальнему и — трудному пути непривычен; зачем тебе от меня отлучаться? Ведь братья твои и так поехали. Ну, ежели и ты от меня уедешь, и вы все трое долго не возвратитесь? Я уже при старости и хожу под богом; ежели во время отлучки вашей господь бог отымет мою жизнь, то кто вместо меня будет управлять моим царством? Тогда может сделаться бунт или несогласие между нашим народом, а унять будет некому; или неприятель под наши области подступит, а управлять войсками нашими будет некому.
Однако сколько царь Выслав ни старался удерживать Ивана-царевича, но никак не мог не отпустить его, по его неотступной просьбе. Иван-царевич взял у родителя своего благословение, выбрал себе коня, и поехал в путь, и ехал, сам не зная, куды едет.
Едучи путем-дорогою, близко ли, низко ли, высоко ли, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, наконец приехал он в чистое поле, в зеленые луга. А в чистом поле стоит столб, а на столбу написаны эти слова: «Кто поедет от столба сего прямо, тот будет голоден и холоден; кто поедет в правую сторону, тот будет здрав и жив, а конь его будет мертв; а кто поедет в левую сторону, тот сам будет убит, а конь его жив и здрав останется».
Иван-царевич прочел эту надпись и поехал в правую сторону, держа на уме: хотя конь его и убит будет, зато сам жив останется и со временем может достать себе другого коня.
Он ехал день, другой и третий — вдруг вышел ему навстречу пребольшой серый волк и сказал:
Ох ты гой еси, младой юноша, Иван-царевич! Ведь ты читал, на столбе написано, что конь твой будет мертв; так зачем сюда едешь? —
Волк вымолвил эти слова, разорвал коня Ивана-царевича надвое и пошел прочь в сторону.
Иван-царевич вельми сокрушался по своему коню, заплакал горько и пошел пеший.
Он шел целый день и устал несказанно и только что хотел присесть отдохнуть, вдруг нагнал его серый волк и сказал ему:
Жаль мне тебя, Иван-царевич, что ты пеш изнурился; жаль мне и того, — что я заел твоего доброго коня. Добро! Садись на меня, на серого волка, и скажи, куда тебя везти и зачем?
Иван-царевич сказал серому волку, куды ему ехать надобно; и серый волк помчался с ним пуще коня и чрез некоторое время как раз ночью привез Ивана-царевича к каменной стене не гораздо высокой, остановился и сказал:
Ну, Иван-царевич, слезай с меня, с серого волка, и полезай через эту — каменную стену; тут за стеною сад, а в том саду жар-птица сидит в золотой клетке. Ты жар-птицу возьми, а золотую клетку не трогай; ежели клетку возьмешь, то тебе оттуда не уйти будет: тебя тотчас поймают!
Иван-царевич перелез через каменную стену в сад, увидел жар-птицу в золотой клетке и очень на нее прельстился. Вынул птицу из клетки и пошел назад, да потом одумался и сказал сам себе:
Что я взял жар-птицу без клетки, куда я ее посажу? —
Воротился и лишь только снял золотую клетку — то вдруг пошел стук и гром по всему саду, ибо к той золотой клетке были струны приведены. Караульные тотчас проснулись, прибежали в сад, поймали Ивана-царевича с жар-птицею и привели к своему царю, которого звали Долматом.
Царь Долмат весьма разгневался на Ивана-царевича и вскричал на него громким и сердитым голосом:
Как не стыдно тебе, младой юноша, воровать! Да кто ты таков, и которыя земли, и какого отца сын, и как тебя по имени зовут? —
Иван-царевич ему молвил:
Я есмь из царства Выславова, сын царя Выслава Андроновича, а зовут — меня Иван-царевич. Твоя жар-птица повадилась к нам летать в сад по всякую ночь, и срывала с любимой отца моего яблони золотые яблочки, и почти все дерево испортила; для того послал меня мой родитель, чтобы сыскать жар-птицу и к нему привезть.
Ох ты, младой юноша, Иван-царевич, — молвил царь Долмат, — пригоже ли — так делать, как ты сделал? Ты бы пришел ко мне, я бы тебе жар-птицу честию отдал; а теперь хорошо ли будет, когда я разошлю во все государства о тебе объявить, как ты в моем государстве нечестно поступил? Однако слушай, Иван-царевич! Ежели ты сослужишь мне службу — съездишь за тридевять земель, в тридесятое государство, и достанешь мне от царя Афрона коня златогривого, то я тебя в твоей вине прощу и жар-птицу тебе с великою честью отдам; а ежели не сослужишь этой службы, то дам о тебе знать во все государства, что ты нечестный вор.
Иван-царевич пошел от царя Долмата в великой печали, обещая ему достать коня златогривого.
Пришел он к серому волку и рассказал ему обо всем, что ему царь Долмат говорил.
Ох ты гой еси, младой юноша, Иван-царевич! — молвил ему серый волк. — — Для чего ты слова моего не слушался и взял золотую клетку?
Виноват я перед тобою, сказал волку Иван-царевич. —
Добро, быть так! — молвил серый волк. — Садись на меня, на серого волка; я тебя свезу, куды тебе надобно. —
Иван-царевич сел серому волку на спину; а волк побежал так скоро, аки стрела, и бежал он долго ли, коротко ли, наконец прибежал в государство царя Афрона ночью.
И, пришедши к белокаменным царским конюшням, серый волк Ивану-царевичу сказал:
Ступай, Иван-царевич, в эти белокаменные конюшни (теперь караульные — конюхи все крепко спят!) и бери ты коня златогривого. Только тут на стене висит золотая узда, ты ее не бери, а то худо тебе будет.
Иван-царевич, вступя в белокаменные конюшни, взял коня и пошел было назад; но увидел на стене золотую узду и так на нее прельстился, что снял ее с гвоздя, и только что снял — как вдруг пошел гром и шум по всем конюшням, потому что к той узде были струны приведены. Караульные конюхи тотчас проснулись, прибежали, Ивана-царевича поймали и повели к царю Афрону.
Царь Афрон начал его спрашивать:
Ох ты гой еси, младой юноша! Скажи мне, из которого ты государства, и которого отца сын, и как тебя по имени зовут? —
На то отвечал ему Иван-царевич:
Я сам из царства Выславова, сын царя Выслава Андроновича, а зовут меня Иваном-царевичем. —
Ох ты, младой юноша, Иван-царевич! — сказал ему царь Афрон. — Честного — ли рыцаря это дело, которое ты сделал? Ты бы пришел ко мне, я бы тебе коня златогривого с честию отдал. А теперь хорошо ли тебе будет, когда я разошлю во все государства объявить, как ты нечестно в моем государстве поступил? Однако слушай, Иван-царевич! Ежели ты сослужишь мне службу и съездишь за тридевять земель, в тридесятое государство, и достанешь мне королевну Елену Прекрасную, в которую я давно и душою и сердцем влюбился, а достать не могу, то я тебе эту вину прощу и коня златогривого с золотою уздою честно отдам. А ежели этой службы мне не сослужишь, то я о тебе дам знать во все государства, что ты нечестный вор, и пропишу все, как ты в моем государстве дурно сделал.
Тогда Иван-царевич обещался царю Афрону королевну Елену Прекрасную достать, а сам пошел из палат его и горько заплакал.
Пришел к серому волку и рассказал все, что с ним случилося.
Ох ты гой еси, младой юноша, Иван-царевич! — молвил ему серый волк. — Для чего ты слова моего не слушался и взял золотую узду? —
Виноват я пред тобою, — сказал волку Иван-царевич. —
Добро, быть так! — продолжал серый волк. — Садись на меня, на серого волка; я тебя свезу, куды тебе надобно. —
Иван-царевич сел серому волку на спину; а волк побежал так скоро, как стрела, и бежал он, как бы в сказке сказать, недолгое время и, наконец, прибежал в государство королевны Елены Прекрасной.
И, пришедши к золотой решетке, которая окружала чудесный сад, волк сказал Ивану-царевичу:
Ну, Иван-царевич, слезай теперь с меня, с серого волка, и ступай назад — по той же дороге, по которой мы сюда пришли, и ожидай меня в чистом поле под зеленым дубом.
Иван-царевич пошел, куда ему велено. Серый же волк сел близ той золотой решетки и дожидался, покуда пойдет прогуляться в сад королевна Елена Прекрасная.
К вечеру, когда солнышко стало гораздо опущаться к западу, почему и в воздухе было не очень жарко, королевна Елена Прекрасная пошла в сад прогуливаться со своими нянюшками и с придворными боярынями. Когда она вошла в сад и подходила к тому месту, где серый волк сидел за решеткою, — вдруг серый волк перескочил через решетку в сад и ухватил королевну Елену Прекрасную, перескочил назад и побежал с нею что есть силы-мочи.
Прибежал в чистое поле под зеленый дуб, где его Иван-царевич дожидался, и сказал ему:
Иван-царевич, садись поскорее на меня, на серого волка! —
Иван-царевич, сел на него, а серый волк помчал их обоих к государству царя Афрона.
Няньки, и мамки, и все боярыни придворные, которые гуляли в саду с прекрасною королевною Еленою, побежали тотчас во дворец и послали в погоню, чтоб догнать серого волка; однако сколько гонцы ни гнались, не могли нагнать и воротились назад.
Иван-царевич, сидя на сером волке вместе с прекрасною королевною Еленою, возлюбил ее сердцем, а она Ивана-царевича; и когда серый волк прибежал в государство царя Афрона и Ивану-царевичу надобно было отвести прекрасную королевну Елену во дворец и отдать царю, тогда царевич весьма запечалился и начал слезно плакать.
Серый волк спросил его:
О чем ты плачешь, Иван-царевич? —
На то ему Иван-царевич отвечал:
Друг мой, серый волк! Как мне, доброму молодцу, не плакать и не — крушиться? Я сердцем возлюбил прекрасную королевну Елену, а теперь должен отдать ее царю Афрону за коня златогривого, а ежели ее не отдам, то царь Афрон обесчестит меня во всех государствах.
Служил я тебе много, Иван-царевич, — сказал серый волк, — сослужу и — эту службу. Слушай, Иван-царевич; я сделаюсь прекрасной королевной Еленой, и ты меня отведи к царю Афрону и возьми коня златогривого; он меня почтет за настоящую королевну. И когда ты сядешь на коня златогривого и уедешь далеко, тогда я выпрошусь у царя Афрона в чистое поле погулять; и как он меня отпустит с нянюшками, и с мамушками, и со всеми придворными боярынями и буду я с ними в чистом поле, тогда ты меня вспомяни — и я опять у тебя буду.
