Содержание
- 1 О Ерше Ершовиче, сыне Щетинникове
- 2 Петух и бобок
- 3 Старик и волк
- 4 Посулёно
- 5 Лев, щука и человек
- 6 Умная собачка Соня
- 6.1 Королевская дворняжка
- 6.2 Кто сделал лужу?
- 6.3 «Здравствуйте, спасибо и до свидания!»
- 6.4 Что лучше?
- 6.5 Как соня научилась разговаривать
- 6.6 Как собачка Соня нюхала цветы
- 6.7 Бинокль
- 6.8 Мухи
- 6.9 Как Соня поймала эхо
- 6.10 Косточка
- 6.11 Соня и самовар
- 6.12 Пятно
- 6.13 Радуга
- 6.14 Горчица
- 6.15 Как Соня устроила рыбалку
- 6.16 Обои
- 6.17 Как Соня училась читать
- 6.18 Как Соня потеряла все на свете
- 6.19 Как Соня превратилась в дерево
- 6.20 А что было потом?
- 6.21 Сказки про животных
- 6.22 Популярные сказки собственного сочинения:
- 6.23 Похожие сказки:
О Ерше Ершовиче, сыне Щетинникове
Ершишко-кропачишко, ершишко-пагубнишко склался на дровнишки со своим маленьким ребятишкам; пошел он в Кам-реку, из Кам-реки в Трос-реку, из Трос-реки в Кубенское озеро, из Кубенского озера в Ростовское озеро и в этом озере выпросился остаться одну ночку; от одной ночки две ночки, от двух ночек две недели, от двух недель два месяца, от двух месяцев два года, а от двух годов жил тридцать лет. Стал он по всему озеру похаживать, мелкую и крупную рыбу под добало подкалывать. Тогда мелкая и крупная рыба собрались во един круг и стали выбирать себе судью праведную, рыбу-сом с большим усом: «Будь ты, говорят, нашим судьей».
Сом послал за ершом — добрым человеком и говорит? «Ерш, добрый человек! Почему ты нашим озером завладел?» — «Потому, говорит, я вашим озером завладел, что ваше озеро Ростовское горело снизу и доверху, с петрова дня и до ильина дня, выгорело оно снизу и доверху и запустело».— «Ни вовек,— говорит рыба-сом,— наше озеро не гарывало! Есть ли у тебя в том свидетели, московские крепости, письменные грамоты?» — «Есть у меня в том свидетели и московские крепости, письменные грамоты: сорога-рыба на пожаре была, глаза запалила, и понынче у нее красны».
И посылает сом-рыба за сорбгой-рыбой. Стрелец-боец, карась-палач, две горсти мелких молей, туды же понятых, зовут сорогу-рыбу: «Сорога-рыба! Зовет тебя рыба-сом с большим усом пред свое величество». Сорбга-рыба, не до-шедчи рыбы-сом, кланялась. И говорит ей сом: «Здравствуй, сорога-рыба, вдова честная! Гарывало ли наше озеро Ростовское с петрова дня до ильина дня?»—«Ни вовек-то,— говорит сорога-рыба,— не гарывало наше озеро!» Говорит сом-рыба: «Слышишь, ерш, добрый человек! Сорога-рыба в глаза обвинила». А сорога тут же примолвила: «Кто ерша знает да ведает, тот без хлеба обедает!»
Ерш не унывает, на бога уповает. «Есть же у меня, говорит, в том свидетели и московские крепости, письменные грамоты: окунь-рыба на пожаре был, головешки носил, и понынче у него крылья красны». Стрелец-боец, карась-палач, две горсти мелких молей, туды же понятых (это государские посылыцики), приходят и говорят: «Окунь-рыба! Зовет тебя рыба-сом с большим усом пред свое величество». И приходит окунь-рыба. Говорит ему сом-рыба: «Скажи окунь-рыба, гарывало ли наше озеро Ростовское с петрова дня до ильина дня?» — «Ни вовек-то, говорит, наше озеро не гарывало! Кто ерша знает да ведает, тот без хлеба обедает!»
Ерш не унывает, на бога уповает, говорит сом-рыбе: «Есть же у меня в том свидетели и московские крепости, письменные грамоты: щука-рыба, вдова честная, притом не мотыга, скажет истинную правду. Она на пожаре была, головешки носила, и понынче черна». Стрелец-боец, карась-палач, две горсти мелких молей, туды же понятых (это государские посылыцики), приходят и говорят: «Щука-рыба!, кланялась: «Здравствуй, ваше величество!» — «Здравствуй, щука-рыба, вдова честная, притом же ты и не мотыга! — говорит сом.— Гарывало ли наше озеро Ростовское с петрова дня до ильина дня?» Щука-рыба отвечает: «Ни вовек-то не гарывало наше озеро Ростовское! Кто ерша знает да ведает, тот всегда без хлеба обедает!».
Ерш не унывает, а на бога уповает: «Есть же, говорит, у меня в том свидетели и московские крепости, письменные грамоты: налим-рыба на пожаре был, головешки носил, и понынче он черен». Стрелец-рыба, карась-палач, две горсти мелких молей, туды же понятых (это государские посылыцики), приходят к налим-рыбе и говорят: «Налим-рыба! Зовет тебя рыба-сом с большим усом пред свое величество».— «Ах, братцы! Нате вам гривну на труды и на волокиту; у меня губы толстые, брюхо большое, в городе не бывал, пред судьям не стаивал, говорить не умею, кланяться, право, не могу». Эти государские посылыцики пошли домой; тут поймали ерша и посадили его в петлю.
По ершовым-то молитвам бог дал дождь да слякоть. Ерш из петли-то да и выскочил; пошел он в Кубенское озеро, из Кубенского озера в Трос-реку, из Трос-реки в Кам-реку. В Кам-реке идут щука да осетр. «Куда вас черт понес?» — говорит им ерш. Услыхали рыбаки ершов голос тонкий и начали ерша ловить. Изловили ерша, ершшнко-кропачишко, ершишко-пагубнишко! Пришел Бродька — бросил ерша в лодку, пришел Петрушка — бросил ерша в плетушку: «Наварю, говорит, ухи, да и скушаю». Тут и смерть ершова!
О щуке зубастой
В ночь на Иванов день родилась щука в Шексне, да такая зубастая, что боже упаси.
Лещи, окуни, ерши собрались глазеть на нее и дивовались такому чуду:
— Экая щука уродилась зубастая!
И стала она расти не по дням — по часам: что ни день, то на вершок прибавится.
И стала щука в Шексне похаживать да лещей, окуней полавливать: издали увидит леща и хватит его — леща как не бывало, только косточки на зубах хрустят.
Экая оказия случилась на Шексне!
Что делать лещам да окуням? Тошно приходится: щука всех приест, прикорнает.
Собралась вся мелкая рыбица, и стали думу думать: как перевести щуку зубастую да такую тороватую.
Пришел Ерш Ершович и так наскоро проговорил:
— Полно думу думать да голову ломать, а вот послушайте, что я буду баять. Тошно нам всем теперь в Шексне, переберемтесь-ка лучше в мелкие речки жить — в Сизму, Коному да Славенку, там нас никто не тронет, будем жить припеваючи.