Серый волк вымолвил эти речи, ударился о сыру землю — и стал прекрасною королевною Еленою, так что никак и узнать нельзя, чтоб то не она была.
Иван-царевич взял серого волка, пошел во дворец к царю Афрону, а прекрасной королевне Елене велел дожидаться за городом.
Когда Иван-царевич пришел к царю Афрону с мнимою Еленою Прекрасною, то царь вельми возрадовался в сердце своем, что получил такое сокровище, которого он давно желал. Он принял ложную королевну, а коня златогривого вручил Ивану-царевичу.
Иван-царевич сел на того коня и выехал за город; посадил с собою Елену Прекрасную и поехал, держа путь к государству царя Долмата.
Серый же волк живет у царя Афрона день, другой и третий вместо прекрасной королевны Елены, а на четвертый день пришел к царю Афрону проситься в чистом поле погулять, чтоб разбить тоску-печаль лютую. Как возговорил ему царь Афрон:
Ах, прекрасная моя королевна Елена! Я для тебя все сделаю, отпущу тебя в чистое поле погулять. —
И тотчас приказал нянюшкам, и мамушкам, и всем придворным боярыням с прекрасною королевною идти в чистое поле гулять.
Иван же царевич ехал путем-дорогою с Еленою Прекрасною, разговаривал с нею и забыл было про серого волка; да потом вспомнил:
Ах, где-то мой серый волк? —
Вдруг откуда ни взялся — стал он перед Иваном-царевичем и сказал ему:
Садись, Иван-царевич, на меня, на серого волка, а прекрасная королевна пусть едет на коне златогривом.
Иван-царевич сел на серого волка, и поехали они в государство царя Долмата. Ехали они долго ли, коротко ли и, доехав до того государства, за три версты от города остановились. Иван-царевич начал просить серого волка:
Слушай ты, друг мой любезный, серый волк! Сослужил ты мне много служб, — сослужи мне и последнюю, а служба твоя будет вот какая: не можешь ли ты оборотиться в коня златогривого наместо этого, потому что с этим златогривым конем мне расстаться не хочется.
Вдруг серый волк ударился о сырую землю — и стал конем златогривым.
Иван-царевич, оставя прекрасную королевну Елену в зеленом лугу, сел на серого волка и поехал во дворец к царю Долмату.
И как скоро туда приехал, царь Долмат увидел Ивана-царевича, что едет он на коне златогривом, весьма обрадовался, тотчас вышел из палат своих, встретил царевича на широком дворе, поцеловал его во уста сахарные, взял его за правую руку и повел в палаты белокаменные.
Царь Долмат для такой радости велел сотворить пир, и они сели за столы дубовые, за скатерти браные; пили, ели, забавлялися и веселилися ровно два дня, а на третий день царь Долмат вручил Ивану-царевичу жар-птицу с золотою клеткою.
Царевич взял жар-птицу, пошел за город, сел на коня златогривого вместе с прекрасной королевной Еленою и поехал в свое отечество, в государство царя Выслава Андроновича.
Царь же Долмат вздумал на другой день своего коня златогривого объездить в чистом поле; велел его оседлать, потом сел на него и поехал в чистое поле; и лишь только разъярил коня, как он сбросил с себя царя Долмата и, оборотясь по-прежнему в серого волка, побежал и нагнал Ивана-царевича.
Иван-царевич! — сказал он. — Садись на меня, на серого волка, а королевна Елена Прекрасная пусть едет на коне златогривом. —
Иван-царевич сел на серого волка, и поехали они в путь. Как скоро довез серый волк Ивана-царевича до тех мест, где его коня разорвал, он остановился и сказал:
Ну, Иван-царевич, послужил я тебе довольно верою и правдою. Вот на сем — месте разорвал я твоего коня надвое, до этого места и довез тебя. Слезай с меня, с серого волка, теперь есть у тебя конь златогривый, так ты сядь на него и поезжай, куда тебе надобно; а я тебе больше не слуга.
Серый волк вымолвил эти слова и побежал в сторону; а Иван-царевич заплакал горько по сером волке и поехал в путь свой с прекрасною королевною.
Долго ли, коротко ли ехал он с прекрасною королевною Еленою на коне златогривом и, не доехав до своего государства за двадцать верст, остановился, слез с коня и вместе с прекрасною королевною лег отдохнуть от солнечного зною под деревом; коня златогривого привязал к тому же дереву, а клетку с жар-птицею поставил подле себя.
Лежа на мягкой траве и ведя разговоры полюбовные, они крепко уснули.
В то самое время братья Ивана-царевича, Димитрий и Василий-царевичи, ездя по разным государствам и не найдя жар-птицы, возвращались в свое отечество с порожними руками; нечаянно наехали они на своего сонного брата Ивана-царевича с прекрасною королевною Еленою.
Увидя на траве коня златогривого и жар-птицу в золотой клетке, весьма на них прельстилися и вздумали брата своего Ивана-царевича убить до смерти.
Димитрий-царевич вынул из ножон меч свой, заколол Ивана-царевича и изрубил его на мелкие части; потом разбудил прекрасную королевну Елену и начал ее спрашивать:
Прекрасная девица! Которого ты государства, и какого отца дочь, и как тебя по имени зовут? —
Прекрасная королевна Елена, увидя Ивана-царевича мертвого, крепко испугалась, стала плакать горькими слезами и во слезах говорила:
Я королевна Елена Прекрасная, а достал меня Иван-царевич, которого вы — злой смерти предали. Вы тогда б были добрые рыцари, если б выехали с ним в чистое поле да живого победили, а то убили сонного и тем какую себе похвалу получите? Сонный человек — что мертвый!
Тогда Димитрий-царевич приложил свой меч к сердцу прекрасной королевны Елены и сказал ей:
Слушай, Елена Прекрасная! Ты теперь в наших руках; мы повезем тебя к — нашему батюшке, царю Выславу Андроновичу, и ты скажи ему, что мы и тебя достали, и жар-птицу, и коня златогривого. Ежели этого не скажешь, сейчас тебя смерти предам!
Прекрасная королевна Елена, испугавшись смерти, обещалась им и клялась всею святынею, что будет говорить так, как ей велено.
Тогда Димитрий-царевич с Васильем-царевичем начали метать жребий, кому достанется прекрасная королевна Елена и кому конь златогривый? И жребий пал, что прекрасная королевна должна достаться Василию-царевичу, а конь златогривый Димитрию-царевичу.
Тогда Василий-царевич взял прекрасную королевну Елену, посадил на своего доброго коня, а Димитрий-царевич сел на коня златогривого и взял жар-птицу, чтобы вручить ее родителю своему, царю Выславу Андроновичу, и поехали в путь.
Иван-царевич лежал мертв на том месте ровно тридцать дней, и в то время набежал на него серый волк и узнал по духу Ивана-царевича. Захотел помочь ему — оживить, да не знал, как это сделать.
В то время увидел серый волк одного ворона и двух воронят, которые летали над трупом и хотели спуститься на землю и наесться мяса Ивана-царевича. Серый волк спрятался за куст, и как скоро воронята спустились на землю и начали есть тело Ивана-царевича, он выскочил из-за куста, схватил одного вороненка и хотел было разорвать его надвое. Тогда ворон спустился на землю, сел поодаль от серого волка и сказал ему:
Ох ты гой еси, серый волк! Не трогай моего младого детища; ведь он тебе ничего не сделал. —
Слушай, ворон воронович! — молвил серый волк. — Я твоего детища не — трону и отпущу здрава и невредима, когда ты мне сослужишь службу: слетаешь за тридевять земель, в тридесятое государство, и принесешь мне мертвой и живой воды.
На то ворон воронович сказал серому волку:
Я тебе службу эту сослужу, только не тронь ничем моего сына. —
Выговоря эти слова, ворон полетел и скоро скрылся из виду.
На третий день ворон прилетел и принес с собой два пузырька: в одном — живая вода, в другом — мертвая, и отдал те пузырьки серому волку.
Серый волк взял пузырьки, разорвал вороненка надвое, спрыснул его мертвою водою — и тот вороненок сросся, спрыснул живою водою — вороненок встрепенулся и полетел. Потом серый волк спрыснул Ивана-царевича мертвою водою — его тело срослося, спрыснул живою водою — Иван-царевич встал и промолвил:
Ах, куды как я долго спал! —
На то сказал ему серый волк:
Да, Иван-царевич, спать бы тебе вечно, кабы не я; ведь тебя братья — твои изрубили и прекрасную королевну Елену, и коня златогривого, и жар-птицу увезли с собою. Теперь поспешай как можно скорее в свое отечество; брат твой, Василий-царевич, женится сегодня на твоей невесте — прекрасной королевне Елене. А чтоб тебе поскорее туда поспеть, садись лучше на меня, на серого волка; я тебя на себе донесу.
Иван-царевич сел на серого волка, волк побежал с ним в государство царя Выслава Андроновича и долго ли, коротко ли, — прибежал к городу.
Иван-царевич слез с серого волка, пошел в город и, пришедши во дворец, застал, что брат его Василий-царевич женится на прекрасной королевне Елене: воротился с нею от венца и сидит за столом.
Иван-царевич вошел в палаты, и как скоро Елена Прекрасная увидала его, тотчас выскочила из-за стола, начала целовать его в уста сахарные и закричала:
Вот мой любезный жених, Иван-царевич, а не тот злодей, который за столом сидит! —
Тогда царь Выслав Андронович встал с места и начал прекрасную королевну Елену спрашивать, что бы такое то значило, о чем она говорила? Елена Прекрасная рассказала ему всю истинную правду, что и как было: как Иван-царевич добыл ее, коня златогривого и жар-птицу, как старшие братья убили его сонного до смерти и как страшали ее, чтоб говорила, будто все это они достали.
Царь Выслав весьма осердился на Димитрия и Василья-царевичей и посадил их в темницу; а Иван-царевич женился на прекрасной королевне Елене и начал с нею жить дружно, полюбовно, так что один без другого ниже единой минуты пробыть не могли.
Сказка говорит о том, что иногда преданность друзей и смекалка дороже золота.
Один мельник, умирая, оставил трем своим сыновьям мельницу, осла да кота. Братья наследство сами поделили, в суд не пошли: жадные судьи последнее отберут. Старший получил мельницу, средний — осла, а самый младший — кота. Долго не мог утешиться младший брат: жалкое наследство ему досталось.
— Хорошо братьям, — говорил он. — Заживут они вместе, будут честно на хлеб зарабатывать. А я? Ну, съем кота, ну, сошью рукавицы из его шкурки. А дальше что? С голоду помирать?
Кот эти слова услышал, но виду не подал, а сказал:
— Хватит горевать. Дайте мне мешок, да закажите пару сапог, чтобы легче было ходить по лесам и полям, и вы увидите, что не так уж вас обидели, как вам сейчас кажется.
Хозяин сделал все, как велел кот. И едва кот получил все необходимое, как быстро обулся, перекинул через плечо мешок и отправился в ближайший заповедный лес.
Из мешка, в котором находились отруби и заячья капуста, кот устроил хитрую западню, а сам, растянувшись на траве и притворившись мертвым, стал поджидать добычу. Долго ждать ему не пришлось: какой-то глупый молодой кролик сразу же прыгнул в мешок. Кот, недолго думая, затянул мешок и отправился в королевский дворец. Когда кота ввели в королевские покои, он отвесил королю почтительный поклон и сказал:
— Ваше величество, вот кролик из лесов маркиза де Карабаса (такое имя выдумал он для своего хозяина). Мой господин велел мне преподнести вам этот скромный подарок.
— Поблагодари своего господина, — ответил король, — и скажи ему, что он доставил мне большое удовольствие.
Через несколько дней кот отправился на поле и снова расставил свою ловушку. На этот раз ему попались две жирные куропатки. Он проворно затянул шнурки на мешке и понес их королю. Король с радостью принял и этот подарок и даже приказал наградить кота. С тех пор так и повелось: кот то и дело приносил королю дичь, будто бы убитую на охоте его хозяином. И вот как-то раз кот узнал, что король вместе со своей дочкой, прекрасной принцессой, собирается совершить прогулку в карете по берегу реки. Кот сразу же побежал к своему хозяину.
— Хозяин, если вы послушаетесь моего совета, — сказал кот, — то считайте, что счастье у вас уже в руках. Все, что от вас требуется, — это пойти купаться на реку, в то место, куда я вам укажу. Остальное предоставьте мне. Хозяин послушно исполнил все, что посоветовал кот, хоть он совсем и не понимал, для чего все это нужно.
Как раз, когда он купался, королевская карета выехала на берег реки. Кот со всех ног кинулся к карете и закричал:
— Сюда! Скорее! Помогите! Маркиз де Карабас тонет!
Король, услышав эти крики, приоткрыл дверцу кареты. Он сразу же узнал кота, который так часто приносил ему подарки, и сейчас же послал своих слуг выручать маркиза де Карабаса. В то время, как бедного маркиза вытаскивали из реки, кот рассказал королю, что во время купания у его господина воры украли всю одежду. (На самом же деле хитрец припрятал бедное платье хозяина под большим камнем).
Король немедленно приказал принести для маркиза де Карабаса один из лучших нарядов королевского гардероба. Все вышло как нельзя лучше. Король отнесся к сыну мельника очень ласково и даже пригласил сесть в карету и принять участие в прогулке. Да и королевской дочери юноша приглянулся. Уж очень королевское платье было ему к лицу. Кот, радуясь, что все идет, как он задумал, весело побежал перед каретой. По дороге он увидел крестьян, косивших на лугу траву.
— Кому принадлежит этот луг?
— Страшному людоеду, который живет в замке, — ответили косари.
— Сейчас сюда приедет король, — крикнул кот, — и если вы не скажете, что этот луг принадлежит маркизу де Карабасу, вас всех изрубят на мелкие кусочки!
Тут как раз подъехала королевская карета и король, выглянув из окна, спросил, кому принадлежит этот луг.
— Маркизу де Карабасу! — ответили в один голос косари, испуганные угрозами кота. Сын мельника не поверил своим ушам, зато король остался доволен и сказал:
— Дорогой маркиз! У вас замечательный луг!
А между тем кот бежал все дальше и дальше, пока не увидел жнецов, работающих в поле.
— Кому принадлежит это поле? — спросил их кот.
— Страшному людоеду, — ответили они.
— Сейчас сюда приедет король, — опять крикнул кот, — и если вы не скажете, что это поле принадлежит маркизу де Карабасу, вас изрубят на мелкие кусочки!
Через минуту к жнецам подъехал король и спросил, чьи это поля они жнут.
— Поля маркиза де Карабаса, — был ответ.
Король от удовольствия захлопал в ладоши и сказал:
— Дорогой маркиз! У вас замечательные поля!
А кот все бежал и бежал впереди кареты, и всем, кто попадался навстречу, велел говорить одно и то же: «Это дом маркиза де Карабаса, это мельница маркиза де Карабаса, это сад маркиза де Карабаса...»
И вот, наконец, кот прибежал к воротам прекрасного замка, где жил очень богатый и страшный людоед, тот самый, которому принадлежали все земли, по которым проехала королевская карета.
Кот заранее разузнал все об этом великане. Его сила была в том, что он мог превращаться в различных зверей — слона, льва, мышь...
Кот подошел к замку и попросил допустить его к хозяину.
Людоед принял кота со всей учтивостью, на какую был только способен: ведь он никогда не видел, чтобы кот разгуливал в сапогах, да еще и говорил человеческим голосом.
— Мне говорили, — промурлыкал кот, — что вы умеете превращаться в любого зверя. Ну, скажем, в льва или слона...
— Могу! — засмеялся людоед. — И, чтобы доказать тебе это, сейчас же обернусь львом. Смотри же!
Кот так испугался, увидев перед собой льва, что в мгновение ока взобрался на крышу прямо по водосточной трубе. Это было не только трудно, но даже и опасно, потому что в сапогах не так-то просто ходить по гладкой черепице. Лишь когда великан вновь принял свое прежнее обличие, кот спустился с крыши и признался людоеду, что едва не умер от страха.
— А еще меня уверяли, — сказал кот, — но этому-то я уж никак не поверю, что будто бы вы можете превратиться даже в самых маленьких животных. Например, обернуться крысой или мышкой. Должен признаться, что считаю это совершенно невозможным.
— Ах, вот как! Считаешь невозможным? — заревел великан. — Так смотри же!
В то же мгновение великан превратился в очень маленькую мышку. Мышка проворно побежала по полу. И тут кот, на то ведь он и кот, кинулся на мышку, поймал ее и съел. Так и не стало страшного людоеда.
Тем временем король проезжал мимо прекрасного замка и пожелал посетить его.
Кот услышал, как на подъездном мосту стучат колеса кареты, и выбежал навстречу королю.
— Милости просим пожаловать в замок маркиза де Карабаса, ваше величество! — сказал кот.
— Неужели и этот замок тоже ваш, господин маркиз! — воскликнул король. — Трудно представить себе что-нибудь более красивое. Это настоящий дворец! А внутри он наверное еще лучше, и если вы не возражаете, мы сейчас же пойдем и осмотрим его.
— Король пошел впереди, а маркиз подал руку прекрасной принцессе.
— Все втроем они вошли в великолепную залу, где был уже приготовлен отменный ужин. (В тот день людоед ждал в гости приятелей, но они не посмели явиться, узнав, что в замке король.)
Король был так очарован достоинствами и богатством маркиза де Карабаса, что, осушив несколько кубков, сказал:
— Вот что, господин маркиз. Только от вас зависит, женитесь вы на моей дочери или нет.
Маркиз обрадовался этим словам еще больше, чем неожиданному богатству, поблагодарил короля за великую честь и, конечно же, согласился жениться на прекраснейшей в мире принцессе.
Свадьбу отпраздновали в тот же день.
После этого кот в сапогах сделался очень важным господином и ловит мышей только для забавы.
Три котёнка
Владимир Сутеев
Три котенка — сказка Владимира Сутеева, которая забавляла не одно поколение детей. В ней идёт речь о шалостях котят, когда они познают окружающий мир. Черный, серый и белый котята изображены в разных ситуациях самим автором: они ловят мышь, а вот попадают в воду вслед за рыбой. Каждое действие с иллюстрацией полезно для чтения детям младшего возраста, чтобы пояснить им многое вокруг. Читайте эту сказку с рисунками, чтобы развивать фантазию детей, навыки, знания о цветах и многом другом.
Три котёнка — чёрный, серый и белый —
увидели мышь
и бросились за ней!
Мышь прыгнула в банку с мукой.
Котята — за ней!
Мышь убежала.
А из банки вылезли три белых котёнка.
Три белых котёнка увидели на дворе лягушку и бросились за ней!
Лягушка прыгнула в старую самоварную трубу. Котята — за ней!
Лягушка ускакала, а из трубы вылезли три чёрных котёнка
Три чёрных котёнка увидели в пруду рыбу
и бросились за ней!
Рыба уплыла,
а из воды вынырнули три мокрых котёнка.
Три мокрых котёнка пошли домой.
По дороге они обсохли и стали как были: чёрный, серый и белый.
Ёжик в тумане
С.Г. Козлов
Тридцать комариков выбежали на поляну и заиграли на своих писклявых скрипках.
Из-за туч вышла луна и, улыбаясь, поплыла по небу.
«Ммм-у!..» — вздохнула корова за рекой. Залаяла собака, и сорок лунных зайцев побежали по дорожке.
Над рекой поднялся туман, и грустная белая лошадь утонула в нем по грудь, и теперь казалось — большая белая утка плывет в тумане и, отфыркиваясь, опускает в него голову.
Ёжик сидел на горке под сосной и смотрел на освещенную лунным светом долину, затопленную туманом.
Красиво было так, что он время от времени вздрагивал: не снится ли ему все это?
А комарики не уставали играть на своих скрипочках, лунные зайцы плясали, а собака выла.
«Расскажу — не поверят!» — подумал Ёжик, и стал смотреть еще внимательнее, чтобы запомнить до последней травинки всю красоту.
«Вот и звезда упала, — заметил он, — и трава наклонились влево, и от елки осталась одна вершина, и теперь она плывет рядом с лошадью… А интересно, — думал Ёжик, — если лошадь ляжет спать, она захлебнется в тумане?»
И он стал медленно спускаться с горы, чтобы тоже попасть в туман и посмотреть, как там внутри.