И поднялись все ерши, лещи, окуни из Шексны в мелкие речки — Сизму, Коному да Славенку.
По дороге как шли, хитрый рыбарь многих из ихней братьи изловил на удочку и сварил ушицу.
С тех пор в Шексне совсем мало стало мелкой рыбицы. Много наделала хлопот щука зубастая, да после и сама несдобровала.
Как не стало мелкой рыбицы, пошла щука хватать червяков и попалась сама на крючок. Рыбарь сварил из нее уху, хлебал да хвалил: такая уха была жирная.
Я там был, вместе уху хлебал, по усам текло, да в рот не попало.
Петух и бобок
Жил-был старик со старухой; петушок у них на завалинке рылся и вырыл бобок; хотел сглонуть и подавился. Подавился и растянулся, лежит, не дышит. Хозяюшка к нему бежит, спрашивает:
— Что ты, петух, лежишь, не дышишь?
— Бобком,— говорит,— подавился. Поди к корове, попроси маслица.
Пошла она к корове.
— Корова, дай мне масла! Кочет лежит, не дышит, бобком подавился.
Корова говорит:
— Поди к косцам, попроси сена. Приходит она к косцам:
— Косцы, дайте мне сена! Сено — корове; корова даст масла; масло — кочету; кочет лежит, не дышит, бобком подавился.
Косцы ей говорят:
— Ступай к печее, попроси калачей. Приходит хозяюшка к печее.
— Печея, печея! Дай мне перепечу калачей. Калачи — косцам; косцы дадут сена; сено — корове; корова даст масла; масло — кочету; кочет лежит, не дышит, бобком подавился.
Печея посылает ее к дровосекам — дров попросить. Приходит хозяюшка к дровосекам.
— Дровосеки, дайте дров! Дрова — печее; печея даст калачей; калачи — косцам; косцы дадут сена; сено — корове; корова даст масла; масло — кочету; кочет лежит, не дышит, бобком подавился.
Дровосеки посылают ее к кузнецу попросить топоров: им дрова нечем рубить. Пошла хозяюшка к кузнецу.
— Кузнец, дай мне топора! Топор — дровосекам; дровосеки дадут дров; дрова — печее; печея даст калачей; калачи — косцам; косцы дадут сена; сено — корове; корова даст масла; масло — кочету; кочет лежит, не дышит, бобком подавился.
— У меня,— говорит кузнец,— нет, а новый нечем сделать: углей нет. Ступай в лес, наруби сосновых дров и нажги углёв.
Хозяйка съездила в лес и привезла дров и нажгла углёв. Понесла угли кузнецу — кузнец дал топор; пошла к дровосекам — дровосеки дали дров; дрова понесла печее — печея дала калачей; калачи понесла косцам — косцы дали сена; сено понесла корове — корова дала масла; масло понесла кочету — кочет сглонул и бобок проглотил и громко запел:
— Кукурику! На завалинке сижу, лапотки плету, кочедык потерял, денежку нашел, девушку купил, платочек ей подарил!
Старик и волк |
У старика со старухой были паренек да девушка, петушок да курочка, пятеро овец, шестой — жеребец. Прибежал к избушке голодный волк и завыл: — Старик да старушка Жили на горушке В глиняной избушке. У старика, у старушки — Паренек да девушка, Петушок да курочка, Пятеро овец, Шестой — жеребец. Паренек в сапожках, Девушка в сережках!— Старик, старик, отдай петушка да курочку, а то съем старуху!Жалко стало старику петушка да курочку, но — делать нечего — отдал их волку.На другой день волк опять прибежал:— Старик да старушка Жили на горушке В глиняной избушке. У старика, у старушки — Паренек да девушка, Пятеро овец, Шестой — жеребец. Паренек в сапожках, Девушка в сережках! — Старик, старик, отдай овечек, а то съем старуху! Жалко стало старику овечек, а старуху еще жальче, — отдал он волку овечек. На третий день прибежал волк: — Старик, старик, отдай жеребца, а то съем старуху! Отдал старик жеребца. Волк наутро опять прибегает: — Старик да старушка — Старик, старик, отдай паренька да девушку, а то съем старуху! Старику так жалко стало паренька да девушку, схватил он кочергу и давай возить волка. Бил, бил, покуда у того брюхо не лопнуло, и выскочили оттуда жеребец, а за ним пятеро овец, а за овечками и петушок с курочкой |
Посулёно |
Жила-была баушка. Поехала в лес по хворост. Вдруг слышит: в болоте хряснуло, в лядине стукнуло — медведь иде. — Бабка, бабка, съем я кобылку. — Не ешь, такой-сякой, дам тебе теплушку. — Ладно, давай.Вот в другой раз поехала баушка за хворостом. В болоте хряснуло, в лядине стукнуло — медведь иде. — Бабка, бабка, а я съем кобылку. — Не ешь, такой-сякой, я дам тебе крепушку. — Ну, ладно, давай.Вот и в третий поехала бабка за хворостом. В болоте хряснуло, в лядине стукнуло — медведь иде. — Бабка, бабка, я съем кобылку. — Не ешь, такой-сякой, дам тебе потомбалку. — Ну ладно.Старуха домой приехала, кобылку в конюшню, ворота подперла, поужинала, да и спать. Пришел медведь, да в ставень «стук-стук». — Бабка, давай посулено. — Какое тебе посулено? — А теплушку. — Ох-ох-ох, тепло баушке на пёчушке, на запёчуш-ке, ножки в полоточке, на грядочке.Медведь лапой «тук-тук-тук». — Давай, бабка, посулено. — А какое тебе посулено? — А крепушку. — Ох-хо-хо, крепки у баушки воротца, да крепко подперты. Медведь в третье «тук-тук-тук». Так и обманула старуха медведя. |
Лев, щука и человек |
Раз на реке лев со щукой разговаривал, а человек стоял поодаль и слушал. Только щука увидала человека, сейчас же ушла в воду. Лев ее после спрашивает: Пошел лев человека искать. Идет навстречу мальчик. Лев его не тронул, прошел мимо. Идет навстречу старик. И этого лев не тронул. А ты погоди, — говорит ему солдат. — Отойди от меня, я сам тебе в пасть кинусь. Разинь пасть пошире! Прибегает к реке. Выплывает щука, спрашивает: Умная собачка СоняАндрей Усачев Королевская дворняжкаВ одном городе, на одной улице, в одном доме, в квартире № 66 жила-была маленькая, но очень умная собачка Соня. У Сони были черные блестящие глаза и длинные, как у принцессы, ресницы и еще аккуратный хвостик, которым она обмахивалась как веером. А еще у нее был хозяин, которого звали Иван Иваныч Королёв. Поэтому живший в соседней квартире поэт Тим Собакин и прозвал ее королевской дворняжкой. А остальные подумали, что это такая порода. И собачка Соня тоже так подумала. И другие собаки так подумали. И даже Иван Иваныч Королев тоже так подумал. Хотя знал свою фамилию лучше остальных. Каждый день Иван Иваныч уходил на работу, а собачка Соня сидела одна в своей шестьдесят шестой королевской квартире и ужасно скучала. Наверное поэтому с ней и случались всякие интересные вещи. Ведь когда становится очень скучно, всегда хочется сделать что-нибудь интересное. А когда хочешь сделать что-нибудь интересное, что-нибудь обязательно да получится. А когда что-нибудь получается, всегда начинаешь думать: как же это получилось? А когда начинаешь думать, почему-то становишься умнее. А почему — никому не известно. Поэтому собачка Соня и была очень умной собачкой Кто сделал лужу?Когда маленькая собачка Соня еще не была умной собачкой Соней, а была маленьким умным щенком, она часто писала в коридоре. Хозяин Иван Иваныч очень сердился, тыкал Соню носом в лужу и говорил: — Кто сделал лужу? Это кто сделал лужу? Воспитанные собаки, — добавлял он при этом, — должны терпеть и не делать луж в квартире! Собачке Соне это, конечно, ужасно не нравилось. И вместо того чтобы терпеть, она старалась незаметно делать это дело на ковре, потому что на ковре луж не остаётся. Но однажды они вышли гулять на улицу, и маленькая Соня увидела перед подъездом огромную лужу. «Кто сделал такую огромную лужу?» — удивилась Соня. А за ней она увидела вторую лужу, еще больше первой. А за ней третью… «Это, наверное, слон! — догадалась умная собачка Соня. — Сколько же он терпел!» — подумала она с уважением… И с тех пор перестала писать в квартире. «Здравствуйте, спасибо и до свидания!»Как-то на лестнице маленькую собачку Соню остановила пожилая незнакомая такса. — Все воспитанные собачки, — строго сказала такса, — при встрече должны здороваться. Здороваться — это значит говорить «здравствуйте», «привет» или «добрый день» — и вилять хвостиком! — Здравствуйте! — сказала Соня, которой, конечно, очень хотелось быть воспитанной собачкой, и, вильнув хвостиком, побежала дальше. Но не успела она добежать и до середины таксы, оказавшейся невероятно длинной, как её снова окликнули. — Все воспитанные собачки, — произнесла такса, — должны быть вежливыми и, если им дают косточку, конфетку или полезный совет, говорить «спасибо»! — Спасибо! — сказала Соня, которой, конечно же, очень хотелось быть вежливой и воспитанной собачкой, и побежала дальше. Но только она добежала до таксиного хвоста, как сзади послышалось: — Все воспитанные собачки должны знать правила хорошего тона и при прощании говорить «до свидания»! — До свидания! — крикнула Соня и, довольная тем, что знает теперь правила хорошего тона, бросилась догонять хозяина. С этого дня собачка Соня стала ужасно вежливой и, пробегая мимо незнакомых собак, всегда говорила: — Здравствуйте, спасибо и до свидания! Жаль, что собаки ей попадались самые обыкновенные. И многие кончались раньше, чем она успевала всё сказать. Что лучше?Собачка Соня сидела возле детской площадки и думала, что лучше — быть большой или маленькой?… «С одной стороны, — думала собачка Соня, — большой быть значительно лучше: и кошки тебя боятся, и собаки тебя боятся, и даже прохожие тебя опасаются… Но с другой стороны, — думала Соня, — маленькой тоже быть лучше, потому что никто тебя не боится и не опасается и все с тобой играют. А если ты большой, тебя обязательно водят на поводке и надевают на тебя намордник…» Как раз в это время мимо площадки проходил огромный и злющий бульдог Макс. — Скажите, — вежливо спросила его Соня, — а это очень неприятно, когда на вас надевают намордник? Макса этот вопрос почему-то страшно разозлил. Он зарычал, рванулся с поводка и, опрокинув хозяйку, погнался за Соней. «Ой-ой-ой! — думала собачка Соня, слыша за спиной грозное сопение. Всё-таки большой быть лучше!…» К счастью, по дороге им встретился детский сад. Соня увидела дыру в заборе и быстро юркнула в неё. Бульдог же никак не мог пролезть в дыру — и только громко пыхтел с той стороны как паровоз… «Всё-таки хорошо быть маленькой, — подумала собачка Соня. — Если бы я была большой, я бы ни за что не проскочила в такую маленькую щель… Но если бы я была большой, — подумала она, — зачем бы я вообще полезла сюда?…» Но так как Соня была маленькой собачкой, то она всё-таки решила, что лучше быть маленькой. А большие собаки пусть решают сами! Как соня научилась разговариватьКак-то собачка Соня сидела у телевизора, смотрела свою любимую передачу «В мире животных» и думала. «Интересно, — думала она, — почему люди умеют разговаривать, а животные — нет?» И вдруг ее осенило! «А ведь телевизор тоже разговаривает, — подумала Соня, — когда его включают в розетку… Значит, — подумала умная Соня, — если меня включить в розетку, я тоже научусь разговаривать!» Взяла собачка Соня и сунула хвост в розетку. А там кто-то как вцепится в него зубами! — Ай-ай-ай! — закричала Соня. — Отпустите! Больно! — И, выдернув хвост, отскочила от розетки. Тут из кухни прибежал удивлённый хозяин. — Ну и ну! — сказал он. И погладив дрожащую Соню, добавил: Глупенькая, ведь там же электрический ток. Будь осторожней! «Интересно, какой он из себя, этот электрический ток? — думала собачка Соня, с опаской поглядывая на розетку. — Маленький, а какой злой… Хорошо бы его приручить!» Она принесла из кухни косточку и положила ее перед розеткой. «Может быть, он не ест косточек или не хочет, чтобы его видели?» подумала Соня. Она положила рядом с косточкой шоколадную конфетку и ушла гулять. Но когда она вернулась, все оказалось нетронутым. «Этот электрический ток не ест вкусных косточек!… Этот электрический ток не ест шоколадных конфеток!… Странный он какой-то!!!» — подумала умная собачка Соня. И с этого дня решила держаться от розетки подальше. Как собачка Соня нюхала цветыБольше всего на свете собачка Соня любила нюхать цветы. Цветы были такие душистые и так приятно щекотали в носу, что, понюхав их, Соня сразу же начинала чихать. Чихала она прямо в цветы, отчего они пахли и щекотали еще сильнее, а собачка Соня чихала еще сильнее… и так продолжалось до тех пор, пока у Сони не начинала кружиться голова или не облетали все цветы. — Ну вот, — сердился Иван Иваныч. — Опять распотрошила весь букет! Соня с грустью смотрела на осыпавшиеся лепестки, тяжело вздыхала… Но ничего поделать с собой не могла. К разным цветам Соня относилась по-разному. Кактусы, например, она не любила. Потому что хотя они и не облетают, но, когда чихаешь в кактусы, они больно вонзаются в нос. Очень нравились ей сирень, пионы и георгины. Больше же всего собачка Соня любила чихать на одуванчики. Набрав их побольше, она усаживалась где-нибудь на скамейке — и пушинки летели по двору как снег. Это было необыкновенно красиво: лето на дворе — и снег идет! И становилось на улице вроде бы даже немного прохладнее! И Иван Иваныч сразу же загонял Соню домой, боясь, что она простудится. Он вообще мало чего понимал в красоте. И цветы