— Вот, — сказал Ёжик. — Ничего не видно. И даже лапы не видно. Лошадь! — позвал он. Но лошадь ничего не сказала.
«Где же лошадь?» — подумал Ёжик. И пополз прямо. Вокруг было глухо, темно и мокро, лишь высоко сверху сумрак слабо светился.
Полз он долго-долго и вдруг почувствовал, что земли под ним нет, и он куда-то летит. Бултых!..
«Я в реке!» — сообразил Ёжик, похолодев от страха. И стал бить лапами во все стороны.
Когда он вынырнул, было по-прежнему темно, и Ёжик даже не знал, где берег.
«Пускай река сама несет меня!» — решил он.
Как мог, глубоко вздохнул, и его понесло вниз по течению.
Река шуршала камышами, бурлила на перекатах, и Ёжик чувствовал, что совсем промок и скоро утонет.
Вдруг кто-то дотронулся до его задней лапы.
— Извините, — беззвучно сказал кто-то, кто вы и как сюда попали?
— Я — Ёжик, — тоже беззвучно ответил Ёжик. — Я упал в реку.
— Тогда садитесь ко мне на спину, — беззвучно проговорил кто-то. — Я отвезу вас на берег.
Ёжик сел на чью-то узкую скользкую спину и через минуту оказался на берегу.
— Спасибо! — вслух сказал он.
— Не за что! — беззвучно выговорил кто-то, кого Ёжик даже не видел, и пропал в волнах.
«Вот так история… — размышлял Ёжик, отряхиваясь. — Разве кто поверит?!»
И заковылял в тумане.
(Илл. Ф.Ярбусов)
Крошка Енот и тот, кто сидит в пруду читать
Л. Муур
Крошка Енот был маленьким, но храбрым. Однажды Мама Енотиха сказала:
— Сегодня луна будет полной и светлой. Крошка Енот, можешь ли ты один сходить к быстрому ручью и принести раков на ужин?
— Ну да, конечно, — ответил Крошка Енот. — Я наловлю вам таких раков, каких вы никогда ещё не ели.
Крошка Енот был маленьким, но храбрым.
Ночью взошла луна, большая и светлая.
— Пора, Крошка Енот, — сказала мама. — Иди, пока ты не дойдёшь до пруда. Ты увидишь большое дерево, которое перекинуто через пруд. Перейди по нему на другую сторону. Это самое лучшее место для ловли раков.
При свете луны Крошка Енот отправился в путь.
Он был такой счастливый! Такой гордый!
Вот он какой —
Пошёл в лес
Совсем один,
Первый раз в жизни!
Сперва он шёл не спеша,
Потом чуть быстрее,
А дальше — вприпрыжку.
Вскоре Крошка Енот вошёл в густой-прегустой лес.
Там отдыхал Старый Дикобраз.
Он очень удивился, увидев, что Крошка Енот гуляет в лесу без мамы.
— Куда ты идёшь совсем один? — спросил Старый Дикобраз.
— К быстрому ручью! — ответил Крошка Енот гордо. — Я иду ловить раков на ужин.
— А тебе не страшно, Крошка Енот? — спросил Старый Дикобраз. — Ты ведь знаешь, что у тебя нет того, что есть у меня, — таких острых и длинных иголок.
— Я не боюсь! — ответил Крошка Енот: он был маленький, но храбрый.
Крошка Енот пошёл дальше при свете яркой луны.
Сперва он шёл не спеша.
Потом чуть быстрее,
А дальше — вприпрыжку.
Вскоре он пришёл на зелёную полянку. Там сидел Большой Скунс. Он тоже удивился, почему Крошка Енот гуляет в лесу без мамы.
— Куда ты идёшь совсем один? — спросил Большой Скунс.
— К быстрому ручью! — ответил Крошка Енот гордо. — Я иду ловить раков на ужин.
— А тебе не страшно, Крошка Енот? — спросил Большой Скунс. — Ты ведь знаешь, у тебя нет того, что есть у меня: я разбрызгиваю жидкость с противным запахом, и все убегают.
— Я не боюсь! — сказал Крошка Енот и пошёл дальше.
Недалеко от пруда он увидел Толстого Кролика.
Толстый Кролик спал. Он приоткрыл один глаз и вскочил.
— Ой, ты меня напугал! — сказал он. — Куда же ты идёшь совсем один, Крошка Енот?
— Я иду к быстрому ручью! — сказал Крошка Енот гордо. — Это по ту сторону пруда.
— Оо-ооо! — сказал Толстый Кролик. — А ты не боишься Его?
— Кого мне бояться? — спросил Крошка Енот.
— Того, кто сидит в пруду, — сказал Толстый Кролик. — Я Его боюсь!
— Ну, а я не боюсь! — сказал Крошка Енот и пошёл дальше.
И вот наконец Крошка Енот увидел большое дерево, которое было перекинуто через пруд.
— Здесь мне надо перейти, — сказал сам себе Крошка Енот. — А там, на другой стороне, я буду ловить раков.
Крошка Енот начал переходить по дереву на ту сторону пруда.
Он был храбрым, но зачем только он повстречал Этого Толстого Кролика!
Ему не хотелось думать о Том, кто сидит в пруду, но он ничего не мог с собой поделать.
Он остановился и заглянул.
Кто-то сидел в пруду!
Это был Он! Сидел там и смотрел на Енота при свете луны. Крошка Енот и виду не подал, что испугался.
Он скорчил рожу.
Тот, в пруду, тоже скорчил рожу.
Что это была за рожа!
Крошка Енот повернул обратно и побежал со всех ног. Он так быстро промчался мимо Толстого Кролика, что тот опять напугался. И вот он бежал, бежал не останавливаясь, пока не увидел Большого Скунса.
— Что такое? Что такое? — спросил Большой Скунс.
— Там, в пруду, сидит Кто-то большой-пребольшой! — вскричал Крошка Енот. — Я не могу пройти!
— Хочешь, я пойду с тобой и прогоню его? — спросил Большой Скунс.
— О, нет, нет! — ответил Крошка Енот торопливо. — Вы не должны этого делать!
— Ну, хорошо, — сказал Большой Скунс. — Тогда захвати с собой камень. Только чтобы показать Ему, что у тебя есть камень.
Крошке Еноту хотелось принести домой раков. Поэтому он взял камень и пошёл обратно к пруду.
— Может быть, Он уже ушёл! — сказал Крошка Енот сам себе. — Нет, Он не ушёл!
Он сидел в пруду.
Крошка Енот и виду не подал, что испугался.
Он высоко поднял камень.
Тот, кто сидел в пруду, тоже высоко поднял камень.
Ой, какой это был большой камень!
Крошка Енот был храбрый, но он был маленький. Он побежал со всех ног. Он бежал, бежал не останавливаясь, пока не увидел Старого Дикобраза.
— Что такое? Что такое? — спросил Старый Дикобраз.
Крошка Енот рассказал ему про Того, кто сидит в пруду.
— У него тоже был камень! — сказал Крошка Енот. — Большой-пребольшой камень.
— Ну, тогда захвати с собой палку, — сказал Старый Дикобраз, — вернись обратно и покажи ему, что у тебя есть большая палка.
Крошке Еноту хотелось принести домой раков. И вот он взял палку и пошёл обратно к пруду.
— Может быть, Он успел уйти, — сказал Крошка Енот сам себе.
Нет, Он не ушёл!
Он по-прежнему сидел в пруду.
Крошка Енот не стал ждать. Он поднял вверх свою большую палку и погрозил ею.
Но у Того, в пруду, тоже была палка. Большая-пребольшая палка! И он погрозил этой палкой Крошке Еноту.
Крошка Енот уронил свою палку и побежал.
Он бежал, бежал
Мимо Толстого Кролика,
Мимо Большого Скунса,
Мимо Старого Дикобраза
Не останавливаясь, до самого дома.
Крошка Енот рассказал своей маме всё про Того, кто сидит в пруду.
— О, мама, — сказал он, — мне так хотелось пойти одному за раками! Мне так хотелось принести их на ужин домой!
— И ты принесёшь! — сказала Мама Енотиха. — Вот что я тебе скажу, Крошка Енот. Вернись назад, но на этот раз…
Не строй рож,
Не бери с собой камня,
Не бери с собой палки!
— Что же я должен делать? — спросил Крошка Енот.
— Только улыбнуться! — сказала Мама Енотиха. — Пойди и улыбнись Тому, кто сидит в пруду.
— И больше ничего? — спросил Крошка Енот. — Ты уверена?
— Это всё, — сказала мама. — Я уверена.
Крошка Енот был храбрым, и мама была в этом уверена.
И он пошёл обратно к пруду.
— Может быть, Он ушёл наконец! — сказал Крошка Енот сам себе.
Нет, не ушёл!
Он по-прежнему сидел в пруду.
Крошка Енот заставил себя остановиться.
Потом заставил себя заглянуть в воду.
Потом заставил себя улыбнуться Тому, кто сидел в пруду.
И Тот, кто сидел в пруду, улыбнулся в ответ!
Крошка Енот так обрадовался, что стал хохотать. И ему показалось, что Тот, кто сидел в пруду, хохочет, точь-в-точь как это делают еноты, когда им весело.
— Он хочет со мной дружить! — сказал сам себе Крошка Енот. — И теперь я могу перейти на ту сторону.
И он побежал по дереву.
Там, на берегу быстрого ручья, Крошка Енот принялся ловить раков.
Скоро он набрал столько раков, сколько мог донести.
Он побежал обратно по дереву через пруд.
На этот раз Крошка Енот помахал рукой Тому, кто сидел в пруду.
А Тот махнул ему рукой в ответ.
Крошка Енот мчался домой со всех ног, крепко держа своих раков.
Да! Никогда ещё ни он, ни его мама не едали таких вкусных раков. Так сказала Мама Енотиха.
— Я теперь могу идти туда совсем один, когда хочешь! — сказал Крошка Енот. — Я больше не боюсь Того, кто сидит в пруду.
— Я знаю, — сказала Мама Енотиха.
— Он совсем не плохой, Тот, кто сидит в пруду! — сказал Крошка Енот.
— Я знаю, — сказала Мама Енотиха. Крошка Енот посмотрел на маму.
— Скажи мне, — сказал он. — Кто это сидит в пруду?
Мама Енотиха рассмеялась.
А потом сказала ему.