домой приносил редко. К счастью, перед домом, прямо напротив их окна, была разбита большая клумба пионов. И собачка Соня частенько забиралась в нее с головой — и чихала в свое удовольствие. Но однажды ее подкараулил дворник Седов… — Ага! — закричал он. — Так вот кто портит мои пионы! — И долго гонялся за собачкой Соней с метлой. Соня пожаловалась Ивану Иванычу, но тот и не подумал заступиться за нее. — И вообще, — сказал он, — мне не очень нравится, когда ко мне приходят гости, а ты начинаешь чихать в их цветы. Воспитанные собачки так не делают! Чихать нужно не в цветы, а в носовой платок! Собачка Соня представила, как она будет глупо выглядеть, сидя в цветах с носовым платком! — но ничего не ответила. А Иван Иваныч и в самом деле купил ей носовой платок. И теперь, когда к ним приходили гости, Соне приходилось чихать в этот платок. Но если дома или на улице поблизости никого не было, собачка Соня чихала не в платок, а в своё удовольствие. Потому что так значительно приятнее! БинокльКак-то днем, когда хозяина не было дома, собачка Соня сидела на подоконнике и рассматривала улицу в бинокль. (Это такая штука, с одной стороны которой всё близко-близко, а с другой — далеко-далеко.) То, что ей нравилось, Соня рассматривала с близкого конца, а то, что не нравилось, — с далёкого. Очень ей понравился, например, один прохожий, в сумке у которого лежали сосиски. Сосиски были такие большие и прошли так близко от неё, что у Сони даже слюнки потекли… Ещё ей понравился киоск с мороженым на углу и большой куст сирени. А вот дворник Седов, подметавший неподалеку тротуар, Соне не понравился. Еще больше ей не понравился дворников кот, нахальный и огромный как тиф… Но умная Соня быстро перевернула бинокль — и дворник оказался размером с кота, а кот — размером с муху. Затем Соня посмотрела вниз и от испуга чуть не выронила бинокль: земля была далеко внизу — как будто собачка Соня сидела не в квартире, а в космической ракете… Но умная Соня снова перевернула бинокль — и земля так приблизилась, что до нее можно было лапой достать. — Пойду-ка я погуляю, — обрадовалась Соня. Шагнула… и полетела с третьего этажа — прямо на клумбу с пионами. «Странно, — подумала Соня, вылезая из клумбы. — Наверно, когда я падала, он перевернулся…» Соня снова посмотрела в бинокль — и в двух шагах от себя увидела огромного дворника Седова, замахивающегося на нее огромной метлой… — Ай-ай-ай! — закричала Соня и бросилась наутёк. Прибежав домой, она повесила бинокль на стену и больше не брала. «Слишком опасная это вещь, — думала собачка Соня. — С какой стороны ни посмотришь — одни неприятности!» МухиПо комнате летали большие наглые мухи и никак не давали собачке Соне уснуть. Соня отмахивалась от них и лязгала зубами, но мухи не отставали. — Ну погодите! — пригрозила им Соня. Она отправилась в прихожую и сняла с гвоздя мухобойку. (Это такая палка с пришлёпкой, которой наказывают мух.) Соня решила начать с кухни. Большая толстая муха сидела и почесывалась на стакане. — Р-раз! — сказала собачка Соня. И толстая муха со звоном упала на пол. Вторая муха разгуливала по сахарнице. — Дв-ва! — сказала Соня. И муха вместе с сахарницей свалились под стол. Третья муха сидела на портрете дедушки (не Сон иного, конечно, дедушки, а Иван Иваныча, но Соне это тоже не понравилось). — Тр-ри! — сказала собачка Соня. Потом Соня сказала «Четыре!» Потом — «Пять!» Когда Соня сказала «Шесть!», с работы пришел хозяин. — Это что такое? — удивился он, увидев разбитый стакан. — Муха, — сказала собачка Соня. — А это? — показал он на сахарницу. — Тоже муха, — сказала Соня. — И это тоже муха? — спросил Иван Иваныч, поднимая упавшего дедушку. — И я немножко, — созналась собачка Соня из-под дивана. — Ну вот и убирай всё вместе с мухами! — Иван Иваныч принёс из ванной швабру (это такая штука, которой выметают из-под дивана мусор и маленьких собачек) — и ушел гулять один. «Несправедливо все-таки получается, — думала Соня, подметая пол. Мух вон сколько… а убирать всё мне одной!» Как Соня поймала эхоОднажды собачка Соня решила поймать Эхо. Эхо — это такой зверь, или птица, или ещё кто-нибудь, с которым можно разговаривать, когда целый день сидишь одна в квартире. Ему скажешь «Гав-гав!» — и оно тебе «Гав-гав!». Это — маленькое Эхо. А большое то, которое в лесу живет, «Гав-гав-гав-гав!» отвечает. Но Соня и не мечтала о большом. Во-первых, квартира у них была маленькая, и хозяин мог не разрешить Соне держать большое Эхо. А во-вторых, оно могло оказаться больше маленькой Сони — и тогда уж не Соня поймала бы Эхо, а Эхо утащило бы Соню в лес. Поэтому Соня на большое Эхо не рассчитывала, а рассчитывала на маленькое — то, которое жило во дворе. Только где во дворе жило это Эхо, Соня не знала. Иногда оно отзывалось из-под арки, иногда — откуда-нибудь из-под соседнего дома. Но стоило Соне броситься к нему, как оно оказывалось уже на другом конце двора. Соня — обратно, а оно на прежнем месте сидит. «Очень это Эхо хитрый и осторожный зверь, или птица, или ещё кто-нибудь», — высунув язык, думала Соня. Но однажды, выйдя во двор, Соня увидела на тротуаре какой-то черный люк. — Как же я сразу не догадалась! — обрадовалась она и побежала домой за специально приготовленным для Эхо мешком. — Эй! — крикнула Соня, заглядывая в люк. — Эй! — отозвалось из темноты Эхо. — Что ты там делаешь? — спросила Соня. — Живу я здесь! — ответило Эхо. — Выходи! — крикнула Соня. — Это зачем? — насторожилось Эхо. — Поговорить надо! — схитрила Соня. — Некогда мне! — грубо ответило Эхо. — И так без обеда сижу! «Ага! — подумала Соня. — На это я тебя и поймаю…» — А колбаски не хочешь? — спросила она. — Ну давай! — немного подумав, согласилось эхо. — Там, в мешке лежит! — крикнула Соня и стала спускать мешок в люк. Почувствовав, что Эхо попалось, Соня изо всей силы дёрнула веревку и, затянув мешок, стала тащить его наверх. Эхо оказалось на редкость тяжёлым. Наконец мешок показался из темноты. А за ним… Соня увидела две огромные лапы в брезентовых рукавицах. Она в ужасе бросила верёвку и пустилась наутёк. Оглянувшись у подъезда, она увидела, что на краю люка сидело большое и черное Эхо с мешком на голове и махало ей вслед кулаком. Но что это было — зверь, или птица, или ещё кто-нибудь — Соня так и не поняла. КосточкаКак-то вечером Соня сидела на балконе и ела вишни. «Года через два, — думала собачка Соня, сплевывая косточки вниз, здесь вырастет вишнёвая роща, и я буду срывать вишни прямо с балкона…» Но тут одна косточка случайно залетела за шиворот одному прохожему. — Это что такое?! — рассердился прохожий и посмотрел наверх. — Ой! — испугалась Соня и спряталась за ящик с рассадой. Соня сидела за ящиком и ждала. Но прохожий не уходил и тоже чего-то ждал. «Наверное, ему хочется вишенки, — догадалась умная Соня. — Мне бы тоже было обидно, если бы кто-нибудь ел вишни, а мне бросал косточки…» И незаметно бросила вниз целую горсть вишен. Прохожий поднял ягоды, но есть почему-то не стал — а стал ругаться. «Наверное, ему мало», — подумала Соня. И бросила вниз всю миску. Прохожий схватил миску и убежал. «Фу, невоспитанный какой, — подумала собачка Соня. — Даже спасибо не сказал!» Но через минуту прохожий вернулся. А за ним пришёл ещё милиционер. А затем около них остановился ещё один прохожий и, узнав, что здесь бросают вишни, тоже задрал голову и тоже стал ждать… «Что же они думают, что у меня их целый мешок?» — рассердилась Соня и ушла с балкона. Она сидела на кухне, продолжала есть вишни и думала о своей вишнёвой роще. Но косточки теперь сплевывала на блюдце. «Ведь, если подумать, — размышляла умная собачка Соня, — всё и началось-то с одной косточки!» Соня и самоварОднажды собачка Соня решила попить чаю с вареньем. Она наложила своего любимого вишнёвого варенья в блюдечко, включила самовар, села и стала ждать, когда закипит вода. Сидела она, сидела, ждала-ждала. Потом поглядела на самовар — и вдруг увидела себя в самоваре!… «Ой-ой! — подумала собачка Соня. — Как же это я в самовар попала?» Сидит она в самоваре, глядит на себя и ничего понять не может: лапы у нее распухли, лицо вытянулось, а уши — как два больших лопуха… — Ой-ой-ой! — догадалась собачка Соня. — Наверное, я обварилась в самоваре! Тут вода начала кипеть, и из самовара повалил пар… — Ой-ой-ой-ой! — испуганно закричала Соня. — Я же могу свариться! И что было силы прыгнула из самовара! Она задела шнур, самовар повалился — и из него хлынула горячая вода… Но Соня уже успела отскочить в сторону. «Хорошо, что я вовремя догадалась выпрыгнуть, — дуя на ошпаренный хвостик, думала умная собачка Соня. — А то бы и не заметила, как сварилась!» ПятноОднажды Соня ела из банки вишнёвое варенье и капнула на чистую белую скатерть. «Ой-ой-ой!» — испугалась она, потому что хозяин терпеть не мог пятен и страшно сердился, когда Соня садилась с немытыми лапами на стол или прыгала на его светлые брюки. «Что теперь будет!» — подумала Соня, разглядывая яркое вишнёвое пятно. Она попробовала слизнуть пятно. Но пятно не слизнулось, а, наоборот, почему-то стало больше. Соня принялась лизать дальше: лизала — лизала — лизала — лизала… Но чем больше она лизала, тем больше пятно росло — и скоро из маленького аккуратного пятнышка превратилось в огромное, величиной с тарелку, пятнище… «Еще немного, — в отчаянии подумала Соня, и будет одно сплошное пятно!» И тут ей в голову пришла гениальная идея. Собачка Соня вылила на стол остатки варенья и принялась их размазывать. «Никакого вишнёвого пятна не будет! А будет прекрасная вишнёвая скатерть без единого пятнышка!» — думала умная собачка Соня, размазывая и разлизывая варенье по всей скатерти. Когда все было разлизано, Соня уселась полюбоваться своей работой и вдруг с ужасом обнаружила, что под банкой осталось пятно… Яркое белое пятно на прекрасной вишнёвой скатерти! Соня заглянула в банку, но варенья там уже не было ни капельки… Ох, как ругался Иван Иваныч, увидев это пятно, хотя было оно вполне белое и чистое. «А что было бы, — подумала умная собачка Соня, — если бы я оставила то, грязное и некрасивое… Просто страшно подумать!» РадугаБыл тёплый солнечный денёк. Собачка Соня вышла позагорать на балкон и вдруг сверху что-то закапало… — Что это? — удивилась Соня. Она выглянула наружу и увидела маленькую девочку. Сначала девочка тихонько всхлипывала, потом начала плакать всё сильней и сильней и, наконец, зарыдала как маленькая тучка. «Ой-ой!» — растерялась собачка Соня, не зная, что ей делать — за зонтиком бежать или девочку успокаивать? И тут она увидела, как рядом с девочкой появилась маленькая радуга. «Ой, как интересно, — подумала умная Соня. — Это же настоящая радуга!» Тут девочка тоже увидела радугу и так удивилась, что слезы у нее сразу же высохли. Но только она перестала плакать, как радуга тут же растаяла. Девочка снова заплакала… И радуга снова появилась. Девочка мгновенно перестала плакать — а радуга снова пропала. Тут уж девочка заревела в полный голос… «Ой-ой-ой! — расстроилась собачка Соня. — Что же это получается?! Чтобы она не плакала, нужно, чтобы она плакала… А чтобы она плакала, нужно чтобы она не плакала…» И тут Соне в голову пришла очень умная мысль. «Нужно сделать искусственную радугу!» — подумала она. И побежала за лейкой с водой… Девочка сразу же перестала плакать. Радуга получилась такая большая и замечательная, что на улице стали останавливаться прохожие, а из магазина напротив высыпали продавцы. Пришёл полюбоваться Сониной радугой и совершенно лысый поэт Тим Собакин, и даже угрюмый дворник Седов. Последней выглянула жившая этажом ниже соседка Пчёлкина, у которой сушилось на балконе белье. — Это что за безобразие?! — закричала она и так грозно посмотрела наверх… что радуга спряталась и больше не показывалась. «Почему так в жизни всегда получается, — думала потом собачка Соня, что если всем что-нибудь очень нравится, то кому-нибудь это обязательно не понравится?» ГорчицаСоня сидела перед тарелкой с овсяной кашей и думала о том, как в её жизни мало удовольствий. «Очень странные эти люди, — думала она. — Картошку, или щи, или кашу едят помногу, а всякие вкусные вещи, например колбаску, варенье или шоколадные конфетки, — помалу. Это неправильно, — думала умная собачка Соня. — Правильно, это когда наоборот: вкусного — помногу, а невкусного — по чуть-чуть». Хозяин Иваны Иваныч был такой же, как и все: он бросал в большую миску каши маленький кусочек масла, а на толстый кусок хлеба клал тонюсенький ломтик колбасы. Соня на его месте делала бы иначе: она клала бы в большую тарелку масла маленький кусочек каши, а колбасу или варенье вообще бы ела без хлеба! Соня вспоминала все вкусные вещи, которые пробовала в своей жизни, и облизывалась. «А ведь есть, наверное, и ещё что-нибудь очень-очень вкусное, чего я не пробовала, — подумала