Как собака друга искала
Давным-давно в лесу жила собака. Одна-одинешенька. Скучно ей было. Захотелось собаке друга найти. Такого, который никого не боялся бы.
Встретила собака в лесу зайца и говорит ему:
— Давай, зайка, с тобой дружить, вместе жить!
— Давай, — согласился зайка.
Вечером нашли они себе местечко для ночлега и легли спать. Ночью бежала мимо них мышь, собака услышала шорох да как вскочит, как залает громко. Заяц в испуге проснулся, уши от страха трясутся.
— Зачем лаешь? — говорит собаке. — Вот услышит волк, придет сюда и нас съест.
«Неважный это друг, — подумала собака. — Волка боится. А вот волк, наверно, никого не боится».
Утром распрощалась собака с зайцем и пошла искать волка. Встретила его в глухом овраге и говорит:
— Давай, волк, с тобой дружить, вместе жить!
— Что же! — отвечает волк. — Вдвоем веселее будет.
Ночью легли они спать. Мимо лягушка прыгала, собака услышала да как вскочит, как залает громко.
Волк в испуге проснулся и давай ругать собаку:
— Ах ты, такая-разэтакая!.. Услышит медведь твой лай, придет сюда и разорвет нас.
«И волк боится, — подумала собака. — Уж лучше мне подружиться с медведем». Распрощалась собака с волком и пошла к медведю:
— Медведь-богатырь, давай дружить, вместе жить!
— Ладно, — говорит медведь. — Пошли ко мне в берлогу.
Наступила ночь. Легли они спать. А ночью собака услышала, как мимо берлоги уж полз, вскочила и залаяла. Медведь перепугался и ну бранить собаку:
— Перестань, — говорит. — Придет человек, шкуры с нас снимет.
«Ну и дела! —думает собака. — И этот оказался трусливым». Сбежала она от медведя и пошла к человеку.
— Человек, человек, давай дружить, вместе жить!
Согласился человек, накормил собаку, теплую конуру ей построил возле своей избы. Ночью собака лает — дом охраняет. А человек не ругает её за это — спасибо говорит. С тех пор собака и человек живут вместе.
Кот-рыболов
В.Г. Сутеев
Пошёл как-то Кот на речку рыбу ловить и у самой опушки Лису встретил.
Помахала Лиса пушистым хвостом и говорит медовым голоском:
— Может быть, ты и меня рыбкой угостишь? А то всё куры да утки…
Усмехнулся Кот:
— Так и быть. Первую рыбку тебе отдам.
— Уж не знаю, как тебя благодарить.
— Ладно, ладно.
Пошёл Кот дальше, а Лиса за ним вприпрыжку бежит и про себя шепчет:
— Первая рыбка моя, первая рыбка моя!..
А тут из-за ствола мохнатой ели вышел им навстречу большой лохматый Серый Волк.
— Здорово, браток! — прохрипел Волк. — На рыбалку топаешь?
— Да вот, хочу котятам…
— Ну а мне… рыбёшки подбросишь, браток? А то всё козы да овцы, козлы да бараны… Мне бы чего-нибудь постненького!
Усмехнулся Кот:
— Ну ладно. Первая рыбка Лисе, а вторая — тебе!
— Молодец, браток! Спасибо!
— Ладно, ладно.
И все пошли дальше, к реке поближе. Шагает Кот по лесу, за ним Лиса вприпрыжку бежит, про себя шепчет: «Первая рыбка моя, первая рыбка моя!»
Волк позади ковыляет, бормочет:
— А вторая моя! А вторая моя!
Вдруг из самой чащи вышел Медведь.
Увидел Кота с удочкой, как заревёт:
— Эй, сынок! Ты что — рыбу ловить?
— Вот хочу котятам…
— Слушай, сынок, неужели мне, старику, рыбы не дашь? Я ведь до смерти люблю рыбу-то! А то всё быки да коровы, с рогами да копытами…
Кот усмехнулся в усы, говорит:
— Первую рыбку я Лисе обещал, вторую Волку, а тебе уж третья будет.
— Пусть третья, только чтоб самая большая!
— Ладно.
И все дальше пошли, к реке поближе.
Впереди Кот шагает, за ним Лиса вприпрыжку бежит, за Лисой Волк крадётся, позади всех Медведь вперевалку топает.
— Первая рыбка — чур, моя! — шепчет лиса.
— А вторая — моя… — бормочет Волк.
— А третья — вот такая — моя! — рычит Медведь.
Так и пришли все к реке.
Снял с себя Кот мешок, рядом ведёрко поставил, стал удочку разматывать. Лиса, Волк и Медведь в кустах неподалёку устроились: своей доли улова дожидаются.
Насадил Кот на крючок червяка, закинул удочку, уселся поудобнее и на поплавок уставился.
Приятели в кустах тоже с поплавка глаз не сводят. Ждут.
Лиса шепчет:
— Ловись, рыбка, большая и маленькая…
И вдруг поплавок дрогнул.
Лиса ахнула:
— Ах, моя рыбка клюёт!
Поплавок на воде заплясал, запрыгал; от него круги во все стороны побежали.
Кот насадил на крючок нового червяка и в третий раз закинул удочку.
— Ну, теперь тихо! — рявкнул Медведь. — Если мою рыбку спугнёте — я вам!.. Вот она!!!
Поплавок весь ушёл под воду, леска как струна натянулась: вот-вот оборвётся…
— Хо-хо! — радуется Медведь. — Это моя! Как наказывал, самая большая!
Кот еле-еле на берегу держится: рыбина, того и гляди, его в воду стащит.
Вот из воды уже показалась страшная, усатая морда…
Вот так сом!
— Я первая, это моя!.. Не дам!!! — вдруг взвизгнула Лиса и кинулась в реку.
— Не-е-е-ет, шалишь… Моя будет! — зарычал Волк и нырнул вслед за Лисой.
Медведь на берегу ревёт во всё горло:
— Ограбили!.. Разбойники!..
А в воде уже бой идёт: Волк и Лиса друг у друга рыбу выдирают.
Медведь не долго думал и с разбегу тоже бултыхнулся в воду.
Вода в реке как в котле кипит. То и дело наверх чья-нибудь голова вынырнет: то лисья, то волчья, то медвежья. Из-за чего дерутся — неизвестно. Рыба-то уже давно уплыла.
Усмехнулся Кот в усы, смотал удочку и пошёл другое место искать. Где поспокойнее.
Кот, который гулял сам по себе
Редьярд Киплинг
Ну а теперь слушай хорошенько-хорошенько, ведь всё, что я расскажу сейчас, произошло и случилось, когда наши домашние животные были ещё дикими. Собака была дикой, Лошадь была дикой, Корова была дикой, Овца была дикой, Свинья была дикой. Все они были совсем-совсем дикими животными и расхаживали по сырым диким лесам одни-одинёшеньки и там, где им вздумается. Но самым диким из всех диких животных был Кот. Он разгуливал один, где хотел, и все места были для него одинаковы.
Понятно, Человек был тоже дикий. Страшно дикий. Он не стал ручным, пока не встретил Женщину и она не сказала ему, что ей не нравится вести такую дикую жизнь. Она выбрала хорошую сухую пещеру вместо сырых листьев, прежде служивших ей приютом. Она посыпала пол пещеры чистым песком и в глубине развела большой костёр. Перед входом в пещеру она повесила сухую шкуру дикого коня хвостом вниз.
После этого Женщина сказала Человеку:
– Пожалуйста, мой дорогой, когда ты входишь к нам в дом, вытирай ноги, ведь у нас теперь своё хозяйство.
В первый же вечер они ели поджаренное на горячих камнях мясо дикого барана с приправой из дикого чеснока и дикого перца, а также дикую утку, тушённую с диким рисом, с диким укропом, с богородской травкой и с диким кишнецом. Потом высосали костный мозг из кости дикого быка и всё закусили дикими вишнями и дикими гранатами. Человек был доволен: он совсем счастливый заснул перед костром, а его жена села и причесала свои волосы. Потом взяла лопатку барана – большую плоскую кость, – посмотрела на странные, нацарапанные на ней знаки, подбросила хвороста в костёр и начала колдовать. Она запела первую волшебную песню в мире.
А там, в сырых диких лесах, дикие животные собрались в том месте, откуда они могли видеть свет костра, и раздумывали, что бы это могло быть.
Наконец Дикая Лошадь топнула дикой ногой и сказала:
– О мои друзья, о мои враги, зачем Человек и его жена развели этот большой огонь в своей большой пещере? Какой вред это принесёт всем нам?
Дикая Собака подняла свой дикий нос, почуяла запах жареной баранины и сказала:
– Я пойду посмотрю, разузнаю всё и и обо всём вам расскажу. Мне кажется, в пещере что-то хорошее. Кот, пойдём со мной.
– Нет, нет, – ответил Кот, – я Кот, и гуляю совсем один там, где мне хочется, и для меня все места одинаковы. Не пойду я с тобой.
– Ну в таком случае мы никогда не будем дружить, – ответила ему Дикая Собака и отправилась к пещере.
Но, когда она немного отбежала, Кот мысленно сказал себе: «Ведь все места для меня одинаковы. Почему бы и мне не отправиться к пещере, не посмотреть, что там происходит и не уйти, когда вздумается?»
Итак, он скользнул вслед за Дикой Собакой, крался тихо, очень тихо и спрятался подле пещеры в таком месте, откуда мог всё-услышать.
Дикая Собака подошла к входу в пещеру, носом подняла конскую шкуру и втянула ноздрями манящий запах жареной баранины. Женщина, которая смотрела на кость, услышала шорох, засмеялась и сказала:
– Вот первый. Дикий Зверь из диких лесов, что тебе нужно?
Дикая Собака ответила:
– О мой враг и жена моего врага, что это так хорошо пахнет в диком лесу?
Женщина взяла поджаренную кость барана, бросила её Дикой Собаке и сказала:
– Дикий Зверь из дикого леса, погрызи, попробуй.
Дикая Собака стала грызть кость, и нашла, что ей еще никогда не приходилось есть таких вкусных вещей. Поев, Собака сказала:
– О мой враг и жена моего врага, дай мне ещё кость!
Женщина на это ответила:
– Дикий Зверь из дикого леса, днём помогай моему мужу охотиться, а ночью сторожи его пещеру, тогда я буду давать тебе столько жареных костей, сколько ты захочешь.
«Ага, – подумал слышавший весь разговор Кот, – это очень умная Женщина, но она глупее меня!»