вдруг она. Что-нибудь такое, что едят совсем понемножку (ведь чем вкуснее вещь, тем едят её меньше)…» И тут умная Соня вспомнила: горчица! — Ах-ах! — обрадовалась она. — Как же я сразу не догадалась! Иван Иваныч доставал горчицу совсем по чуть-чуть — на самом кончике ножа, затем осторожно намазывал на хлеб — и, зажмурившись, отправлял в рот. Потом он говорил: «А-а-а…» — и, от удовольствия мотая головой, набрасывался на кислые щи и другие невкусные вещи, как будто они были шоколадно-мармеладные. Соня достала из холодильника зелёную баночку, открутила крышку и, зачерпнув полную большую ложку горчицы, решительно сунула ее в рот. — А-а-а, — зажмурившись сказала Соня. И тут же почувствовала, что проглотила ежа, ядовитую змею и горячий утюг сразу… — Ой-ой-ой! — закричала она и принялась носиться по квартире, опрокидывая все на своем пути. Во рту у неё всё горело и полыхало. «Может, я превратилась в огнедышащего дракона?» — с ужасом подумала Соня. Она хотела посмотреть на себя в зеркало, но проносилась мимо с такой быстротой, что успевала заметить в нём только кончик хвоста. «Надо срочно чем-нибудь затушить!» — догадалась вдруг Соня. И бросилась к тарелке с водой. Сначала она выпила всю воду. Потом принялась тушить кашей. Потом вчерашней картошкой. Потом она проглотила остатки кислых щей и полбуханки черного хлеба… Наконец огонь погас. Высунув распухший язык, Соня сидела перед зеркалом и думала о несчастном Иван Иваныче. Теперь она знала, для чего он ест эту ужасную горчицу. «После такой гадости, — думала собачка Соня, — и самые кислые в мире щи кажутся вкуснее вишнёвого варенья!» Как Соня устроила рыбалкуСобачку Соню интересовали самые различные вопросы. Почему, например, сахар — сладкий, а соль — солёная? Или зачем люди ходят на работу? Или где растут сосиски? Хозяин считал Сонины вопросы глупыми, хотя ни на один из них не мог ответить. — Глупый вопрос, — говорил он. — Сахар сладкий, потому что это сахар. Понятно? — А если бы он был солью? — спрашивала Соня. Иван Иваныч сердился и ничего не отвечал. Но чем больше он не отвечал, тем больше у Сони появлялось вопросов. Однажды её вдруг заинтересовало, откуда берётся вода в кране. — Глупый вопрос, — сказал Иван Иваныч. — Ясно откуда — из трубы. — А в трубе откуда? — А в трубе — из реки. — А в реке? — В реке — из моря. — А в море? — Из океана, откуда же еще. Соня ясно представила, как вода из океана течёт в море, из моря — в реку, из реки — в трубу, а из трубы — прямо в кран! — и это ей ужасно понравилось. «Но если вода течёт из реки, — подумала вдруг Соня, а в реке есть рыба, то, значит, она течёт вместе с рыбой… А раз она течёт вместе с рыбой, — подумала Соня, — то, значит, я могу устроить отличную рыбалку!» Когда Иван Иваныч ушел на работу, она достала из кладовки сачок, открыла в ванной кран и стала ждать… «Интересно, кого я поймаю, — думала Соня. Хорошо бы кита!» Ждала она, ждала, но кит из крана не появлялся… «Конечно, — подумала Соня, для китов кран слишком узкий. Но уж бычков и килек я наловлю наверняка!» Но бычки и кильки тоже почему-то не показывались. «Наверное, они выглядывают из крана, видят, что я здесь, и прячутся обратно. Вот хитрые!» — подумала Соня. «Ну ничего. Вы хитрые, а я — хитрее!» — Соня заткнула ванну пробкой, чтобы кильки не утекли на второй этаж, накрошила в нее хлеба и отправилась по своим делам. Минут через десять в ванной послышался страшный шум и плеск. «Так и есть, кит!» — подумала Соня и, схватив сачок, вбежала в ванную. Река стремительно лилась через край и разливалась в озеро… Но ни кита, ни самой малюсенькой кильки в ней не оказалось. Лишь резиновый тапочек Ивана Иваныча одиноко покачивался на волне. «Куда же подевалась вся рыба? — думала Соня, отжимая половую тряпку. — Не может же быть, чтобы её совсем не осталось. Хоть десять рыбёшек в реке да осталось!…» Соня представила, как десять рыбёшек плывут по реке, потом вплывают в трубу, потом поднимаются по ней наверх… «Ах! — догадалась умная Соня. — Ну конечно… они поднимаются наверх, и там их вылавливают! Сначала их вылавливают на двенадцатом этаже, потом на одиннадцатом, потом — на десятом, потом — на девятом… А потом нам на третьем ничего не остаётся!» Весь день Соня думала о тех жадинах наверху, которые сами вылавливают всю рыбку, а другим ничего не оставляют, — и пришла к выводу, что устраивать рыбалку в квартире бесполезно. «У них там, наверху, может быть, и рыбалка, — сердито думала она. — А у нас здесь — одно наводнение!» ОбоиОднажды Иван Иваныч решил сделать ремонт. (Ремонт — это когда стулья, шкафы, диваны и другие вещи перетаскивают из комнаты в прихожую, из прихожей — на кухню, потом — обратно в прихожую, потом — снова в комнату… А тебя в это время запирают в ванной, чтобы не мешалась под ногами!) Иван Иваныч побелил потолок, покрасил подоконники и оклеил комнату новыми салатовыми обоями. — Вот теперь другое дело, — сказал он, довольно оглядывая комнату. Но Соне комната решительно не понравилась, особенно — обои. Старые были значительно лучше. Во-первых, на них были нарисованы жёлтенькие цветочки, которые хотя и не пахли, но разглядывать их было очень интересно. Во-вторых, в нескольких местах обои были порваны, и из них торчали клочки, как будто из стены росли чьи-то уши (Соня потихоньку тянула их, надеясь со временем вытащить оттуда зайца или ослика). И наконец, в углу темнело большое загадочное пятно, похожее на инопланетянина, с которым Соня иногда любила поговорить. Ничего такого — ни цветочков, ни ушей, ни пятна — на новых обоях не было: сплошная салатовая стена, на которой и разглядывать-то нечего!