Дикая Собака вошла в пещеру, положила голову на колени Женщины и сказала:
– О мой друг и жена моего друга, днём я буду помогать Человеку охотиться, а ночью стану сторожить вашу пещеру.
«Ах, – подумал слышавший всё Кот, – как глупа Собака!»
Он ушёл обратно в дикий сырой лес, помахивая диким хвостом, долго бродил одинокий и дикий и ничего никому не сказал.
Через некоторое время Человек проснулся и спросил:
– Зачем здесь Дикая Собака?
Его жена ответила:
– Этот зверь уже не называется Дикой Собакой. Его имя – Первый Друг. Собака станет нашим другом и останется нашим другом навсегда, навсегда, навсегда. Когда ты пойдёшь охотиться, позови её с собой.
На следующий вечер Женщина принесла большую охапку свежей травы с заливных лугов и высушила её перед костром. От травы пошёл запах свежего сена. Жена Человека села подле входа в пещеру, сплела из кожи уздечку, посмотрела на баранью лопатку, на большую плоскую баранью лопатку, и стала колдовать. Она запела вторую волшебную песню в мире.
Там, в глубине дикого леса, дикие животные удивлялись, что случилось с Дикой Собакой. Наконец Дикая Лошадь топнула дикой ногой и сказала:
– Я пойду и разузнаю всё, и расскажу вам, почему Дикая Собака не вернулась. Кот, пойдём со мной!
– Нет, нет! – сказал Кот. – Я – Кот, гуляю один, и все места для меня одинаковы. Я не пойду с тобой.
А всё-таки он пошёл за Лошадью, он крался за ней тихо, мягко, очень мягко ступая, и спрятался там, откуда мог слышать всё.
Когда до слуха Женщины донёсся топот Дикой Лошади, спотыкавшейся о свою длинную гриву, она засмеялась и сказала:
– Вот пришёл и второй. Дикое Существо из дикого леса, чего ты хочешь?
Дикая Лошадь ответила:
– О мой враг и жена моего врага, где Дикая Собака?
Женщина засмеялась, подняла баранью лопатку, посмотрела на неё и сказала:
– Дикая Лошадь из дикого леса, ты пришла сюда не за Собакой, а вот за этой вкусной травой.
Дикая Лошадь, спотыкаясь о свою длинную гриву, сделала ещё несколько шагов вперёд и сказала:
– Правда! Покорми меня своей травой.
Жена Человека сказала:
– Дикая Лошадь из дикого леса, наклони свою дикую голову. Носи то, что я на тебя наброшу, и ты будешь трижды в день есть самую хорошую траву.
«Ага, – сказал слышавший весь разговор Кот. – Это умная Женщина, но она не так умна, как я».
Дикая Лошадь наклонила свою дикую голову, и Женщина накинула на неё уздечку. Тогда Дикая Лошадь дохнула на ноги Женщины и сказала:
– О моя госпожа и жена моего господина, я буду служить тебе ради этой чудесной травы.
«О, – сказал слышавший всё Кот, – какая глупая Лошадь!» И он пустился по сырому дикому лесу и, помахивая своим диким хвостом, разгуливал, где хотел, а сам был дикий и одинокий. И он никому ничего не сказал.
Когда Человек и Собака вернулись с охоты, Человек спросил:
– Что здесь делает Дикая Лошадь?
А его жена ответила:
– Её уже не зовут Дикой Лошадью. Нет, она наша Первая Служительница и будет переносить нас с места на место всегда, всегда и всегда. Когда ты отправишься на охоту, садись на её-спину и поезжай.
На следующий день Дикая Корова, высоко подняв свою дикую голову, чтобы не зацепиться своими дикими рогами за дикие деревья, пришла к пещере. А Кот пришёл за ней следом и спрятался там же, где и прежде. Случилось всё, как и прежде, и Кот сказал всё, что говорил прежде, а когда Дикая Корова обещала Женщине каждый день давать молоко в обмен на чудесную траву, Кот пошёл через дикий лес и, помахивая своим диким хвостом, одинокий и дикий, разгуливал всё так же, как и прежде. И никому ничего не сказал.
Вот вернулись Человек, Лошадь и Собака, и муж Женщины задал ей прежние вопросы. Она же ответила:
– Её больше не зовут Дикой Коровой, теперь она Наша Кормилица и всегда, всегда, всегда будет давать нам тёплое белое молоко. Я же стану заботиться о ней, пока ты, наш Первый Друг и твоя Первая Служительница будете охотиться.
На следующий день Кот ждал, чтобы ещё кто-нибудь из диких зверей пошёл к пещере, но все они остались в диком сыром лесу. Поэтому Кот пошёл к пещере один.
Он видел, как Женщина подоила Корову. Видел свет от костра в пещере. Почуял запах тёплого белого молока.
Кот спросил:
– О мой враг и жена моего врага, где Дикая Корова?
Женщина засмеялась и ответила:
– Дикий Зверь из дикого леса, возвращайся в чащу, потому что я заплела свои волосы и отложила волшебную баранью лопатку. Кроме того, нам не нужно больше ни друзей, ни слуг.
Кот сказал:
– Я не друг, я не слуга. Я – Кот, разгуливаю один, где мне нравится, и хочу войти в вашу пещеру.
Женщина его спросила:
– Так почему же ты не пришёл сюда с Первым Другом в первый вечер?
Кот сильно рассердился и сказал:
– Не наговорила ли тебе Дикая Собака обо мне всякой ерунды? Женщина опять засмеялась и ответила:
– Ты – Кот, гуляешь один, где тебе вздумается, и все места для тебя одинаковы. Ты не наш друг и не наш слуга, и сам сказал мне это. Так уходи и гуляй, где тебе вздумается, по тем местам, которые для тебя одинаковы.
Кот притворился опечаленным и проговорил:
– Неужели я никогда не посмею приходить в пещеру? Неужели я никогда не буду сидеть подле тёплого костра? Неужели я никогда не буду пить тёплое белое молоко? Ты очень умна и очень красива, и тебе не следует быть жестокой даже с Котом.
Женщина сказала:
– Я знала, что я умна, но никогда не слышала, что я красива. Давай же договоримся: если я хоть раз похвалю тебя, ты можешь приходить в пещеру.
– А что будет, если ты два раза похвалишь меня? – спросил Кот.
– Этого никогда не случится, – ответила Женщина. – Но если я два раза похвалю тебя, тебе будет позволено сидеть подле огня в пещере.
– А если ты похвалишь меня в третий раз? – спросил Кот.
– Ни за что! – ответила женщина. – Но если бы так случилось, тебе было бы позволено, кроме всего прочего, пить тёплое молоко по три раза в день. И так было бы всегда, всегда и всегда.
Кот изогнул спину дугой и сказал:
– Пусть же шкура у входа в пещеру, огонь в глубине пещеры и котелки с молоком, которые стоят около огня, запомнят, что сказала жена моего врага.
И он ушёл в сырой дикий лес и, помахивая диким хвостом, долго бродил, одинокий и дикий.
Когда Человек, Лошадь и Собака вернулись домой с охоты, Женщина не рассказала им о договоре, который она заключила с Котом: она боялась, что это им не понравится.
А Кот уходил всё дальше и дальше и долгое время, одинокий и дикий, прятался в диком сыром лесу. Он так долго не показывался подле пещеры, что Женщина забыла о нём. Только Летучая Мышь, маленькая, висевшая вниз головой Летучая Мышка, которая цеплялась задней лапкой за каменный выступ в потолке пещеры, знала, где прятался Кот. Она каждый вечер летала к нему и рассказывала, что делается на свете.
Раз Летучая Мышь сказала Коту:
– В пещере Малютка. Он совсем маленький, розовый, пухлый, и Женщина очень любит его.
– Ага, – сказал Кот. – А что любит Малютка?
– Он любит всё тёплое и мягкое, – ответила Летучая Мышь. – Засыпая, он любит держать в ручках тёплые и мягкие вещи. Он любит также, чтобы с ним играли. Вот что он любит.
– В таком случае, – сказал Кот, – моё время наступило.
На следующий вечер Кот пробрался через сырой дикий лес и до утра прятался около пещеры. Утром Человек, Собака и Лошадь отправились на охоту. Женщина осталась в пещере готовить еду. Малютка кричал, плакал и мешал ей работать. Она вынесла его из пещеры и дала ему пригоршню камешков, чтобы он играл ими. Но малютка всё равно плакал.
Тогда Кот протянул свою мягкую, бархатную лапку и нежно погладил Малютку по щеке. Ребёнок стал весело гукать. Кот потёрся о его толстые коленки и пощекотал хвостом его круглый подбородок – Малютка засмеялся. Мать услышала этот смех и улыбнулась. Летучая Мышь, маленькая Летучая Мышь, висевшая вниз головой на потолке пещеры, сказала:
– О, хозяйка дома, жена хозяина дома и мать сына хозяина дома, Дикий Зверь из дикого леса играет с твоим Малюткой.
– Благословляю этого Дикого Зверя, каков бы он ни был! – сказала Женщина, выпрямляя спину. – Я очень занята, и Дикий Зверёк оказал мне услугу.
В ту же минуту, в ту же секунду – бац! – конская шкура, висевшая хвостом вниз у входа в пещеру, упала. (Она помнила, о чём договорились Женщина с Котом.) И только мать Малютки собралась повесить её обратно, как Кот юркнул в пещеру и удобненько устроился в уголке.
– О мой враг, жена моего врага и мать моего врага, – сказал Кот, – вот и я! Ты похвалила меня, и с этой поры я всегда, всегда, всегда могу сидеть в пещере. И всё-таки я – Кот, я разгуливаю один, там, где мне нравится, и все места для меня одинаковы.
Женщина сильно рассердилась. Она крепко сжала губы, взяла прялку и начала прясть.
Но ребёнок плакал, потому что Кот ушёл от него, и Женщина не могла успокоить своего Малютку. Он вырывался из её рук, бил её ножками, и его личико посинело от крика.
– О мой враг, жена моего врага и мать моего врага, – сказал Кот, – возьми кусок нити, которую ты спряла, привяжи её конец к твоей катушке и тащи катушку по полу. Я покажу тебе волшебство, от которого твой Малютка засмеётся так же громко, как теперь плачет.
– Хорошо, – ответила Женщина, – потому что сама я ничего не могу придумать. Только я ни за что уже не поблагодарю тебя.