… Полдня Соня бродила по комнате, пока ей в голову не пришла отличная идея. Она быстренько достала банку из-под апельсиновых долек, в которой лежали цветные карандаши, и принялась за дело. На одной стене Соня нарисовала большое-пребольшое море с волнами и чайками, летавшими высоко — под самым потолком. Из второй стены получился луг, на котором росли цветы, бабочки, божьи коровки и другие насекомые. С третьей стороны Соне захотелось нарисовать дикий загадочный лес… Но там уже стоял шкаф. А рисовать на окне было бы совсем глупо: что же это за дикий лес, в котором виден магазин «Продукты», висят красные флаги и который подметает дворник Седов?! Вздохнув, Соня убрала карандаши. Затем она взяла подушку, села посреди комнаты и представила, что она одна-одна на берегу необитаемого острова… — Что это такое? — услышала она вдруг знакомый голос — и открыла глаза. У стены стоял Иван Иваныч и трогал пальцем волну. — Это — море, — сказала Соня. — Я тебя спрашиваю, кто тебе разрешил портить обои? — сердито спросил Иван Иваныч. И, не дожидаясь ответа, отправил Соню в угол. «Почему же «портить»?» — думала собачка Соня, разглядывая рисунки. Она терпеть не могла стоять в углу. Но в этом углу стоять оказалось очень интересно: с одной стороны виднелся край моря, а с другой — красивый луг с цветами и бабочками… «Всё-таки не зря я рисовала!» — подумала она. Через неделю Иван Иваныч снова оклеил комнату новыми обоями. Такими же чистыми и неинтересными. Но теперь Соня знала, что где-то за ними гудят пчёлы и стрекочут кузнечики, поют птицы и шумит море. Как Соня училась читатьВ квартире у Ивана Иваныча было очень много книг. Двенадцать, или восемнадцать, или целых сто. (Сто — это такая цифра, до которой даже Иван Иваныч редко досчитывал; а Соня умела только до десяти.) «И чего пылятся!» — подумала однажды Соня и попросила хозяина научить ее читать. — Хорошо, — сказал Иван Иваныч. — Но для начала ты должна выучить все буквы. В алфавите их тридцать три: А, Б, В, Г, Д, Е и так далее. Понятно? — Аф! — сказала собачка Соня. — Аф! Баф! Гаф! Даф! Еф! Итакдалееф!… — Уф! — вздохнул Иван Иваныч, когда Соня наконец выучила все буквы правильно. — А теперь, — сказал он, попробуем читать. Какое слово мы выучим первым? — Сосиски, — сказала Соня. — Слово сосиски состоит из семи букв: Сэ, О, Сэ, И, Сэ, Кэ, И. Получается: сосиски. — А большие сосиски или маленькие? — спросила Соня. — Это неважно, — сказал хозяин. — Повтори. — Сэ, О, Сэ, И, Сэ, Кэ, И… Получаются: сосиски, повторила Соня и подумала: «Как же это неважно? Очень даже важно!» — А вот слово слон, — показал Иван Иваныч. — Состоит из четырех букв: Сэ, Лэ, О, Нэ. Получается: слон. — Сэ, Лэ, О, Нэ, — повторила Соня и подумала: «Значит, большие. Если слон — всего из четырех букв, а сосиски — из семи… Просто гигантские!» Соня попыталась представить сосиски из семи букв, но у нее даже не хватило воображения. — А вот кошка, — продолжал Иван Иваныч. — Состоит из пяти букв: Кэ, О, Шэ, Кэ, А… Повтори. — Глупость какая! — возмутилась собачка Соня. — Где же это видано, чтобы кошка была больше слона! — Не кошка больше слона, а слово кошка больше слова слон, — объяснил хозяин. — Значит, это неправильные слова, — сказала Соня. — Если в кошке пять букв, то в слоне должно быть по крайней мере пятьдесят пять! — Это как же? — удивился Иван Иваныч. — А так, — сказала Соня. — Сло-сло-сло-сло-сло-сло-сло-сло-… — Хватит! — испуганно закричал Иван Иваныч. Хотя слова и были неправильными, вскоре Соня научилась читать их вполне правильно. Кроме одного слова. Кошка. Соня читала вместо этого: Аф! Аф! Аф! Как Соня потеряла все на светеОднажды Иван Иваныч пошел в магазин, а Соне велел сидеть и ждать его у входа. Сидела Соня, сидела, ждала, ждала и вдруг подумала: «Зачем же я его здесь жду? Раз он вошёл через вход, то выйти должен через выход!» — и побежала к выходу. Сидела она, сидела, ждала, ждала — а хозяин не выходит. «Конечно, — подумала умная Соня. — Зачем же он пойдет через выход, если оставил меня у входа?» — и побежала обратно ко входу. Но Ивана Иваныча у входа не было. «Странно, — подумала умная Соня. — Наверное, он не нашёл меня и пошёл обратно в магазин!» — и побежала в магазин. Она обнюхала все прилавки и облаяла все очереди, но Ивана Иваныча не нашла. — Понятно, — сказала умная Соня. — Наверное, пока я ищу его здесь, он ищет меня у выхода! Но у выхода снова никого не оказалось. «Ой-ой-ой! — подумала Соня. — Кажется, Иван Иваныч потерялся». Она растерянно огляделась по сторонам и вдруг увидела вывеску «Бюро находок». — Извините, — обратилась она к старушке, сидевшей за перегородкой. У меня пропал хозяин. — Хозяев к нам не приносят, — сказала старушка. — Вот чемодан или часы — это другое дело. А вы часы не теряли? — Нет, — сказала Соня. — У меня их нет. — Жалко, — сказала старушка. — Если бы у вас были часы и вы бы их потеряли, мы бы их обязательно нашли. А насчёт хозяина — обратитесь в милицию. Соня вышла из бюро ужасно расстроенная и тут же увидела милиционера: он стоял на перекрёстке и пронзительно свистел в свисток. — Аф-аф, товарищ сержант, — обратилась к нему Соня, — у меня пропал хозяин. Милиционер так удивился, что даже перестал свистеть. — Как имя, отчество, фамилия пропавшего? — спросил он, доставая блокнот. — Иван Иваныч… — растерялась Соня. — А фамилию я не спрашивала. — Плохо, — сказал милиционер. — А где живет — знаете? — Знаю! — обрадовалась Соня. — Мы живем… И тут Соня поняла, что вместе с хозяином потеряла всё: и квартиру, и дом, и улицу… и всё-всё на свете! — Не знаю… — сказала она, чуть не плача. Что же мне делать? — Дайте объявление в вечерней газете, — посоветовал ей милиционер и показал дом, в котором находилась редакция. — Что вы потеряли? — спросили Соню в окошке с надписью: найду (рядом было ещё три окошка: куплю, продам и потеряю). — Все — сказала Соня. — Напишите: Маленькая собачка Соня потеряла хозяина Ивана Иваныча вместе с прекрасной однокомнатной квартирой, двенадцатиэтажный кирпичный дом, уютный дворик с цветочной клумбой, детской площадкой, мусорным баком и забором, под которым закопана… Под которым закопана, не пишите. Мало ли кому что в голову взбредёт! — сказала Соня. — А также большую улицу с магазином «Продукты», ларек с мороженым, дворника Седова с… — Хватит! — сказали в окошке. — На все места не хватит. Места в газете оказалось очень мало, и объявление получилось совсем коротким: «Потерялась маленькая собачка Соня. Обещано вознаграждение». Вечером Иван Иваныч прибежал в редакцию. — Кому вознаграждение? — спросил он озираясь. — Мне! — скромно сказала собачка Соня. И получила дома целую банку вишнёвого варенья. Соня была очень довольна и даже захотела как-нибудь потеряться еще разочек… Но фамилию хозяина и свой адрес она выучила наизусть. Потому что без этого и в самом деле можно потерять всё на свете. Как Соня превратилась в деревоНастала осень. Цветы на газоне завяли, кошки попрятались в подвалы, а во дворе появились большие мокрые лужи. Вместе с погодой испортился и Иван Иваныч. Он рассказывал всем прохожим, что у Сони грязные лапы (из-за чего никто с ней не хотел играть). Мало того, после каждой