Она привязала нитку к маленькой глиняной катушке и потащила её по полу. Кот бросился за ней, хватал её лапами, кувыркался, подбрасывал через себя, прокатывал между задними ногами, делал вид, будто потерял её… И снова прыгал на катушку, да так забавно, что Малютка засмеялся так же громко, как недавно плакал, пополз за Котом и стал резвиться на полу пещеры, пока не устал и не лёг спать, обхватив ручонками своего нового друга.
– Теперь, – сказал Кот, – я убаюкаю Малютку песенкой, и он проспит целый час.
И Кот замурлыкал громко и тихо, тихо и громко – и ребёнок крепко заснул. Женщина посмотрела на них обоих, улыбнулась и сказала:
– Ты отлично убаюкал его. Нечего и говорить, умён ты, о Кот.
В эту самую минуту, в эту самую секунду – пуф-пуф! – дым от костра в глубине пещеры спустился клубами вниз. (Он помнил, о чём Женщина договорилась с Котом.) Когда дым рассеялся, Женщина увидела, что Кот сидит и греется у очага.
– О мой враг, жена моего врага и мать моего врага, – сказал он. – Видишь, как всё обернулось. Ты второй раз похвалила меня. Теперь я могу сидеть и греться около костра в глубине пещеры и делать это всегда, всегда и всегда. А всё-таки я – Кот, разгуливаю один, где мне захочется, и все места для меня одинаковы.
Очень-очень рассердилась Женщина. Она распустила волосы, подбросила дров в костёр, вынула широкую баранью лопатку и принялась над ней колдовать, чтобы волшебство помешало ей в третий раз похвалить Кота. Она не пела волшебной песни, о нет, она колдовала молча, и мало-помалу в пещере стало так тихо, что маленькая-маленькая Мышка выползла из угла и побежала по полу.
– О мой враг, жена моего врага и мать моего врага, – обратился к ней Кот, – скажи, эта Мышка тоже помогает твоему волшебству?
– Ох, нет, нет, нет! – закричала женщина, уронила баранью лопатку, вскочила на табурет, стоявший около костра, и быстро-быстро заплела волосы, опасаясь, что Мышка уцепится за них и влезет ей на голову.
– Ага, – сказал Кот, глядя на неё, – значит, я могу съесть Мышку и за это мне не попадёт? Ты не рассердишься?
– Нет, – ответила Женщина, поднимая косы над головой, – скорее съешь её, и я буду вечно тебе благодарна.
Кот прыгнул, поймал Мышку, и Женщина ему сказала:
– Тысяча благодарностей! Даже Первый Друг не может ловить мышей так быстро, как это сделал ты. Ты, вероятно, необыкновенно умён.
В эту самую минуту, в эту самую секунду – трах! – горшок с молоком, стоявший подле костра, треснул в двух местах. (Он помнил о договоре Женщины с Котом.) И вот, когда Женщина соскочила с табурета, она увидела, что Кот лакает тёплое белое молоко, оставшееся в одном из черепков развалившегося горшка.
– О мой враг, жена моего врага и мать моего врага, – сказал Кот, – видишь, как оно всё обернулось? Что ж, ты похвалила меня в третий раз. Теперь я могу три раза в день пить тёплое белое молоко, и так будет всегда, всегда и всегда. А я – всё-таки Кот, который может разгуливать один, там, где захочет, и все места для меня одинаковы.
Женщина засмеялась и поставила перед Котом чашку с тёплым белым молоком, сказав:
– О, Кот, ты так же умён, как и Человек, только помни, ты не заключал договора ни с моим мужем, ни с Собакой, и я не знаю, что они сделают, когда вернутся.
– Что мне за дело до этого? – спросил Кот. – У меня будет местечко около костра, мне станут давать три раза в день тёплое белое молоко… К чему мне думать о каком-то Человеке и какой-то Собаке?
Когда в этот вечер Человек и Собака пришли в пещеру, Женщина рассказала им обо всём, что произошло. Кот сидел подле костра и улыбался. Но муж Женщины сказал:
– Да, только я-то ему ничего не обещал. Ничего ему не обещали и все другие мужчины, которые будут после меня.
Сказав это, Человек снял с себя кожаные сапоги, взял маленький каменный топор (три вещи), принёс полено и секиру (всего пять вещей), разложил их в ряд и сказал:
– Теперь, Кот, договорись со мной. Если ты не станешь ловить мышей в пещере всегда, всегда и всегда, я буду швырять в тебя одну из этих вещей. Так будут поступать и все остальные мужчины после меня.
– Кот умён, но мой муж умнее его, – тихо сказала Женщина.
Кот сосчитал пять вещей, лежавших рядом, и они показались ему жёсткими и неприятными. Подумав, он сказал:
– Я всегда, всегда и всегда буду ловить мышей, когда зайду в пещеру. А всё-таки я – Кот, я буду гулять там, где мне нравится, и все места для меня одинаковы.
– Ну что ж, гуляй, – согласился Человек, – только с этого часа не попадайся мне на глаза. Если же я увижу тебя, то обязательно швырну в тебя сапог, или топорик, или полено, или секиру. И так же будут поступать все мужчины после меня.
Человек замолчал. Тогда вперёд выступила Собака и сказала:
– Погоди минуту. Кот, ты не заключил договора ни со мной, ни с другими порядочными собаками, которые будут после меня. – Она оскалила зубы и прибавила: – Если при мне ты не будешь ласков с ребёночком всегда, всегда и всегда, я стану гоняться за тобой, пока не схвачу тебя, схватив же, примусь кусать. И то же будут делать все порядочные собаки после меня.
– Ага, – сказала слушавшая их Женщина, – Кот очень умён, но Собака умнее его.
Кот сосчитал зубы Собаки (какими острыми показались они ему!). Сосчитав же их, он сказал:
– Я буду всегда добр к Малютке, если только он не станет слишком сильно дёргать меня за хвост. Да, я буду ласков с ним всегда, всегда и всегда. А всё-таки я – Кот, могу гулять один, где мне вздумается, и все места для меня одинаковы.
– Теперь берегись! – рявкнула Собака. – Если бы ты не сказал последних слов, я закрыла бы рот и никогда, никогда, никогда не показывала бы тебе зубов. Теперь же при каждой встрече я буду загонять тебя на дерево. И то же будут делать все порядочные собаки после меня.
После этого Человек кинул в Кота оба сапога и каменный топорик (три вещи) – Кот выскочил из пещеры, и Собака загнала его на дерево. С тех пор три человека из пяти кидают в Кота всё, что попадётся им под руку, и все собаки загоняют Кота на дерево. Кот же держит своё слово. Он ловит мышей и ласково обращается с детьми, пока дети не принимаются слишком сильно дёргать его за хвост. Исполнив же свои обязанности в доме, в свободное время, особенно ночью, при луне, Кот снова делается прежним Диким Котом, разгуливает один, где ему вздумается, и все места кажутся ему одинаковыми. В такое время он уходит в сырой дикий лес, карабкается на дикие деревья или бегает по мокрым крышам, помахивает диким хвостом и, одинокий и дикий, бродит, где ему вздумается.
Кошка мурлычет, присев у огня,
Пьёт молоко или спит,
Или прыгает, по полу пробку гоня,
Или шнурок теребит.
Только мне с Бинки играть веселей,
Бинки – мой преданный пёс;
Был первым другом он древних людей,
Службу в пещере он нёс.
В необитаемый остров играть
С кошкой – морока одна;
Если велю я ей Пятницей стать,
Не понимает она.
Рвётся, мяучит, боится воды,
Лапки не хочет мочить…
Как же тогда Робинзону следы
На берегу различить?
Ластится кошка и трётся у ног,
Нежен и мил её взор;
Но только лягу я спать – наутёк
Мчится стрелою во двор.
Бинки всю ночь у кровати лежит,
Храп его слышу сквозь сон;
Рядом лежит и меня сторожит,
Первый мой друг – это он!
(Перевод с английского Г.М.Кружкова, Е.М.Чистяковой-Вэр)
Мужик, медведь и лиса
Пахал мужик ниву, пришел к нему медведь и говорит ему:
— Мужик, я тебя сломаю!
— Нет, не замай; я вот сею репу, себе возьму хоть корешки, а тебе отдам вершки.
— Быть так, — сказал медведь, — а коли обманешь — так в лес по дрова ко мне хоть не езди!
Сказал и ушел в дуброву.
Пришло время: мужик репу копает, а медведь из дубровы вылезает:
— Ну, мужик, давай делить!
— Ладно, медведюшка! Давай я привезу тебе вершки, — и отвез ему воз ботвы.
Медведь остался доволен честным разделом. Вот мужик наклал свою репу на воз и повез в город продавать, а навстречу ему медведь:
— Мужик, куда ты едешь?
— А вот, медведюшка, еду в город корешки продавать.
— Дай-ка попробовать, каков корешок! Мужик дал ему репу. Медведь как съел:
— А-а, — заревел, — ты меня обманул, мужик! Корешки твои сладеньки. Теперь не езжай ко мне по дрова, а то задеру!
Мужик воротился из города и боится ехать в лес; пожег и полочки, и лавочки, и кадочки, наконец делать нечего — надо в лес ехать.
Въезжает потихонечку; откуда ни возьмись, бежит лисица.
— Что ты, мужичок, — спрашивает она, — так тихо бредешь?
— Боюсь медведя, сердит на меня, обещал задрать.
— Небось медведя, руби дрова, а я стану порскать; коли спросит медведь: “Что такое?” — скажи: “Ловят волков и медведей”.
Мужик принялся рубить; глядь — ан медведь бежит и мужику кричит:
— Эй, старик! Что это за крик? Мужик говорит:
— Волков ловят да медведей.
— Ох, мужичок, положи меня в сани, закидай дровами да увяжи веревкой; авось подумают, что колода лежит.
Мужик положил его в сани, увязал веревкою и давай обухом гвоздить его в голову, пока медведь совсем окочурился.
Прибежала лиса и говорит:
— Где медведь?
— А вот, околел!
— Ну что ж, мужичок, теперь нужно меня угостить.
— Изволь, лисонька! Поедем ко мне, я тебя угощу. Мужик едет, а лиса вперед бежит; стал мужик подъезжать к дому, свистнул своим собакам и притравил лисицу.
Лиса пустилась к лесу и юрк в нору; спряталась в норе и спрашивает:
— Ох вы, мои глазоньки, что вы смотрели, когда я бежала?
— Ох, лисонька, мы смотрели, чтоб ты не спотыкнулась.
— А вы, ушки, что делали?
— А мы все слушали, далеко ли псы гонят.
— А ты, хвост, что делал?
— Я-то, — сказал хвост, — все мотался под ногами, чтоб ты запуталась, да упала, да к собакам в зубы попала.
— А-а, каналья! Так пусть же тебя собаки едят. И, высунув из норы свой хвост, лиса закричала:
— Ешьте, собаки, лисий хвост!
Собаки за хвост потащили и лисицу закамшили.
Так часто бывает: от хвоста и голова пропадает.
— Слава богу, — отвечает пес, — не житье, а масленица! Чем же тебя потчевать? Пойдем в избу, хозяева загуляли, не увидят. Только ты войдешь — поскорее лезь под печку. Вот я что добуду, тем и стану тебя потчевать.
Ладно, забрался медведь в избу — под печку.
Собака видит, что гости и хозяева порядком развеселились, — и ну таскать со стола, угощать приятеля.
Медведь выпил стакан, выпил другой — и разобрало его. Гости затянули песни. И медведь стал свою песню заводить.
Собака его уговаривает:
— Не пой, а то беда будет.
Куда! Медведь не утихает, а все громче заводит песню.
Гости услыхали вой под печью, похватали колья и давай медведя по бокам охаживать.
Насилу медведь вырвался, убежал.
Вот тебе и сходил в гости!
Напуганные медведь и волки
В некотором царстве, в некотором государстве жил-был мужичок, у него были козел да баран. Поленился мужик накосить сена; пришла зима, нечего есть козлу и барану, стали они на весь двор реветь, а мужик схватил кнут и ну колотить их. Вот козел и сказал барану: «Давай, брат, уйдем в лес; найдем стог сена и станем жить».— «Пойдем, брат Козьма Микитич! Хуже не будет».
Козел стащил у хозяина ружье, а баран куль, и пошли вдвоем; идут путем-дорогою и нашли старую волчью голову. «Брат баран! — сказал тут козел.— Возьми эту голову и положи в куль».— «На черта она нам? И так тяжело идти!» — «Возьми! Придем на место, сварим себе студень». Баран поднял волчью голову, положил в куль и понес. Шли они, шли и наконец пришли в лес. «Я совсем иззяб»,— сказал баран. А козел увидал, что в стороне огонь светится, и говорит: «Вон где-то огонь горит; пойдем туда!» Пошли на огонь и прямехонько-таки наткнулись на волков; сидят кругом огня да греются.
Баран напугался, еле душа в теле держится. А козел говорит ему: «Не робей, баран!» — а сам подошел к волкам: «Здорово, ребята!» — «Здравствуй, Козьма Микитич!» Вот, думают волки, славная будет пожива: козел да баран сами пришли, сами в рот просятся. Только козел себе на уме. «Ну-ка, брат баран! Давай, говорит, сюда волчью голову; сварим да сделаем студень. Да смотри выбирай, чтоб был старый волк!» Баран вынул из куля волчью голову и несет козлу. «Не та! — говорит козел.— Там, в кулю, есть другая голова, с самого старого волка,— ту и притащи».
Баран стал копаться в своем куле, копался, копался и несет опять ту же голову. «Ах ты дурак,— закричал козел и ногами затопал,— не та!.. Посмотри, на самом исподе лежит». Баран опять копался, копался и несет ту же самую голову. «Ну, вот теперь так! — сказал козел.— Эту самую голову мне и надобно». А волки поглядывают да раздумывают: «Ишь сколько наколотил нашей братии! Одних голов целый куль».— «Нет ли у вас, братцы,— спрашивает козел,— в чем нам ужин изготовить!» Тут волки повскакали и побежали кто за дровами, кто за водою, кто за посудою, а у самих на уме — как бы уйти подобру-поздорову.
Бегут, а навстречу им медведь. «Куда вы, серые волки?» — «Ах, Михайло Иванович! Ты не знаешь нашего горя: пришли к нам козел да баран, принесли с собой целый куль волчьих голов, хотят студень варить; мы убоялись, чтоб они и до нас-то не добрались, и убежали».— «Ах вы дурачье! — сказал медведь.— Козел да баран сами к вам пришли, только бери да кушай; а вы убоялись! Пойдемте-ка со мною».— «Пойдем!»
Козел и баран увидали, что волки назад идут, засуетились, забегали. Козел взобрался на дерево, изловчился и уселся, а баран лез, лез, никак не может высоко подняться, ухватился кое-как за сук передними ногами и повис на нем. Вот пришел и медведь с волками, смотрит: куда бы девались козел да баран? Нигде не видать. «Ну, братцы,— сказал медведь волкам,— собирайте желудей, стану ворожить: куда запропастился козел с бараном?» Волки набрали желудей; а медведь сел под дерево, стал выкидывать желудями и ворожить, как бабы на бобах гадают.
Баран говорит козлу: «Ах, козел, упаду; мочи нет — ногам больно!» — «Держись,— отвечает козел,— а то ни за грош пропадем; они заедят нас!» Баран крепился, крепился, да как повалится наземь! Козел видит беду неминучую, выстрелил в ту ж минуту из ружья и закричал во всю глотку: «Хватай ворожею-то, держи его!» Медведь испугался, как бросится бежать без оглядки, а волки за ним. Так все и разбежались. Тогда козел слез с дерева и не захотел оставаться в лесу. Воротился он вместе с бараном домой, и стали себе жить-поживать да лиха избывать.
Нет козы с орехами
Пошел козел лыки драть, а коза орехи рвать. Пришел козел с лыками — нет козы с орехами.
Нет козы с орехами, нет козы с калеными!
— Ну, добро же, коза! Пошлю на тебя волка.
Волк нейдет козу гнать. Нет козы с орехами, нет козы с калеными!
— Добро же, волк! Пошлю на тебя медведя.
Медведь нейдет волка драть, волк нейдет козу гнать. Нет козы с орехами, нет козы с калеными!
— Добро же, медведь! Пошлю на тебя людей.
Люди нейдут медведя стрелять, медведь нейдет волка драть, волк нейдет козу гнать.
Нет козы с орехами, нет козы с калеными!
— Добро же, люди! Пошлю на вас дубье.
Дубье нейдет людей бить, люди нейдут медведя стрелять, медведь нейдет волка драть, волк нейдет козу гнать.
Нет козы с орехами, нет козы с калеными!
— Добро же, дубье! Пошлю на тебя топор.
Топор нейдет дубье рубить, дубье нейдет людей бить, люди нейдут медведя стрелять, медведь нейдет волка драть, волк нейдет козу гнать.
Нет козы с орехами, нет козы с калеными!
— Добро же, топор! Пошлю на тебя камень.
Нет козы с орехами, нет козы с калеными!
— Добро же, камень! Пошлю на тебя огонь.
Огонь нейдет камень палить, камень нейдет топор тупить, топор нейдет дубье рубить, дубье нейдет людей бить, люди нейдут медведя стрелять, медведь нейдет волка драть, волк нейдет козу гнать.
Нет козы с орехами, нет козы с калеными!
— Добро же, огонь! Пошлю на тебя воду.
Вода нейдет огонь заливать, огонь нейдет камень палить, камень нейдет топор тупить, топор нейдет дубье рубить, дубье нейдет людей бить, люди нейдут медведя стрелять, медведь нейдет волка драть, волк нейдет козу гнать.
Нет козы с орехами, нет козы с калеными!
— Добро же, вода! Пошлю на тебя ветер.
Ветер послушался и пошел воду гнать, вода пошла огонь заливать, огонь пошел камень палить, камень пошел топор тупить, топор пошел дубье рубить, дубье пошло людей бить, люди пошли медведя стрелять, медведь пошел волка драть, волк пошел козу гнать.
Пришла коза с орехами, пришла коза с калеными!
О Ваське – Муське
В некотором царстве, некотором государстве, а именно в том, в котором мы живем, жил-был помещик. У помещика был кот, звали его Васька-Муська.
Помещик любил Ваську-Муську, и кот свою кошачью работу выполнял хорошо — в хлебных лабазах ловил крыс и мышей. Когда хозяин прогуливался, Васька-Муська мог нести во рту до фунта весом гостинец из лавки домой, и крепко любил его за это помещик — двадцать лет держал кота Ваську-Муську.
Наконец Васька-Муська стал старый, усы у него выпали, глаза стали худые, сила — совсем мала, не может крыс ловить и мышей давить. Надоел помещику Васька-Муська, схватил тот кота за загривок, выбросил на задворок и пнул ногой.
Побежал Васька-Муська и заплакал, стал думать, как жить до смерти, потом придумал: «Дай-ка я помру у лабаза, пойдут крысы да мыши пить, так меня и увидят».
Взял да и помер Васька-Муська.
Увидали крысы да мыши, обрадовались, что Васька-Муська помер, стали мыши свистать, крысы кричать:
«Помер наш неприятель!»
Сбежались все крысы и мыши к Ваське-Муське и решили, что надо бы схоронить Ваську-Муську, чтобы он не ожил. Было их около десяти тысяч. Притянули они артельно дровни, закатили Ваську-Муську на дровни, а он лежит — не шевелится. Привязали штук семь веревок, стали на лапки, веревки взяли через плечо, а около двухсот мышей и крыс сзади с лопатками да кирками.
Все идут радуются, присвистывают. Притянули Ваську-Муську на песочное место, на боровинку на сухую, и начали копать яму всей силой.
А Васька-Муська лежит и маленько смотрит: выкопали яму очень глубокую, метра на три.
Вылезли копари из ямы. Теперь надо Ваську -Муську в яму толкнуть. Взялись — кто за шею, кто за хвост.
Как зашевелился тут Васька — мыши прочь. Как вскочил Васька-Муська, да давай их ловить, да в эту яму складывать! Бегают по песку, а скрыться некуда ни мышам, ни крысам. Набил ими Васька полную яму. Досталась ему еще музыка да сотни полторы лопат.
Богато стал жить кот. Лопаты продает, себе рыбы покупает, да в музыку играет, да из ямы мышей добывает.
Живет — ни в сказке сказать, ни пером описать лучше, чем у помещика, и сам стал себе хозяин Васька-Муська.
Тем и кончилось.
(5 оценок, среднее: 4,60 из 5)
Загрузка...