прогулки он загонял Соню в ванну и мыл её там с шампунем. (Это такая гадость, после которой ужасно щиплет глаза, а изо рта лезет пена.) А однажды собачка Соня обнаружила, что шкафчик, в котором хранилось варенье, закрыт на ключ. Это так её возмутило, что Соня решила навсегда убежать из дома… Вечером, когда они гуляли с Иван Иванычем в парке, она убежала в самый дальний конец парка. Но что делать дальше, не знала. Кругом было холодно и тоскливо. Соня села под деревом и стала думать. «Хорошо быть деревом, — думала она. — Деревья — большие и не боятся холода. Если бы я была деревом, я бы тоже жила на улице и ни за что не вернулась домой». Тут ей на нос свалился мокрый и холодный жук. — Брр! — вздрогнула Соня и вдруг подумала: «А может, я деревом становлюсь, раз по мне жуки ползают?» Тут подул ветер… И на голову ей опустился большой кленовый лист. За ним — другой. Третий… «Так и есть, подумала Соня. — Я начинаю превращаться в дерево!» Скоро собачка Соня была усыпана листьями как маленький кустик. Согревшись, она стала мечтать о том, как вырастет большой-пребольшой: как береза, или дуб, или ещё что-нибудь… «Интересно, каким я деревом вырасту? — думала она. — Хорошо бы, каким-нибудь съедобным: например, яблоней или, лучше, вишней… Буду сама срывать с себя вишни и есть. А захочу — наварю себе целое ведро варенья и тоже буду есть сколько захочу!» Тут Соня представила, что она — большая красивая вишня, а внизу, под ней стоит маленький Иван Иваныч и говорит. «Соня, — говорит он, — дай мне немного вишенок». «Не дам, — скажет ему она. — Ты зачем прятал от меня варенье в шкафу?!» — Со-ня!… Со-ня! — послышалось неподалеку. «Ага! — подумала Соня. — Вишенки захотелось… Хорошо бы у меня ещё пара веток с сосисками выросла!» Вскоре между деревьями показался Иван Иваныч. Такой грустный, что Соне даже стало жаль его. «Интересно, узнает он меня или нет?» — подумала она и вдруг — в двух шагах от себя — увидела противную ворону, подозрительно поглядывавшую в её сторону. Соня терпеть не могла ворон — и с ужасом представила, как эта ворона сядет к ней на голову или даже совьет на ней гнездо, а после начнет клевать её сосиски. — Кыш! — замахала ветвями Соня. И из большого вишнёво-сосисочного дерева превратилась в маленькую дрожащую собачку. За окном падали первые крупные хлопья снега. Соня лежала, прижавшись к теплой батарее, и думала: о заморозках, объявленных по радио, о кошках, которые любят лазить по стволам, и о том, что деревьям приходится спать стоя… Но все-таки ей почему-то было очень жаль, что она так и не смогла стать настоящим деревом. В батарее тихонько, по-весеннему журчала вода. «Наверное, просто погода такая… не сезон, — подумала собачка Соня засыпая. — Ну ничего… подождем до весны!» А что было потом?Читать книги Соне очень нравилось. Но очень не нравилось ей, что все книги кончаются одинаково: Конец. — А что было потом? — спрашивала Соня. — Когда волку распороли брюхо и Красная Шапочка с бабушкой выбрались оттуда живые и невредимые? — Потом?… — задумывался хозяин. — Наверное, бабушка сшила ей волчью шубу. — А потом? — А потом… — морщил Иван Иваныч лоб, — потом на Красной Шапочке женился принц, и они жили долго и счастливо. — А потом? — Не знаю. Отстань! — сердился Иван Иваныч. — Ничего потом не было! Соня обиженно уходила в свой угол и думала. «Как же так, — думала она. — Не может быть, чтобы потом ничего-ничего не было! Что-нибудь ведь потом да было?!» Однажды, роясь у Ивана Иваныча в письменном столе (это самое интересное место на свете за исключением холодильника), Соня нашла большую красную папку, на которой было написано: «Глупая собачка Соня, или Правила хорошего тона для маленьких собачек» — Неужели это про меня? — удивилась она. — Только почему же — глупая? — обиделась Соня. Она зачеркнула слово глупая, написала — умная — и села читать рассказы. Последний рассказ почему-то оказался недописанным. — А что было потом? — спросила Соня, когда Иван Иваныч вернулся домой. — Потом?… — задумался тот. — Потом собачка Соня заняла первое место на конкурсе «Мисс Дворняжка» и получила золотую шоколадную медаль. — Это хорошо! — обрадовалась Соня. — А потом? — А потом у нее появились щенки: два черных, два белых и один рыжий. — Ой, как интересно! Ну а потом? — А потом хозяин так разозлился, что она без разрешения лазит в его стол и пристает к нему с глупыми вопросами, что взял большую… — Нет! — закричала умная собачка Соня. — Не было такого потом. Все. Конец. — Ну вот и отлично! — сказал довольный Иван Иваныч. И придвинувшись к письменному столу, закончил последний рассказ так: — Ну вот и отлично! — сказал довольный Иван Иваныч. И придвинувшись к письменному столу, закончил последний рассказ так: — А ЧТО БЫЛО ПОТОМ? — спросила умная собачка Соня из-под дивана. — Аф! — сказала собачка Соня. — Аф! Баф! Гаф! Даф! Еф! Итакдалееф!… — Уф! — вздохнул Иван Иваныч, когда Соня наконец выучила все буквы правильно. — А теперь, — сказал он, попробуем читать. Какое слово мы выучим первым? — Сосиски, — сказала Соня. — Слово сосиски состоит из семи букв: Сэ, О, Сэ, И, Сэ, Кэ, И. Получается: сосиски. — А большие сосиски или маленькие? — спросила Соня. — Это неважно, — сказал хозяин. — Повтори. — Сэ, О, Сэ, И, Сэ, Кэ, И… Получаются: сосиски, повторила Соня и подумала: «Как же это неважно? Очень даже важно!» — А вот слово слон, — показал Иван Иваныч. — Состоит из четырех букв: Сэ, Лэ, О, Нэ. Получается: слон. — Сэ, Лэ, О, Нэ, — повторила Соня и подумала: «Значит, большие. Если слон — всего из четырех букв, а сосиски — из семи… Просто гигантские!» Соня попыталась представить сосиски из семи букв, но у нее даже не хватило воображения. — А вот кошка, — продолжал Иван Иваныч. — Состоит из пяти букв: Кэ, О, Шэ, Кэ, А… Повтори. — Глупость какая! — возмутилась собачка Соня. — Где же это видано, чтобы кошка была больше слона! — Не кошка больше слона, а слово кошка больше слова слон, — объяснил хозяин. — Значит, это неправильные слова, — сказала Соня. — Если в кошке пять букв, то в слоне должно быть по крайней мере пятьдесят пять! — Это как же? — удивился Иван Иваныч. — А так, — сказала Соня. — Сло-сло-сло-сло-сло-сло-сло-сло-… — Хватит! — испуганно закричал Иван Иваныч. Хотя слова и были неправильными, вскоре Соня научилась читать их вполне правильно. Кроме одного слова. Кошка. Соня читала вместо этого: Аф! Аф! Аф! Сказки про животных |